Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 68

   Подземная железная дорога - это очень просто. И не имеет никакого отношения к метрополитену. Все хорошее, как известно, украдено до нас, надо просто как следует покопаться в источниках. Марина нужные источники знала на отлично, как и любую другую часть истории борьбы людей за свободу. Самой сложной частью организации процесса с этой стороны Атлантики было найти старых опытных туристов, хорошо знающих юг области, то есть, пардон, края, и не имеющих при этом открытых отношений с копателями, чтобы серые братья не сели на хвост группе. Анархисты тут очень мало чем могли помочь, потому что они гнездились в основном по Вуоксе и на малых скалах у Приозерска. За малые скалы на обоих наместников народ был зол отдельной строчкой, потому что маршруты и полигоны остались, но их целиком обсидели красавчики, которые при своих далеко не субтильных габаритах лазали до обидного прилично. Включая Самого, который из интереса на пальчиках и босиком поднялся по маршруту "четыре-б", в просторечии именуемом "гроб", с очень формальной страховкой. Закончив подъем, он сказал что-то вроде: "Миленько, почти как дома у мамы". Хорошо хоть волосы подобрал перед проходом. Скальники все равно обиделись, но присутствие красавчиков и их таланты местным пришлось проглотить. Вместо калош "гости" использовали свои национальные кожаные тапочки, размачивая их перед подъемом в ведре с водой, чтобы натянуть на стопу. Местные с ними на маршрутах старались не пересекаться: сравнивать результаты не хотелось. Зато сплавляться саалан не умели, и немногие из заинтересованных тоже старались выбираться на пороги тогда, когда никого из местных нет, во избежание лишнего стыда. А юг области, то есть края, представлял собой за пределами сел, полей и огородов сплошные болота, передвижение по которым требовало отдельных умений, не сочетаемых с навыками, необходимыми для водного и скального спорта. Все, что не было ни болотами, ни сельхозугодьями, было в карантине из-за оборотней.

   Туристы неожиданно нашлись совсем не в турклубе, и туристами они вовсе не были. Гнездились нужные люди, как выяснилось, в большом Университете, в Педагогическом университете и в Лесотехнической академии. И вот эти-то одуванчики, отнюдь не божьи по характеру, спокойно и деловито поделили маршруты, наметили стоянки, четко сказали, чего и сколько нужно для оборудования летних и зимних лагерей, каким должен быть разумный размер сопровождаемой группы и как организовать прием группы при переходе через границу края с другой стороны. Когда Марина показала смету проекта, Полина ее обняла и сказала: "Ты у меня гений". По расчетам выходило, что с мелкими детьми на руках от выхода из дома до пересечения границы края проходило как раз два месяца.

   Пацаны Эмергова на первых же переговорах растопырились: мол, с момента пересечения беженцами границы они все, ну вот вообще все, берут на себя, и пусть у Сопротивления голова не болит. И добавили, что женщины и так делают больше, чем могут и чем женщинам вообще положено. Про весеннюю пальбу на трассе и гибель одного из лидеров мирной оппозиции они были в курсе довольно подробно, вероятно, от родителей переправленной в Московию малышни. Полина не вникала, как они вычислили, что из лидеров осталось в живых и у дел четверо, из которых две женщины и один глубокий инвалид, практически не покидающий дома. Узнали - вот и молодцы. Белорусы были спокойнее и более уважительно относились к самостоятельности северян, так что в Невеле обосновалось несколько эмигрантов из края, готовых участвовать в первичной адаптации беженцев. Батька, впрочем, не возражал и готов был принять всех, способных натурализоваться и выучить язык. В результате основной поток должен был пойти все-таки в Московию, в три раза меньший - в Беларусь, и примерно каждая пятнадцатая семья, по аккуратным опросам Марины и ее группы, готова была выбрать Латвию и Эстонию с прицелом на переезд в Европу. "Кондуктора" - проводники групп, покидающих край, - уверенно сказали, что с начала августа можно отправлять первый "поезд", и были готовы взять восемь человек на каждого "кондуктора". Раньше августа начинать отсоветовали, красавчики нервно относились к перемещениям по зеленке в белые ночи.

   В назначенный князем день донор Дейвина приехал рассказывать Димитри то, что сам определил как "очень личные темы, неизбежно влияющие на публичность". Князь принимал его во внутренних покоях, в малом кабинете: тема не предполагала беседы в публичном пространстве. Евгений начал с того, что положил на чайный столик несколько журналов. Димитри взял один, перелистнул несколько страниц, приподнял бровь и с интересом посмотрел на сидящего напротив мужчину. Евгений кивнул:

   - Да, именно это. И твое положение обязывает тебя знать это и уметь делать на порядок лучше нас самих.

   Князь взял чашку с кофе, подвинул кофейник и вторую чашку собеседнику:

   - Объясняй.

   Евгений налил себе кофе и начал.

   - Личная жизнь публичного человека, если он женат, здесь интересна только в том плане, насколько хорошая легенда этот брак. Если брак на легенду не тянет, публичность тоже под угрозой. Если ты не планируешь афишировать брак, о нем лучше вообще не упоминать.

   Он взглянул на князя, и Димитри кивнул ему, предлагая продолжить. Евгений развил тему.

   - Если публичный человек свободен, то это другое дело. В этом случае он выглядит как хорошая цель, которую достаточно иметь, но вовсе не обязательно ее добиваться. И если его обаяние безупречно, ему простится если не все вообще, то очень и очень многие неудачные решения. Для этого нужно быть готовым нравиться многим и никому не принадлежать.

   Димитри снова приподнял бровь, Евгений утвердительно кивнул:

   - Для большинства говорящих тебе комплименты и провожающих восхищенными взглядами, это именно так. Им вовсе не нужен такой партнер рядом, с ним слишком много сложностей. Он слишком много времени занят, часто устает, его время не принадлежит ему полностью, отдых в любую минуту может быть прерван, уединение с ним может быть разрушено деловым звонком или явлением подчиненных с очередным форсмажором, он не хочет слушать о мелких заботах и радостях, ему бы судьбы мира снять с головы на пять минут... в общем, публичные люди в частной жизни скучны и непозитивны. Но восхищаться ими издалека всем приятно. И как публичное лицо, ты должен быть постоянным предметом восхищения.

   Димитри отреагировал на эту тираду понимающей задумчивой улыбкой и продолжил слушать.

   - Публичный человек может быть интересен как партнер двум категориям людей: тем, у кого жизнь размеренная и спокойная, и в ней не хватает непредсказуемости и сюрпризов, и тем, кто хочет завоевать мир. К первым хорошо возвращаться - с победой или поражением, неважно. А вторые делятся на тех, кто считает, что получив тебя, весь мир они положат в карман без проблем, и тех, с кем можно идти в разведку.

   Князь кивнул и вздохнул, вспомнив Асану. Евгений улыбнулся одними глазами в ответ:

   - Со вторыми уйма сложностей, они имеют привычку умирать раньше тебя только затем, чтобы ты дошел до конца пути. С первыми скучновато. Им нужен не ты, а возможность покрасоваться рядом. Такие у тебя все равно будут, но ты выбирай хотя бы хорошеньких. Тут они еще не кончились, правда.

   Димитри еще раз молча приподнял бровь и через минуту уже радовался тому, что ничего не сказал. Тема побежала, как таящерица, в неприятную густую тень местной светской жизни.

   - Болтать о тебе, точнее, о том, что ты такое в частной жизни, будут все равно. И больше всего о тебе будут рассказывать именно те, кому нужно чем-то подтвердить, что удалось тебя заинтересовать хотя бы на один вечер. И чем больше твоих мелких секретиков удастся предъявить подружкам, тем достовернее факт: у тебя с ней было. Подружкам захочется тоже подержаться за хвост пробегающей мимо славы, и они понесут дальше... так что через неделю после неудачного выбора половина города будет знать, что у тебя стоит на каминной полке, какой марки твой комм и какого цвета белье ты носишь. Есть вариант этого избежать: выбирай тех, кто не надеется обратить на себя твое внимание. Эти случаи занимают чуть больше времени на подходе, зато они надежнее. Там будет и забота, и понимание, и уважение к твоим секретам. И их можно предъявлять, не опасаясь неприятных сюрпризов.