Проект «Юпитер» - Холдеман Джо. Страница 15

Когда пришел Мэл, мы выпили с ним по паре кружек пива и съели по тарелке тамалы в буфете аэропорта. Он улетел в Калифорнию, а я на несколько часов вернулся в госпиталь. Я уговорил техника на пять минут подключить нас с Канди и Карин в сеть — правилами это не запрещалось, ведь формально мы все еще несли дежурство. Этих пяти минут нам хватило, чтобы убедиться, что все мы в порядке и все сожалеем о гибели Ральфа. Канди тяжелее других перенесла эту утрату. И Канди, и Карин немного беспокоились о своем здоровье — никому не хотелось даже думать о том, что из-за возможных проблем с сердцем нас могут уволить в отставку. Ведь боевые машины занимали чуть ли не самое важное место в нашей жизни. А после этого сердечного приступа все мы стали вероятными кандидатами на увольнение.

Когда мы отключились, Канди схватила меня за руку — собственно, за один только указательный палец — и крепко сжала.

— Ты скрываешь свои тайны лучше всех, кого я знаю, — прошептала она.

— Я не хочу об этом говорить.

— Знаю, что не хочешь.

— О чем говорить? — поинтересовалась Карин.

Канди покачала головой.

— Спасибо, — сказал я, и она отпустила мой палец. Я направился к выходу из маленькой комнаты.

— Ты… — начала Канди, но замолкла на полуслове. А может, это и было все, что она хотела сказать.

Она поняла, как сильно мне не хотелось просыпаться.

Из аэропорта я позвонил Амелии, сказал, что буду дома через несколько часов и все ей объясню. Я должен был прилететь далеко за полночь, но Амелия предложила приехать прямо к ней. Меня это порадовало. В наших отношениях не было никаких искусственных условностей или ограничений, но я всегда тайно надеялся, что те десять суток, пока я был на дежурстве, Амелия проводит ночи в одиночестве.

Она, конечно же, сразу поняла, что произошла какая-то серьезная неприятность. Когда я вышел из самолета, Амелия уже ждала меня в аэропорту, ждало и заказанное ею такси.

Такси были запрограммированы на движение в часы пик, так что мы с Амелией добрались до дома за двадцать минут — по объездной дороге, по которой я раньше ездил только на велосипеде. Пока такси колесило по запутанному маршруту, объезжая несуществующие автомобильные пробки, я успел в целом рассказать Амелии о том, что произошло. Когда мы подъехали к воротам университетского городка, охранник на воротах только глянул на мою форму и сразу нас впустил — вот чудо из чудес!

Я поддался на уговоры Амелии и поужинал разогретой жареной рыбой. Не то чтобы мне сильно хотелось есть, но я знал, что Амелии нравится меня кормить.

— Мне трудно даже представить такое, — призналась Амелия, роясь в буфете в поисках чашек и палочек для еды, пока рыба разогревалась. — А как я думала? Не обращай внимания, это я так, болтаю попусту, — она встала у меня за спиной и помассировала мне шею. — Скажи, что у тебя все будет хорошо!

— У меня и так все хорошо.

— Вот черт! — Амелия стала растирать меня сильнее. — У тебя мышцы совсем задеревенели. Ты и наполовину не оправился после… после того, что случилось.

Она достала кувшинчик с саке. Я налил себе чашечку.

— Может… Может, мне разрешат подключиться и вместе с Канди и Карин пройти курс в кардиологическом реабилитационном центре, как ты думаешь? У Канди, сдается мне, дела совсем плохи.

— Боишься, что у нее сердце не в порядке?

— Это скорее проблемы Карин. А Канди все время думает о Ральфе. Никак не может смириться с тем, что мы его потеряли. '

Амелия налила себе саке.

— Она, кажется, была адвокатом? В обычной жизни.

— Ну да, только дело тут в другом. Канди рано потеряла отца, в двенадцать лет — в автомобильной катастрофе. Она тоже была тогда в машине вместе с ним. Это оставило глубокий след на ее психике. И отец невольно ассоциируется у нее с любым мужчиной, с которым она… Как бы это сказать? С которым она близка.

— Которого она любит? В том числе и тебя?

— Да нет, это не любовь. Это происходит автоматически — мы все проходим через такое в подключении.

Амелия пошла к плите и стала помешивать рыбу в горшочке, повернувшись ко мне спиной.

— Может, когда-нибудь нам снова придется пройти через это. Через полгода или даже раньше.

Я едва удержался, чтоб не выругаться. Мы оба устали, нервы у обоих на пределе.

— Это совсем не то, что было с Каролин. Ты должна мне поверить! Канди — она мне, ну, как сестра…

— Да, конечно.

— Ну конечно, не как моя родная сестра. — О ней я вот уже больше года ничего не слышал. — Мы очень близки с Канди, эмоционально и физически — что ж, в какой-то мере это даже можно назвать любовью. Но это совершенно другое, не то, что у нас с тобой!

Амелия кивнула и положила рыбу в тарелки.

— Прости меня. Ты прошел через пекло там, а я и здесь устраиваю тебе горячий прием…

— Горячий прием и жареная рыба, — я взял свою тарелку. — У тебя что, месячные?

Амелия со стуком поставила на стол свою тарелку.

— А это уже совсем другой вопрос, черт возьми! Ты еще и менструировал вместе с ними! Знаешь, это уже не просто «близость». Это просто извращение какое-то!

— Ну, господь услышал твои молитвы. Возможно, следующие пару лет у нас такого не будет — у женщин одной боевой группы очень быстро синхронизируются месячные циклы, и мужчины, естественно, тоже переживают все эти прелести вместе со всей группой. Вот еще одно скрытое неудобство тридцатидневного графика дежурств: первую половину прошлого года я каждый раз возвращался со смены раздражительный и ворчливый от постменструального синдрома — это убедительно доказывает, что мозг в таком интимном деле важнее половых желез.

— А какой он был, этот Ральф? Ты никогда о нем особо не рассказывал.

— Это было только третье его задание, — сказал я. — Он был совсем новичок. Никогда не видел настоящего боя.

— Может, это его и погубило.

— Ага. Ральф был парень нервозный, какой-то слишком уж чувствительный. Пару месяцев назад мы работали в спарке с группой Сковилла, и его ребята что-то были в тот раз еще жестче, чем обычно. Так Ральф потом целую неделю ходил взвинченный, никак не мог успокоиться. Нам всем пришлось его поддерживать, чуть ли не за ручку его водить. Лучше всего это получалось, конечно, у Канди.

Амелия покачала ногой.

— Значит, ты не очень близко знал его лично? В смысле интимных подробностей.

— Мы были близки — да, но не так, как с остальными. Ральф в детстве писался в постель и еще совершил ужасный детский грех — убил черепашку. Все деньги спускал на секс в подключении с девицами, у которых есть имплантаты — таких полно сшивается вокруг Портобелло. До женитьбы никогда ни с кем по-настоящему не трахался, и брак его продержался недолго. Перед тем, как ему поставили имплантат, он часто занимался мастурбацией под видеофильмы с оральным сексом. Как, по-твоему, это — достаточно интимные подробности?

— А что он больше всего любил из еды?

— Крабовые кексы. Такие, как пекла его мать.

— Какие у него были любимые книги?

— Он не особенно много читал, а ради удовольствия не читал вообще. В школе ему нравился «Остров сокровищ». В одиннадцать лет он написал сочинение про Джима Хокинса, а потом повторил его на выпускных экзаменах в колледже.

— Он был приятный парень?

— Довольно приятный. Мы никогда с ним не встречались вне службы — я имею в виду, никто из нашей группы. Сразу после дежурства он отправлялся гулять по барам, цепляя себе шлюшек с имплантатами.

— А Канди… Или любая другая женщина из группы никогда не хотела… В смысле, помочь Ральфу разобраться с этими его проблемами?

— О господи, нет! С чего ты взяла, что им такое могло прийти в голову?

— Вот этого я как раз и не могу понять. Почему вам это даже не пришло в голову? Я имею в виду — вы ведь знали, что он опускается все ниже и ниже с этими имплантированными потаскушками…

— Он делал то, чего ему хотелось. Мне кажется, что на свой лад он был даже счастлив, — я отодвинул тарелку и плеснул себе саке. — Кроме того, это было бы ужасно грубым вмешательством в личную жизнь! Когда мы с Карелии были вместе, то каждый раз, когда мы возвращались в группу и подключались в сеть, восемь человек сразу же узнавали во всех подробностях все, чем мы занимались, причем с обеих сторон. Они знали, что Каролин чувствовала от того, что я с ней делал, и наоборот. И с каждым следующим разом эти знания накапливались. Без особых на то причин никто из механиков на такое не пойдет.