Действуй, дядя Доктор! (СИ) - Юнина Наталья. Страница 38

- Ты предупредила Сашу, что не придешь домой или она не в курсе?

- Я не только ее предупредила, но и попросила соседку сходить к ней перед сном. А еще я купила пачку презервативов, которая у меня в сумочке, - на мою последнюю фразу Лебедев лишь усмехается.

- Тогда пошли.

- Вот только я не поняла, а как же твоя работа, было же что-то срочное?

- В понедельник сделаю. Ничего страшного, - накидывает на меня плащ и прихватывает подарочный пакет со шкафа.

- Ну в понедельник, так в понедельник.

- Ты серьезно? Я думала мы просто примем душ. И то… по отдельности, - вполне серьезно произношу я, наблюдая за тем, как Андрей ставит на столик рядом с ванной подарочный пакет и два бокала. Достает из пакета бутылку шампанского и коробку конфет.

- Секс так вместе, а душ по отдельности. Что-то у тебя не то с логикой, Лена. Мне тебя раздеть или ты сама?

- Сама уж как-нибудь. А шампанское зачем? Что это за розовые сопли? Жесть какая-то, - демонстративно кривлю лицо, сама же на самом деле не против такого исконно киношного варианта развития событий.

- Конечно, жесть. Сопли так-то розовыми быть не должны. Это уже патология, - хлопок и бутылка открыта. - Мне его передаривать некому, а тут срок годности оказывается подходит к концу через две недели. Шампанское-то дорогое, я погуглил – пятнадцать тысяч рэ. Чего добру пропадать, надо выпить.

- Ну да, раз срок подходит – надо, конечно, - подхожу к столику и беру бутылку. -Ты немножко ошибся. Тут срок годности не ограничен.

- Да ладно? - наигранно удивляется Андрей, скидывая с себя одежду.

- В попе шоколадно.

- Ой, да раздевайся уже, женщина. Я тебя оприходовал на рабочем столе, дай хоть соплей романтичных накину в ванной с шампанским в придачу.

- Тогда уж клубники не хватает. И сливок, - игриво произношу я, стягивая с себя чулки.

- Я могу принести помидоры черри и сметану. Пойдет? - забираясь в ванную, интересуется Андрей.

- Дурак, - снимаю с себя оставшуюся одежду под цепким взглядом Лебедева и, ничуть не стесняясь своей наготы, забираюсь в ванную.

А вот здесь уже сложнее. Быть притянутой к нему и, по сути, оказаться между его ног ну… как-то непривычно, мягко говоря.

- Давай только без старой песни про алкашей, - вручает мне бокал в руки. - За все хорошее.

- За все хорошее, - повторяю за ним и отпиваю глоток. А вот дальше мы поглядываем друг на друга со скривленными лицами.

- Пей до дна, - наконец произносит Андрей после того, как шумно проглотил шампанское. - А то все хорошее не исполнится, - залпом выпивает оставшееся в бокале шампанское. Я же проделываю то же самое, только с закрытым носом.

- Может это было удобрение для твоих томатов? - передаю ему бокал.

- За пятнадцать тысяч? Я не настолько екнутый, - ставит бокалы на столик.

- А может тебе насолила за что-то пациентка?

- Исключено, - вновь притягивает меня к себе спиной. - Я ей подарил то, чего другие не смогли. Видать, такой вкус у дорогого шампанского. Да и в пакете было три ляма, точно не насолила.

- Три ляма?! - поднимаю на него голову. - Что ты там ей подарил?!

- Возможность дойти до родов. Восемь беременностей и все до двадцатой недели. Моя девятая – успешная, если так можно сказать. Девочке уже три месяца.

- Три ляма… ты что с ней девять месяцев сидел?

- До девяти – нет. До такого срока ее доводить было нельзя. Да и я с ней не сидел, а делал то, что запрещено во всем мире. Подсудное дело, между прочим.

- Ты меня пугаешь, Андрей, - таращу на него глаза. - Что ты с ней делал?

- Что я с ней только не делал, - закатывает глаза.

- Ну я серьезно.

- У нее был тяжелый токсикоз все беременности. В мою мы дошли кое-как до родов в минус одиннадцать килограмм. Организм тупо не принимал беременность. Переливание крови, транскраниальная электростимуляция, гипноз и все мимо. День, максим два – стабильное состояние, дальше все по кругу, пока не нашли ей подходящий противорвотный препарат.

- И? Почему подсудное дело? - допытываюсь я.

 - Потому что этот препарат применяется только у онкобольных. Для беременных он категорически противопоказан.

- И ты рискнул ради этой женщины своей врачебной деятельностью и возможно свободой?!

- От части – да. Мне было ее жаль. К тому же она все равно бы достала этот препарат и принимала бы его сама. Уж лучше было так, чем укокошила и себя в придачу, а мне потом из-за этого мучаться. Удача оказалась на нашей стороне, так что все нормально в итоге.

- Да… тяжелый ты случай, Андрей, - слишком, просто слишком хорош! - Ты хоть деньги взял? - пристально вглядываюсь в его непроницаемое лицо.

- Конечно, взял, - улыбаясь, произносит он.

- Слава Богу, - облегченно выдыхаю я. - А что будет, если кто-нибудь узнает о том, что ты давал ей этот препарат? Или специально на тебя настучит? Куча же тварей вокруг.

- Для начала – пусть докажут. Нигде это, конечно же, не запротоколировано. Да и моя пациентка не такая дура, чтобы об этом трубить.

- А если узнают. Тебя реально могут посадить?

- Если посадят, тогда возьмешь три ляма себе. Пусть они скрасят твои дни без моей скромной персоны, - отшучивается Андрей.

- Дурак, - тыкая в него локтем, произношу я. - Это совершенно не смешно.

- Ты слишком напряглась, я пытался тебя расслабить. Бип-бип, - сжимает мою левую грудь.

- Считай, что я напряглась, узнав, что ты получаешь больше меня.

- Считай, что я получаю минимальную зп и вообще я бомж.

- Ага, записала и посчитала. Прям так и вижу, как налоговая плачет горькими слезами от того, что не знает уровень твоих доходов, - Андрей лишь усмехается на мой ответ.

Забавно, что за таким разговором я даже забыла, что мы лежим голые в ванной. Да что там, я даже не заметила его руку на моем животе и на груди, если бы он сам не сказал свое «бип-бип». Закрываю глаза, полностью откидывая голову на плечо Андрея.

- Я не представляла, что все пройдет сегодня именно так, - после значительной паузы я первой нарушаю молчание.

- Как?

- Хорошо. Ты вряд ли понимаешь о чем я. У меня не было секса двенадцать лет. Точнее не так. У меня его никогда не было. То, что было это… в общем, не то. Когда я жила в своей деревне, мой папаша часто приводил к нам в дом своих дружков алкашей. И тогда тоже привел, - замолкаю, как только чувствую, что Андрей напрягся после этих моих слов. - О чем ты сейчас думаешь? - задаю интересующий меня вопрос и поднимаю голову, пристально вглядываясь в его нахмуренное лицо.

- О том, что тебя изнасиловал какой-то дружок из этой компании. Или не один, а в множественном числе, - спокойно произносит Андрей. Вот только при всем своем спокойствии хмурит брови.

- Ты не удивлен. И говоришь спокойно.

- Я давно предполагал что-то такое. Это для меня не новость, скажем так. Просто не думал, что это от действий… твоего папаши, - убирает прилипшую прядь волос с моего лба.

- На самом деле участи быть изнасилованной одним из папиных дружков, я всегда, к счастью, избегала. И тогда тоже. Просто в тот день я наткнулась на другую компанию. Это, наверное, судьба, - горько усмехаюсь. - Сиганула в окно, когда убегала от папашиного собутыльника и нарвалась на трех своих одноклассников. Одним из них был первый красавчик на деревне – Петечка. Он мне даже нравился, о нем все девочки мечтали, я, если честно, тоже. Я всегда думала, что он хороший. Ну… в смысле нормальный. Думала так, до тех пор, пока той ночью он не затащил меня в сарай и любезно не предоставил выбор, либо он один, либо трое. Я выбрала, конечно, его одного. На самом деле я думала, что их все равно будет в итоге трое и он не сдержит свое обещание. Но, на удивление, сдержал.

- Это было не один раз, - четко не уловила, но, кажется, это не вопрос, скорее утверждение.

- Не один. Они сняли видео в первый раз. А я там на нем не сопротивлялась. Я же боялась, что кроме Пети будут другие и вела себя… хорошо, если так можно сказать.