Контрабандисты - Лоуренс Йен. Страница 6
Это слышать мне было приятнее, хотя я согласился бы на что угодно, лишь бы пойти в рейс на «Драконе».
Отец вернулся в Лондон, а я остался в портовой гостинице. Я ждал капитана Доусона, но проходил день за днем, а его все не было. Я проводил время, прогуливаясь у рыбачьей пристани и часами сидя на берегу, любуясь грациозным «Драконом». И примерно через неделю пришло письмо от отца.
Дорогой мой сын, случилось страшное несчастье. На бедного капитана Доусона в дороге напали бандиты. Его убили в Кентербери, когда он поджидал карету. Я знаю, что ты разделяешь мою печаль по этому поводу, но нам придется продолжить работу.
Я послал письмо капитану Кроу в «Баскервиль». Когда ты будешь читать эти строки, он, наверное, уже направится в бухту Пегвел. Я попросил его принять командование судном, он согласился. Ты прекрасно понимаешь, что при теперешнем положении дел я не смогу прибыть, чтобы проводить «Дракона» в первый рейс. Я верю в тебя и поручаю тебе провести погрузку шерсти и доставить ее к нашей пристани. Прилагаю бумаги, подтверждающие законность нашего владения судном, и иные, касающиеся груза, включая подробные указания, где и у кого его получить. Ты подчиняешься капитану Кроу во всех вопросах навигации, но в отношении груза, его безопасности, сохранности и доставки он подчиняется тебе. Все это я ему изложил, надеюсь, что сложностей не возникнет.
Сразу по окончании погрузки отправляйтесь прямо в Лондон. С учетом всяческих неожиданностей со стороны погоды я не буду волноваться в течение двух недель со дня отправки этого письма.
Твой любящий и уважающий тебя отец
В тот же день я был на «Драконе». Стыдно признаться, но я вел себя как ребенок, который наконец получил долгожданную игрушку. Я с воплями носился по каютам и трюмам, взлетал на мачты, грохотал кастрюлями и жонглировал стопорными штырями. Я влез на мачту и убрал метлу, означавшую, что судно продается. Повиснув вниз головой на вантах, я распевал единственную известную мне рабочую матросскую песню, когда услышал снизу окрик и увидел на палубе капитана Кроу.
— Когда освободитесь, мистер Спенсер, я бы хотел с вами перекинуться словечком.
Никто ко мне еще так не обращался, и я покраснел как рак. Однорукий лодочник, как раз направлявшийся обратно к берегу, ухмыльнулся мне и обратился к капитану:
— Надери ему уши, капитан. Я бы с этого начал. И добавь от меня, когда поймаешь.
Капитан Кроу привез с собой кучу вещей. Два сундука, толстое пальто, пару сапог, набитых сигнальными флагами. На плечах его был тот же самый просоленный бушлат, под мышкой он держал объемистый сверток морских карт. Этим свертком он слегка стукнул меня по голове, когда я подошел к нему.
— Достоинство! — сказал он и улыбнулся. — Надо всегда вести себя так, как будто за тобой кто-то наблюдает.
— Есть, сэр, — сказал я.
Он стоял передо мной краснолицый и сияющий, глаза почти скрылись в морщинах.
— Груз уже видел? — спросил он.
— Нет, сэр.
— А грузовой причал?
— Нет.
Он покачал головой:
— Пора начинать. У нас куча работы.
5.
Команда поднимается на борт
Капитан Кроу разительно отличался от человека, еле ворочавшего языком в гостинице. Трезвый, как стеклышко, очень бодрый, он приступил к работе с ошеломившим меня усердием. Я стыдился своего былого к нему недоверия.
И дня не прошло, как «Дракон» стоял под погрузкой у торговой пристани, принимая в трюмы шерсть. На берег были доставлены громадные тюки, множество людей роилось вокруг, согнувшись под внушительной тяжестью. Они поднимались на судно по одному трапу, покидали его по параллельному, гуськом, в размеренном темпе, без перерывов. Они напоминали мне муравьев у сахарницы. Трюмы заполнялись грузом.
Я стоял со своими накладными, иногда небрежно засовывая их в рот, чтобы обеими руками схватиться за линь, за ящик или бочку. Работа кипела от восхода до заката, и к ночи голова моя распухла от цифр. Они мне даже снились.
Капитан Кроу был здесь, там и повсюду: шумел в трюмах, орал на кого-то на палубе. Он выкроил минутку, чтобы отвести меня в сторонку, к правому фальшборту. Бушлат он снял, зато повязал невероятных размеров галстук, закрывавший его шею от плеч до ушей. Покрасневшее от морских ветров лицо капитана казалось из-за этого галстука надутым, как будто Кроу завязал его слишком туго.
— Отлично работаете, мистер Спенсер. Отец может гордиться вами.
— Спасибо, — сказал я.
— Вот какая штука… — начал он, замолчал и снова заговорил: — Эть, команду бы на судно надо… Без команды, кхм, никак.
Вот мое упущение! Я как-то совсем не думал о команде, непонятно почему полагая, что раз есть судно, то есть и команда. Я вздохнул и расстелил свои листки на палубе.
— Сколько нам нужно человек?
Он поскреб в затылке.
— Да немного. На шхуну матроса с юнгой хватит, мистер Спенсер. Троих точно хватит.
Я записал и спросил:
— А где мне их взять?
— Эть, у вас и так дел по горло… — На лице капитана Кроу появилась добрая отеческая улыбка. — Обычно этим занимается капитан.
Я знал, что это не так. Отец никогда не поручал подбор команды капитану. Но и мне он этого не поручал.
Видя мои колебания, Кроу сделал движение, словно собираясь удалиться.
— Конечно, ежели вам сподручнее самому…— Он пожал плечами. — Я только хотел немножко помочь.
В последних словах его проскальзывали нотки недовольства, подобные тем, что я уже слышал в «Баскервиле». Я посмотрел ему вслед и вспомнил слова отца: «Этот дядька хитрый, как черт, но неопасный. Он просто слишком горд, и в этом вся беда».
— Подождите, — окликнул я его. Он остановился и повернул голову. — Пожалуйста, капитан Кроу, сделайте мне это одолжение.
— Конечное дело, — улыбнулся он. Но улыбка эта меня обеспокоила. Она только подчеркнула, насколько ничтожным был мой авторитет на судне, отблеск авторитета отца. Лишь этот отблеск не позволил Кроу выказать ко мне полное презрение.
Однако надо признать, что капитан блестяще справился со своей задачей. Одного схода на берег ему хватило, чтобы подобрать команду для «Дракона». Создавалось впечатление, что они только и ждали его зова. Он привез их с собой и сразу же заставил работать, загнав вниз, в трюм.
— Три славных парня, — сообщил он мне. — Два на руль и паруса, один на кухню и остальное. Только за одного из них я не могу ручаться, но слышал, что он хороший моряк и в темноте видит, как сова.
Почему это было столь необходимым качеством, я спросить не удосужился. Я был рад, что команда на борту. Они казались не молодыми и не старыми, просто три моряка. Один высокий и худой, второй здоровенный, как бык, третий был одет в такую громоздкую штуковину, что он, должно быть, с трудом доставал руками до скреплявших ее тесемок. Заинтересовавшись, я подошел к нему поближе и увидел, что на нем что-то вроде жилета, каждый дюйм которого покрыт пробкой. Куски пробки были нашиты рядами вплотную и перекрывали друг друга. Так что он походил на гигантскую сосновую шишку.
Он явно гордился своим произведением. Широчайшей улыбкой поощрил он мой интерес к своему пробковому жилету и произнес:
— А вот парень, которого боится Требуха.
— Боится что? — Я не понял, при чем тут это шотландское кулинарное чудо, фаршированный рубец.
— Требуха! Капитан Кроу. Он ведь как есть надутая старая кишка, набитая потрохами, пудингом и кровью, — пояснил он. — Но я еще не видел этого старого хрена таким кротким, воркующим, как голубок, бегающим по разным поручениям. — Он клюнул носом, очень похоже подражая голубю, и я не смог удержаться от смеха.