Смерть может танцевать 2 (СИ) - Вальтер Макс. Страница 8

Я всё больше склонялся к нищему кварталу и той самой девочке, которая за узелок с едой спрятала двоих так, что до сих пор никто не знает, живы они, или нет. Оставалось два вопроса: как она ворочала тела и куда их дела?

Клиента я довёл до дома, его земля находилась второй от гладиаторской школы Дария, ближе к центру. Когда я проходил мимо, появилось огромное желание заглянуть в гости, поприветствовать старых друзей, но пока я всё ещё не готов отвечать на вопросы.

Конечно же, мой бывший хозяин знает, что я жив. Невозможно, чтобы он не узнал своего лучшего бойца, когда ему выдали тело. Скорее всего, он обо всём догадался. Понял, что это игры кланов и наверняка захочет выяснить, что за секреты хранятся в их сейфах. Вот только я пока не готов.

Сумерки уже опустились на город, в окнах зажёгся свет, уличное освещение имелось только в центре, так что большинство проспектов погрузились во тьму. Самое время покидать своё логово ворам и убийцам, вроде меня. Кажется, уже достаточно стемнело и пришло время посетить нищий квартал. Свернув в знакомом переулке, вдруг услышал оклик в спину ̶ ну естественно, ведь я больше не ношу рабский ошейник и теперь некоторые представители ночной братии решили, что здесь есть чем поживиться. Тем более, что жертва, можно сказать, сама плывёт в руки.

— Эй, господин, а ты случайно улицей не ошибся? — прозвучал насмешливый наглый голос.

Я молча повернулся на него и увидел пару оборванцев, совсем ещё мальчишки, как, впрочем, и я. Волосы на затылке зашевелились от ощущения опасности и я, не раздумывая присел и ушёл в кувырок через спину. Дубина просвистела над головой, но не нашла свою жертву, которая уже стояла позади бугая.

Бью ногой в коленный сустав, заставляя припасть нападавшего к мостовой, затем, не опуская ноги́ толкаю в спину, рывок вперёд и футбольный пинок в челюсть. Этот готов.

— Э, парень, ты чего? — удивлённо смотрят на меня балбесы, но разговаривать я не намерен.

Делаю шаг навстречу и оба горе-грабителя тут же пускаются наутёк.

Я перевёл взгляд на тело, и решил проверить его карманы, ну а чего добру пропадать? Если не я это сделаю, так через минуту сами друзья вернутся и займутся чисткой, а затем сделают удивлённый вид, и станут заявлять, что они-то как раз к этому непричастны. Нажива оказалась скудной: пара десятков медных монет и одна серебряная чешуйка. Ну что ж, с паршивой овцы, хоть шерсти клок.

Я пересыпал содержимое в свой кошель, сунул его в нагрудный карман, который находился внутри жилетки и двинулся вглубь самого опасного места в городе.

Мои подсчёты оказались верны: все местные давно покинули квартал и отправились на промысел, сейчас здесь более или менее безопасно. Та троица, что встретилась мне в переулке, видимо тоже двигалась куда-то на свою точку, но тут им попался я. Теперь можно считать их вечер неудачным, раз уж он начался, не пойми как. Воры и грабители достаточно суеверные люди, так что подобные мысли вполне могут появиться в их головах.

Я прошёл по улице до самого пустыря, на котором уже начали собираться невольники. Выходить к ним я не стал, опять же — не хотел встречать знакомых и отвечать на кучу вопросов.

Девочку я так и не нашёл. Постояв немного в задумчивости, отправился в обратный путь, но с тем же результатом. Затем вернулся к тому самому месту, где проводил допросы, спустился вниз, осмотрел тёмное помещение, и так ничего и не обнаружив, снова вышел на улицу.

Может быть ещё рано? В те дни я встречал грязнулю почти под утро.

Махнув рукой, я собрался ещё раз пройти вдоль квартала, в надежде, что мне повезёт. Нет, результат оказался тем же, но я не сдавался, продолжая ходить по улице взад-вперёд. Рабы проходили мимо меня, опустив глаза к мостовой, пара нищих попытались просить милостыню и шарахнулись в сторону от моего раздражённого взгляда.

Вскоре с пустыря ушли все невольники и город окончательно погрузился в тишину. Я прятался в тени и наблюдал, как грабители и воры возвращаются по своим норам. А едва на небе начало сереть, на улицу выбралась та самая девочка.

Она вышла откуда-то из подвала, или цокольного этажа, наподобие того, в котором я производил допрос. Грязное, непонятного цвета платье, в руке, — кажется, тряпичная кукла. Девочка уселась на мостовую и что-то напевая стала играть с ней.

Какое-то ощущение нереальности закралось в мою голову. Вся картина сейчас больше напоминала истории о призраках из Голливудских картин.

Что она делает одна посреди этого места? Почему выбралась наружу именно в это время? Где живёт и где её родители?

Я отделился от темноты и уверенным шагом направился к ней. Девочка заметила меня и хотела убежать, видимо не узнала в господской одежде.

— Постой, это я, — окликнул я её и мой голос разлетелся подобно грому в ночной тишине.

Грязнуля прижала к себе куклу и смело посмотрела мне в глаза, при этом упрямо сжала губы.

— Ты принёс ещё одного человека? — угрюмо спросила она, даже как-то по-взрослому. — А где еда? У тебя очень вкусная еда, не такая тухлая, как у остальных.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я присев перед ней на корточки.

— Эй, все называют меня, Эй, — произнесла она.

— А имя у тебя есть? — уточнил я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Ты дашь мне еду? Или я больше не буду прятать твоих мертвецов.

— Ты хочешь есть, да? — спросил я. — Пошли со мной, я накормлю тебя дома, — с этими словами я протянул ей руку, но девочка только сильнее прижала к себе куклу и отстранилась.

— Нет, не трогай меня, — ответила Эй, но без истерики, спокойно.

— А где твои родители? — продолжил я задавать вопросы. — У тебя есть мама или папа?

— Нет, я взрослая, мне не нужны мама с папой, — покачала она головой, — дай мне еду.

— Пойдём со мной, я дам тебе столько еды, что ты лопнешь, — улыбнулся я. — Не бойся меня, я не сделаю тебе плохо.

— Я тебя не боюсь, — с вызовом посмотрела она мне в глаза, — только не трогай меня.

— Хорошо, хорошо, — поднял я руки к груди, тем самым показывая, что не собираюсь к ней прикасаться.

Мы шли по совершенно пустым улицам, небо стало серым и город проступал на его фоне тёмными силуэтами домов. Всё вокруг казалось каким-то нереальным и странным. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то непременно шарахнулся бы в сторону — настолько жутко мы смотрелись с грязнулей посреди спящего Эллона.

Мы вместе вошли в дом, и я с удивлением наблюдал, как девочка сняла сандалии и аккуратно поставила их носами на выход. Дом спал, а точнее, — Мира спала, ведь больше здесь никого не было и быть не могло. Рабский рынок пока больше не открывался и новых, указанных в списке работников, приобрести было негде.

— Мира, — крикнул я в подвальные комнаты, приоткрыв дверь, — мне нужны твои руки.

Рабыня появилась буквально через минуту, сонно потирая глаза.

— Кто это, господин? — удивлённо уставилась она на грязнулю.

— Её зовут Эй, — представил я рабыне нашу гостью. — Она хочет есть, накорми её, пожалуйста.

— Может быть, госпожа хочет вначале смыть с себя грязь? — спросила её Мира.

— Я не госпожа, — заупрямилась девочка и спряталась мне за спину.

— Как же? — улыбнулась рабыня, — самая настоящая маленькая госпожа. А у тебя есть имя, или тебя так и называть, Эй?

— Я не знаю, — пожала плечами девочка, — все называют меня Эй, я привыкла.

— Эй, ты хочешь отмыть всю эту грязь? — посмотрел я на девочку. — Или вначале еда?

— Еда, — с серьёзным видом сделала она свой выбор.

— Мира, накорми её, — кивнул я в сторону кухни, — а после попробуем договориться и про ванную.

Рабыня слегка поклонилась и ушла готовить завтрак, притом для всех, раз уж мы разбудили дом в столь ранний час, проще сдвигать график, чем готовить несколько раз.

Девочка уплетала яичницу вприкуску с бутербродами, проглатывая куски почти не жуя и тут же запивала всё это чаем.

— Не спеши так, — попытался я угомонить ребёнка, — здесь никто не отнимет у тебя еду.