Кельтика - Холдсток Роберт. Страница 44

Рубобост ласкал и гладил своего коня, даже пил с ним вместе. Я слышал, как он бормочет:

– Надеюсь, у них никогда не кончится мясо. Уверен, они раньше убьют и съедят меня, чем наденут тебя на вертел!

Когда Ниив наконец начала отходить от своего беспробудного сна, мы были уже наверху и вглядывались в туманную даль. Ближайший достаточно широкий участок реки Даан находился всего в двух днях пути от холма, между ним и нами лежали озеро и болота, по мнению Эрдзвулфа, территория племени секваны, которая сейчас погружалась в темноту сумерек.

Часть четвертая

СОКОЛИНЫЙ ДОЗОР

Глава пятнадцатая

СОКОЛИНЫЙ ДОЗОР

Лед на великой реке Даан начал трескаться. Над широко раскинувшимися шатрами, которые тянулись вдоль берега и уходили в прибрежный лес, кружили цапли и вороны. Скоро весна пробудит деревья и согреет землю. В воздухе уже чувствовалась весна, и собравшиеся здесь отряды покидали свои зимние жилища. Костры горели ярче, а к высоким тотемам, которые были установлены в каждой армии, добавились цвета кланов.

Сюда прибыли предводители битуригов и авернийцев, военачальники сенонов и амбарров, вожди и воины карнутов и трокмийцев, большие и малые кланы, некоторые враждовали между собой. Вражда и стычки запрещались под страхом смерти. Но вскоре предводитель Бренн позволил разрешать разногласия схватками между воинами. После поединка исключались какие-либо посягательства на рабов и территории, единственное, что разрешалось, – это выплаты проигравшей стороной части из добытой в будущем походе наживы.

Фуражиры снова отправились на поиски пропитания в этой по большей части пустынной местности, тянувшейся вдоль берегов реки Даан. Они искали потерявшийся скот: коней, овец – и брошенные поля с неубранными корнеплодами. Зерно заберут по дороге, прямо с полей или из амбаров в деревнях.

К концу зимы подошли боевые отряды с севера и востока – последние племена, готовые отправиться в Великий Поход. Они привезли с собой собственные припасы. Каждый отряд представлял собой длинную вереницу всадников, колесниц, пеших солдат, женщин и детей, повозок и подвод, а также волов, коз, гусей.

Всех прибывающих распределяли в одну из двух армий: одной командовал Акикорий, а другой – Болджос. Потом они отправлялись выбирать места для лагеря и добычи продовольствия. Вождей инструктировали о готовящемся марше на юг, пока им сообщали только направление.

Трое предводителей объезжали кишевшие людьми лагери. На Акикорие был серый плащ из волчьей шкуры, его шлем украшало изображение сокола. Рыжебородый Болджос, с усталыми глазами, был одет в кожаное военное облачение с железными шипами. Узкоглазый, узколицый Бренн носил густые усы, его шлем был сделан из клыков кабана, а короткий зеленый плащ украшала вышитая окровавленная морда зверя – тотема его племени. Предводители ободряли людей и раздавали обещания, поздравляли и успокаивали (цель похода была пока известна только им троим). Они проверяли, готовы ли обозы, осматривали коней и всадников. Они допускали лишь мелкие ссоры между враждующими группировками, вершили правосудие в присутствии друидов, наказывали тех, кто нарушал правила и не подчинялся их власти. Они записывали количество людей, припасов и отмечали слабые места в этой дикой, неподдающейся контролю толпе искателей поживы.

Оставалось только дождаться воинов, посланных на запад. Те должны были набирать солдат в лесистой Галлии, среди племен ремов, в туманной Альбе и гористой Каледонии. Каждую ночь часовые высматривали их на западных холмах, но тех все не было.

Пока набиралось необходимое количество воинов, соответствующее увиденному Бренном в его знаменитом сновидении, проводились многочисленные состязания. Они проходили и днем и ночью, между племенами и воинами, между молодыми и опытными. Скачки на колесницах, состязания в беге, в метании копья, воспоминания о прошлых походах – все это скрашивало ожидание. Теперь наступила пора заняться прическами: подстричь волосы и вымочить их в известковой воде, обрезать бороды до минимума, раскрасить тела красками в цвета клана. Пора было начищать медь, точить мечи, расписывать жертвенные щиты и бросать их в воду, посвящая богам-защитникам: Даану, Тевтату и Неметоне. Ткани, сотканные за зиму, раскраивали, шили одежду, отделывали кожей. Умерших за зиму оплакивали и хоронили в курганах на северном берегу реки Даан под сенью деревьев.

Собак ловили и мыли. Лошадей приручали, подстригали хвосты и гривы, готовили им сбрую, давали имена. Несколько коней принесли в жертву, их задние части бросили в реку, остальное распределили между лучшими всадниками.

Постепенно накапливались беспокойство, нервозность, энергия – все это скоро выплеснется наружу, как вода, прорвавшая корку льда. Бренн уже чувствовал, что необходимо выступать как можно быстрее.

А время все шло.

Но вот зазвучали рога и трубы в дымке на западе. Наконец прибыли галлы, воины с Альбы с Острова Мертвых и горячие каледонцы, с их манерой двигаться, словно в танце. Был вечер. Оранжевый свет заплясал на тысячах взметнувшихся копий и щитов, еще тысячи поднялись на склонах холмов и внизу по реке, где тоже располагались воины. Все громко кричали, скакали верхом, а за ними носились лающие собаки и визжащие дети.

Вновь прибывших встретили, накормили, сосчитали и разделили между двумя армиями. А пока всем этим занимались, вдали от общей суеты, у южных ворот укреплений Бренна, объявился небольшой отряд застрельщиков, шесть человек. Они были тепло одеты, хорошо вооружены, у них был с собой запас провизии. Все они валились с ног от усталости. Болджос подошел поприветствовать их:

– Мы уже решили, что вы отправились к праотцам.

– Праотцы нас отпустили, – ответил их черноглазый предводитель. – Мы побывали в самой преисподней, без всякого сомнения, но, похоже, нам там не нашлось места. Маршрут, который ты выбрал, годится. В большинстве долин имеются дозоры, но их легко обойти. Единственное трудное место – Фессалия.

– Расскажете позже. Сначала вам нужно поспать. С возвращением, Оргеторикс. Молодец!

На следующий день Бренн зажег пять огромных костров в обширном главном укреплении и отправил людей, чтобы пригласить вождей, предводителей и лучших воинов из каждого племени на угощение. На празднике им сообщат подробности предстоящего похода. Все приехали празднично одетые, в высоких шлемах и боевых доспехах, сверкая бронзой и золотом, на своих лучших тщательно вычищенных конях. В воздухе запахло жареным мясом и медовым вином. Четыреста человек праздновали весь день. Споры было позволено разрешать только словами, хотя некоторые гости все-таки швыряли друг в друга кувшины и блюда. Вокруг пирующих стояли воины с копьями, которым было приказано пускать оружие в ход, если кто-то попробует вытащить меч из ножен.

Честно говоря, именно эта мера заставила собравшихся держаться в рамках дозволенного.

Днем появилась пара соколов, они парили над кострами в укреплении, словно наблюдали за происходящим. А когда подпивший аверниец Тунгорикс выстрелил из рогатки в крыло самцу, отчего тот потерял несколько перьев, Бренн велел воину покинуть пиршество. Он принял птиц за знамение удачи. А удачу ранили.

– Их послала Неметона. Соколы могут видеть и опасность, и добычу. Так и мы сможем предвидеть опасность и обнаружить нашу добычу, будто у нас тоже глаза сокола. Все птицы – добрые предзнаменования.

Чуть позже один из соколов спустился пониже, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Но неожиданно с неба упал ворон, он отогнал соколов ввысь, а сам приземлился на столе около Болджоса и его командиров, которые вдруг смолкли на полуслове. Он раскрыл крылья, отбросив тень на лицо Оргеторикса, сидящего за этим столом. Потом ворон схватил кость с деревянного блюда, с которого ел сам Болджос, и взлетел с ней в воздух, но, вместо того чтобы улететь, снова напал на соколов. Те ныряли в воздухе, взлетали, потом вовсе улетели, спасаясь от нападения. Но вскоре вернулись на свой наблюдательный пост.