Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 138

- Мы говорим о гармонии Вселенной, но почему здесь нет человека, который ее нарушил? Почему я не вижу здесь Алису? Неужели Дом не даст слово самому человеку, прежде чем решать его судьбу? Если она не в состоянии давать показания по болезни или отсутствию сил, почему здесь нет ее врача, который скажет, как долго нам ждать ее? Если она не способна осознать содеянное, то почему мы вообще здесь, а не рядом с ней? Почему не ищем средства вернуть ей понимание?

- Послушай, Макс, - резко сказала Тесса, - с твоей стороны, мне кажется, будет очень мило вспомнить, что твое имя в этих документах тоже есть.

- Я готов ответить за себя, но сегодня речь не обо мне, - сказал он, не повернув головы.

- До тех пор, пока ты сам не осознал, насколько твои собственные слова и дела согласуются с требованиями разума и гармонии, тебе бы лучше и не спрашивать.

   Голос Тессы был удивительно резким, Макс не помнил ее такой. Она была бледна, как будто кто-то прошелся белилами по ее лицу, но не закончил дело. Однако ее поддержал весь совет, кроме отца, который сидел с очень прямой спиной и смотрел на кончики гребня бронзового дракона на столе. До тех пор, пока чья-то рука не повернула статуэтку мордой точно на север.

Макс внимательно осмотрел весь совет, встретившись глазами с каждым... Единогласно. Они просто заткнули ему рот. Если он попытается возражать - его силой выведут из зала и обвинят Алису еще и в этом. Макс откинулся в кресле и обвел взглядом присутствующих. Потом улыбнулся, снял с запястья цепочку с чарром и, положив перед собой, включил его на запись. А затем сложил руки на груди и, опершись спиной на спинку кресла, сосредоточил взгляд на бегающем огоньке в чарре. Все ждут, что он уйдет, но этого не будет. Ему обязательно припомнят оскорбление членов совета недоверием, но этот раунд он, судя по еле заметному движению отцовской брови, выиграл: у этого "суда" будет протокол. И за словами и жестами придется следить не только ему.

Но им и не пришлось. Они снова вернулись к папке, а Исиан сказал, кто предоставил эти документы - дом Золотой Бабочки. Тот самый, где Алиса так неудачно проходила практику, прежде чем найти прибежище в Утренней Звезде. И все еще раз вспомнили, что именно Макс, сын принца, привел ее в Дом, и начали говорить о своих переживаниях еще и по этому поводу. Впрочем, члены совета нашли в себе силы обсудить вопрос, заданный Максом, и сошлись на том, что Алиса сама решила, что суд по ее делу должен состояться без ее присутствия, и выбрала Исиана в качестве своего защитника. И значит, будет жестоко просить ее прийти и предстать перед ними.

Исиан кивнул, соглашаясь с этим решением, и совет, ставший в одно мгновение судом, продолжился. Естественно, первой реакцией членов совета на весь известный список подвигов Медуницы было отторжение. Кто-то сказал: "Она не может быть одной из нас". Кто-то добавил: "Дом не может иметь к этому отношения". Кто-то возразил: "Но все же имеет". К счастью, члены совета не опустились до взаимных упреков и поисков виноватого. Разумеется, Алису Медуницу признали опасной. Естественно, Дом определил, что ей не следует продолжать быть, и совет был готов начать обсуждать, как ей это объяснять. Но Исиан, как и в Драконьем Гнезде, выступил ее адвокатом. Он сказал, что, вручая дары, следовало быть внимательнее с самого начала, а не ждать невесть чего от человека, еще не зная его как следует. И что, разрывая отношения с Алисой, Дом и Созвездие вполне вправе забрать врученное, но жизнь Алисы в этот список входить не может, она принадлежит не Дому и не Созвездию. Алиса началась не здесь и не здесь должна закончиться. И что в этой части себя она им ничем не обязана, так что и распоряжаться этим ее имуществом - телом и жизнью - должен кто-то другой, не Саэхен.

Совет замолк. Тесса подняла было голову, чтобы начать говорить, но, увидев все еще лежащий на столе чарр Макса, осеклась и не сказала ничего. Молчали и остальные. Пауза затягивалась.

Исиан сказал:

- Судя по тому, что я слышу, Дом оставляет принятие решения мне.

Члены совета закивали, кто-то протянул руку, чтобы повернуть статуэтку-дракона мордой к Исиану, но положил руку на стол, потому что принц начал говорить:

- Я, Исиан Асани, глава дома Утренней Звезды, присуждаю Алисе Медунице изгнание из Дома без выбеливания лица, поскольку нормы и ценности, ею попранные, никогда не были ее нормами и ее ценностями. Также я присуждаю ей лишение Дара, поскольку она сама отказалась от него по крайней мере однажды и, значит, откажется снова, потому что Дар не является для нее ценностью. Ценности у нее в принципе иные. И Дом не может принять ее с ними.

Он помолчал, выдержал паузу. Никакой реакции от членов совета не последовало, и Исиан продолжил:

- И мое решение по поводу чужаков в Доме в принципе. В случае Алисы мы не справились. Мы имели право попробовать, но вынуждены признать, что результат отрицательный. У нас осталось еще не более четырех попыток.

Макс ушел из Дома сразу после совета. Алису надо было срочно забирать, но прежде следовало понять, куда именно. Возвращаться на ее Землю смысла не было: саалан выдали ее один раз, по просьбе, значит, отдадут и второй, по требованию. Убегать из дома прямо сейчас тоже не вариант - их просто выследят и пойдут возвращать назад ровно через время, нужное для строительства портала. И каждый будет считать своим долгом поучаствовать, считая, что помогает прежде всего Алисе. Макс давно не занимался исследованиями других обитаемых миров и потому не знал, какие из них считаются сейчас более перспективными. И был только один мир, который он знал достаточно, чтобы быть уверенным в своих силах найти там безопасное убежище. Тот самый, где он носил форму офицера империи. Но тот мир умирал, захлебываясь в насилии, и прежде чем убегать туда, стоило хотя бы узнать, что от него осталось к этому моменту.

Громко сказано: "искать в библиотеке". Разумеется, я сидела в отведенной мне комнате за рабочей станцией и копалась в архивах, благо доступ в сеть Дома у меня был. Вот во внешнюю - нет. Роясь в бесчисленных текстах, я постоянно ловила себя на том, что тихонько тяну себе под нос песенку "Дом, милый дом", точнее, не напеваю, а пытаюсь начать - и никак не могу вспомнить слова, кроме вот этих трех.

Магические способности потихоньку возвращались. Я дошла до врачей и по их рекомендации снимала блокирующий браслет на несколько часов в день, постепенно увеличивая время. Как я поняла, какие-то способы ускорить мое выздоровление были, но врач сказала, что лучше не спешить, потому что может стать хуже. Время, когда я была магом, я проводила в садах Айхелл. Сайхи верили, что долг каждого разумного существа - украшать место, где он живет, и считали, что лучший способ показать Извечному Дракону, прародителю всех сайхов, что они чтут его, - собирать необычные растения и выращивать их для радости и наслаждения. Когда я впервые вернулась с Земли, я тоже привезла с собой цветы. Своего дома у меня тогда не было, так что, после должной проверки, в садах замка появились одуванчики и медуница.

Именно в Айхелл я наконец разобралась с кольцом, полученным от Димитри. Оказалось, что это был миниатюрный передатчик, способный при определенном энергетическом воздействии послать сигнал с моим местоположением.

Библиотека и сады позволяли хоть как-то отвлечься от ожидания решения совета Созвездия. Его должен был объявить мне Исиан, как глава Дома. Кроме врачей, я ни с кем больше не общалась. Неизвестность пугала, а от ожидания я уставала. Так что когда мне пришел приказ явиться к принцу, я даже обрадовалась. Шайт так Шайт, хуже уже не будет. Только перед отъездом надо обязательно показаться родителям.

Знакомый кабинет. Цветные солнечные зайчики от витража на полу и стенах. Я в третий раз перечитала свиток с печатями великих Домов, цветными лентами и золотыми чернилами на черном пергаменте. Витиеватый текст решения сводился к последнему абзацу: "Невозможно упрекать человека, что он недостаточно хорошо пытался умереть и заговорил под пыткой. В отношении должностных преступлений и их последствий: все разбирательства по таким случаям находятся в ведении Дома, к которому человек принадлежит, и в воле совета Дома и его принца, Исиана Асани".