Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 29

   И картина получалась интересной. В империю возвращались почти все, обосновавшиеся в Ленинградской области и Питере. Север и северо-восток края, а именно Архангельск и Мурманск, переприсягали наместнику и оставались почти в полном составе. С Новгородом, Псковом и западом Вологодской области получалось как-то пятнисто. Верхи менялись полностью, а вот саалан "на земле" оставались.

   Московия, выделившая после объявления протектората империи над Озерным краем Коми и Ненецкий округ в Северный Федеральный округ и присоединившая юго-восток Вологодской области к Центральному округу, дежурно выразила надежду на продолжение плодотворного сотрудничества и гуманитарных программ с новой властью. Еще бы, значительный кусок Северной железной дороги достался саалан вместе с Великим Устюгом и самой Вологдой. И конечно, москвичам приходилось как-то договариваться с пришельцами, раз они хотели сохранять контроль над своими северными территориями.

   Карелия, как всегда, распоряжения новой власти игнорировала, и все назначения носили формальный характер. Точнее, оно вообще было одно - некий герцог получил ее под свою руку в прошлый раз, теперь его заменили на другого, тоже герцога. Не думаю, что кто-то стал запоминать их имена. Конфликт Питера и Петрозаводска тянулся с самого появления гостей, его пытался урегулировать Гарант, но так и не смог. Поэтому формально Карелия считалась частью Озерного края, а фактически - делала, что хотела, не признанная никем и имевшая отношения только с Суоми, да и то "исключительно в гуманитарных целях". Правительство в изгнании пыталось было туда сунуться еще при старом наместнике, но выгнали их, при молчаливом одобрении Хельсинки, еще быстрее, чем саалан. Я пометила себе внимательнее присмотреться к герцогу Карельскому, потому что, с шансами, новый ставленник империи давал ему не столько земли, сколько хоть какой-то вес в сложных социальных играх чужаков.

   Еще наместник зачем-то создавал баронства Купчинское, Автовское, Петродворцовое, Ломоносовское и Ижорское. С учетом историй про заразных чудовищ с юга края, мне это совсем не понравилось. Он ждал крупных неприятностей и загодя к ним готовился, так, как это было принято у них.

   Куполом, как было очевидно с зимы, занимались их церковные маги во главе с достопочтенным Вейлином. Их количество выросло в несколько раз с осени прошлого года, и вся эта милая компания попыталась было подгрести под себя Петродворец, упирая на необходимость создания базы неподалеку от Соснового Бора, но на дыбы встал Живой Город. Я так и не поняла, почему наместник, тогда еще легат, к ним прислушался, но ни дворца, ни парка с фонтанами досточтимые не получили, Димитри еще раз подтвердил, что все памятники принадлежат императору и могут сменить владельцев только по его воле. Впрочем, в утешение церковникам отдали дворец в Ораниенбауме, где они и окопались.

   Как я успела разобраться, вообще подвидов церковных магов было два. Одни, занимавшие менее высокое положение в их иерархии, назывались "досточтимые", и именно так саалан обращались к ним в целом - "досточтимые Академии". Вторые, которых было меньше, именовались "достопочтенными". И вот вторых раньше в крае то ли не водилось вообще, то ли было крайне мало. В чем была разница, увидеть со стороны не получалось, а саалан не разбежались разъяснять. И я решила, что выяснить разницу - вполне хорошая задача на лето.

   Впрочем, мои изыскания так и остались интересными только мне. При случае я спросила Эгерта, чего так выходит, он-то был в числе активных читателей и всегда требовал продолжения, и побольше, и поподробнее. Он пожал плечами и сказал, что, наверное, я как-то неправильно подаю тему или использую не те слова. Я огорчилась, он похлопал меня по плечу - мол, ничего страшного, ты пиши и все равно собирай, хорошо получается, и я совсем расстроилась. Но впереди было лето, лагерь, и как-то совсем раскисать казалось неуместным. Я мысленно махнула рукой и переключилась на список заказов для Сопротивления, его надо было отправить Эгерту до начала лета.

   В связи с угрозой со стороны инородной фауны и угрозой распространения особо опасного заболевания империя Белого Ветра расширяет военное присутствие в Озерном крае с целью защиты жителей края.

   Обеспечение безопасности местного населения на время сельскохозяйственных работ возложено на офицеров империи и соответствующие службы края.

   Из новостей на портале администрации края от 01.05.2019.

   Внука Димитри не искал. Мальчик не дал о себе знать ни через неделю, ни через две, ни через месяц после того, как князь появился в Озерном крае в качестве легата. И, значит, или он погряз в служебных заботах настолько, что даже не мог связаться с дедом, или был уже за Гранью. Димитри хотелось верить в первое, и он не спешил убеждаться во втором.

   Князю предстояла еще одна непростая задача - найти среди досточтимых конфидента, который не слишком бы пытался наставлять его в вопросах общения с местными. После всего, что тут натворил маркиз да Шайни с легкой руки консультантов из Академии, князь их мнению не очень доверял. Были, правда, и те, кто делал в Новом мире свою работу и не рвался взять больше власти, чем уже имел. Среди этих внимание Димитри привлек досточтимый Айдиш, брат-воспитатель, один из немногих саалан, постоянно живших в Новом мире с первой экспедиции, не пытаясь вернуться назад, за звезды, даже на пятерку дней. Он не поленился не только выучить язык, но и отучился в здешних университетах и получил настоящее образование воспитателя. У него было уже два местных диплома специалиста.

   Досточтимый Айдиш хотел остаться в Новом мире вовсе не из-за страха наказания за ошибки, он имел какие-то свои резоны. Так что когда князь предложил ему выполнять свою работу дальше так, как он ее увидит, и там, где найдет, Айдиш выглядел почти счастливым. Был доволен и Димитри: он одним движением решил сразу несколько неудобных вопросов. Во-первых, наконец получил надежного конфидента для себя и своей команды. Приехав в край как легат, Димитри считал более правильным для себя и своих сделать дело, а уж потом, вернувшись домой, говорить о том, чему им всем случилось стать свидетелями и участниками, с досточтимыми. Теперь ему и его людям нужен был кто-то, разбирающийся в местных реалиях достаточно, чтобы оказать нужную поддержку, и умеющий не лезть под руку. Айдиш был как раз таким человеком. Он не имел привычки советовать князю, какие решения ему следует принимать, когда и как, и оказался достаточно тактичным и участливым. Во-вторых, Айдиш знал о местных и об их правилах и обычаях, пожалуй, больше, чем все, с кем Димитри уже пришлось иметь дело. Даже граф да Онгай оказался менее осведомлен. И в-третьих, такой конфидент всегда подскажет, где можно настоять на своем в разговоре с достопочтенным Вейлином, а где лучше не провоцировать ссору. И пока эти качества Айдиша работали на интересы наместника, ему было совершенно неважно, какое родовое имя носил досточтимый до принятия обетов и где он добыл местный паспорт.

   Поняв, что князь не намерен предъявлять конфиденту счет за все ошибки Академии, Айдиш окончательно обрадовался и принял условия Димитри, присягнув ему как наместнику и заверив, что обеты Академии обеспечивают достаточно лояльности ставленнику императора от любого из досточтимых, и он не может и не должен быть исключением.

   На следующий день после завершения формальностей и подтверждения их у достопочтенного, Айдиш пришел к Димитри сам, принес толстую папку и плюхнул на стол. В папке был план программы спасения детей с улицы, и он весил почти килограмм. В нем было все печальное разнообразие причин, уносящих жизни маленьких горожан, и небольшой список мер защиты детей, принимаемых местными жителями из тех, кто не опустил руки. Этому миру явно не хватало кое-чего, к чему князь привык у себя на родине, и это нечем и некем было заменить. В грустный перечень не входила перспектива появления инородной фауны в городе: эта опасность возникла только на днях, и не была отражена в докладе, подготовленном еще три недели назад для следующего наместника, которого Айдиш ждал - и вот, дождался. Князь, представив себе уличных детей, покусанных оборотнями не до смерти, а заодно и дальнейшее развитие событий, с четверть часа унимал головокружение и тошноту.