Железный Грааль - Холдсток Роберт. Страница 42

Колесницы носились кругами, дротики и стрелы с шипением вспарывали ночной воздух. Я увидел, как Уланна бросилась в схватку, надев лишь штаны для верховой езды да обшитый бронзовыми пластинками нагрудник. Она упала на колено и принялись расстреливать захватчиков из лука, посылая стрелу за стрелой с убийственной точностью.

Крик рога с востока оповестил о новом штурме. На стенах Тауровинды загорелись факелы, заблестело оружие.

Я благоразумно держался поодаль и вмешался всего однажды: когда топор, брошенный с седла, заставил Уланну опрокинуться наземь. Всадник мгновенно подхватил оружие и склонился над ней, взмахнув топором над ее головой. Не задумываясь я вызвал огромного свирепого волка, напустил его на воина и смотрел, как зверь вышиб его из седла и вцепился в глотку. Уланна поднялась на ноги, оглянулась в тревоге, меня не разглядела и снова принялась опустошать свой колчан. Покончив с этим, метнулась, пригнувшись, в укрытие.

Я отпустил волка, но он остался над телом! Я глядел, сперва с удивлением, потом с испугом, как зверь проволок свою добычу сквозь сечу, вынес за ворота и по извилистой тропе ушел в ивовую рощу, чтобы там на свободе выпотрошить труп.

Кто завладел моими чарами?

«Радость! Лебедь летит…»

Голос Мунды со смехом обрушился на меня. Ниив здесь! Сумела воспользоваться суматохой и пробраться в крепость. Она здесь, следит за мной, крадет мою силу у меня на глазах!

Мимо с грохотом пронеслись кони, проскрежетала опрокинутая колесница. Рядом вырос Манандун со своей стражей. Мечи наголо, щиты отброшены перед смертельной битвой. Манандун заметил меня и крикнул, отгоняя с дороги:

– Ты видел девушку? Северянку? – прокричал я ему.

Он уже разжигал в себе боевое бешенство: лицо налилось кровью, глаза горели. Но мои слова дошли до него. Он остановился на мгновение, махнул рукой назад.

– Да. Она выкрасила волосы черным, а на плече несет лебедя. Бежала к неметону. Не до нее! – жестко добавил он. – Ворота Рианнон захвачены. Помоги нам, Мерлин. Наколдуй загнать войско мертвецов обратно в могилы!

Он рассмеялся, зная, что я не стану вмешиваться. Он хорошо знал меня, этот старый друг Урты. Он выполнил боевой прием «ноги и меча» и выпустил из узды боевое бешенство, которое откроет ему мгновенный доступ в Страну Призраков, если прервется его дыхание.

Наемники-коритани, хоть и обиженные малой платой за службу, удерживали западные пределы, платя высокую цену, падая обезглавленными под ударами отчаянных мертвецов.

Я обогнул сад, поднялся по лесенке на восточную стену, чтобы осмотреть равнину. Там метались огни, все поле казалось живым. По движению факелов можно было судить о ходе боя, разгоревшегося внизу. Войско подступало к Бычьим воротам, – прорвалось сквозь Бычьи ворота! – пыталось сбить второй ряд тотемных столбов, но завязло.

Вдали ряд всадников неподвижно выстроился перед шатрами, в которых, как ты предполагали, располагался правитель.

Они наблюдали за нами из-под греческих шлемов. Копья опущены, щиты на спинах. Белокрылые соколы рвались, натягивая путы, с рукавиц воинов этого маленького отряда. Я каким-то образом ощутил их беспокойство. Один из всадников с трудом сдерживал горячившегося скакуна, но борьба с конем, кажется, успокоила воина. Он все поглядывал на реку. Его шлем блестел позолотой.

Яркое пламя расцвело над Нантосвельтой. Я видел верхушку корабельной мачты и не сомневался, что к причалу подходит Арго.

Но что-то странное носилось в воздухе, таинственно светился эфир, пространства крепости и священной рощи сдвигались, сливались. Потом в ночном воздухе разлился явственный запах северной колдуньи: эти духи я узнал бы где угодно. Я обернулся, ожидая увидеть ее за спиной, но она еще таилась. «В сад», – сказал Манандун, и, пройдя вдоль частого плетня ограды, я без труда обнаружил пролом – не больше лисьей норы, – оставленный девушкой.

Она пряталась на другом конце священного сада и, съежившись, затаив дыхание, ждала меня. Но вместо того чтобы направиться к ней, я поставил на место сломанный плетень. Она явственно проворчала что-то в досаде. В тот же миг ограда прогнулась наружу под яростным ударом. Второй удар проломил прутья, и темноволосая девица с пылающим взглядом встала передо мной в гневе – и тут же бросилась вперед.

– Мерлин! Не уходи. Ты мне нужен!

– Наверно, больно было, – заметил я, указывая на проломленный плетень, и взял ее за руку. Костяшки пальцев были разбиты в кровь. Но одни ее слабые руки не проломили бы толстые прутья.

– Ты по-прежнему растрачиваешь силу попусту, – устало проговорил я. Это была правда. Она растрачивала свою молодую жизнь. А так важно уметь сдержать и сохранить силу волшебства, особенно такую малую силу, какой обладала столь мелкая колдунья, как Ниив.

– Не важно, – отмахнулась она, цепляясь за мое плечо. – Ясон здесь. Корабль… – она понизила голос до шепота, – корабль задержал нас. Я заметила, что он не торопится. Но теперь он здесь. Он думает, тебе известно, где спрятан Маленький Сновидец. Он потерял одного сына и не согласится потерять второго. Если ты ему поможешь, может, он тебя не убьет!

– Он меня не убьет.

– Убьет! Он может! Он думает, ты в союзе с Медеей.

Я бы рассмеялся, если бы не боль, которую всколыхнули воспоминания о ее коварстве.

Ниив крепко держала меня. Ее трясло.

– Позволь мне остаться с тобой. Я обещаю больше не заглядывать в твое будущее. Не совать нос в твои дела.

– Поэтому ты отправила моего волка из крепости?

– Прости, – сказала она. – Не удержалась. Я просто хотела тебя подразнить, дать знак, что я здесь.

Она была опасна. И отнюдь не беззащитна. И отнюдь не правдива. Но мне вспомнились слова киммерийского вождя, которого я некогда знавал: «Не спускай глаз с тех, кому не доверяешь».

Мне не дали времени помусолить это рассуждение. Вопли бушевавшей внизу схватки сменились изумленным ропотом. От ворот Рианнон прозвучал горн, и едва ли не все население крепости бросилось к стенам, откуда открывался вид на Нантосвельту. Мимо, сжимая лук и пустой колчан, пробежала Уланна. Настороженно покосилась на Ниив, потом на меня и крикнула:

– Они отступают! В чем дело?

Со сторожевой башни прогремел голос Урты:

– Мерлин! Арго! Скорей!

Я догадывался, что означают эти три слова, и по лесенке выбрался на гребень стены. Ниив не отставала. Если я рассмеялся, когда мне открылась равнина, то лишь от изумления и восхищения старым мудрым кораблем.

Ночное войско пришло в смятение. Тропа шествий, вьющаяся от Нантосвельты к крепости, превратилась в поблескивающую реку! Арго плыл по ее извилистому руслу, весла поднимались и опускались под медленные удары барабана. В барабан бил Рубобост. Он стоял на корме, лицом к холму, вглядываясь издалека в склонившиеся к нему лица в поисках знакомых черт. Если наши глаза встретились, то лишь на мгновение.

Ниив задыхалась:

– Миеликки! Моя Госпожа протянула реку к воротам!

Но не Миеликки создала эту ожившую сказку, а, как мне кажется, сам мудрый Арго, дух корабля, годами превосходивший даже меня. Он, как я недавно убедился, умел проплыть по ручьям не шире упавшего ствола. Он умел подчинить себе мир вод. Он был полон волшебством от трюма до мачты, от носа до кормы, и двигавшие его весла были ногами и крыльями, плавниками и пальцами, переносившими его туда, куда он желал попасть.

И он знал, что делает. Едва корабль торжественно вступил на тропу, ставшую рекой, войска духов собрались кланами, подхватили оружие и, кто вскачь, кто бегом, пустились прочь с равнины МэгКата. В рядах устрашенных и недоумевающих призраков царило смятение и отчаяние.

Они бежали на юг, подальше от Нантосвельты, растаяли в болотах, затерялись в густых ивняках, тянувшихся отсюда насколько хватал глаз. Я успел заметить, что жестокие полки Мертвых свернули в одну сторону, в то время как Нерожденные на своих могучих скакунах удалились в другую.

Остались лишь отборные воины с белыми соколами.