Игра в бессмертие (СИ) - Потёмкин Сергей. Страница 43

Мы оказались в неглубокой воронке. Тут же стали выбираться, но в нескольких шагах от нас взорвался снаряд, выпущенный из пушки. Пригнувшись, я услышал ещё два взрыва и почувствовал попавшие за воротник камни. По нам явно вели прицельный огонь.

— Это Взломщик, — я вгляделся в серую пелену: пар, будто густой туман, расползался вокруг, временно скрыв нас от стрелка. — Он управляет кем–то из неписей…

Но всё оказалось хуже: Взломщиком управлялся не один энписи, а трое.

Они с разных сторон подступили на «тарантулах», чьи силуэты возникли в хмари. Сквозь отдалённые выстрелы прорезался скрежет металлических лап. Турели тяжко застонали, выискивая в тумане цель.

Я стиснул зубы от досады: конечно, это был конец. Ещё несколько мгновений, и…

Но тут я увидел, как Кэсс, стоя на коленях, открыла свой инвентарь и извлекла добытую в дирижабле «трубу». В основании прибора было подобие постамента с застеклённой шкалой, целым набором рычагов и допотопного вида кнопок. Их–то Кэсс и принялась нажимать — без разбора, все подряд… Она надеялась на чудо, хотя счёт шёл на секунды.

Однако чудо случилось.

Прибор издал какой–то звук — очень низкий, на грани слышимости. Под гул турельных установок на нас уставились орудия, но тут пушки снова пришли в движение — и вся троица «тарантулов», наведя их друг на друга, разом выстрелила.

Три хлопка слились в один, чуть меня не оглушив. Я с изумлением глядел на ближайшего «тарантула», застывшего с искрящейся в башне дырой. Как ни странно, он так и остался стоять — зато два его «собрата» с лязганьем упали на землю.

Мы уставились на кнопки, которыми Кэсс так удачно воспользовалась (пусть и методом тыка). Затем она глянула на меня:

— Так что вы там говорили — мне не стоило его брать?

— Беру назад… — прошептал я.

До нас вдруг дошло, что теперь слышатся лишь одиночные выстрелы, иногда звучащие в унисон.

— Они стреляются… — озираясь, я различил падающие в мареве силуэты. — И геймеры, и энписи… Их аватары убивают сами себя!

Мой взгляд опять упал на «трубу»: безымянный прибор, за который сражались кланы, заставлял их бойцов лишать себя жизни. Вероятно, и нас бы ждала та же участь, не находись мы рядом с прибором: стоящих поблизости он держал за «своих».

Через несколько мгновений всё стихло.

Однако обрадоваться мы не успели, потому что в дыму возникла дверь.

Она там стояла сама по себе — как те двери, что вели в Убежище и в приват–зону. Из–за текстурных искажений она мерцала, нити серебристой ряби пробегали по дереву. Дверь словно сопротивлялась тому, что её сюда перенесли.

В хаосе моих мыслей обозначились две: во–первых, Взломщик собственной персоной решил нас прикончить, проникнув в «Адреум» из другого сегмента, а во–вторых…

— Кэсс, Убежище! — заорал я. — Мы уже можем уйти!

Это было очевидно: все, кто был тут кроме нас, покончили с собой — значит, нам не с кем контактировать. А когда нет потенциального контактёра — ни геймера, ни энписи, можно выйти в приват–зону. В нашем случае — в Убежище: ведь моя приват–зона контролируется Взломщиком.

Кэсс тоже это поняла.

На секунду она замерла, явно пытаясь создать дверь, а затем закричала:

— Не могу… Не получается! — впрочем, дверь всё же возникла, но Кэсс в отчаянии крикнула: — Это не Убежище… я не знаю, что это! Не могу сконцентрироваться — мне что–то мешает!

Не «что–то», а «кто–то», подумал я, мысленно кляня Взломщика. Тот превратил «Адреум» в самый неудобный для нас сегмент: Кэсс не могла здесь делать то, что проделывала в других местах. Уж не знаю, что за вирус тут был использован — о таких я не слышал, но он явно активировался, когда мы взяли бинокль.

Подскочив к Кэсс, я схватил её за локоть и заорал:

— Покинуть сегмент! Покинуть сегмент!

При обычных обстоятельствах мы вышли бы в моё меню (пока я держал Кэсс, она была со мной), но ВИРТУС-меню не открылось. Мы не могли отсюда выйти — во всяком случае, обычным путём. Взломщик об этом позаботился…

Оставалось лишь одно, и я поволок Кэсс к созданной ею двери. Неважно, куда та ведёт: сейчас главное — сбежать из «Адреума».

Но сбежать не удалось.

Первая дверь широко распахнулась — и из неё выпрыгнул дроу: тёмный эльф с изогнутым кинжалом в руке.

Я оттолкнул Кэсс и отпрянул, уходя от атаки. Дроу вновь сделал выпад; в алых глазах горела злоба, волосы развевались белыми нитями. Чёрная кожаная кираса была лишь немногим темнее лица.

Уже позже я пойму, что это был вовсе не Взломщик: он вновь использовал энписи. Соединил «Адреум» с миром, где «живут» тёмные эльфы… Видимо, нашёл сегмент, который проще взломать.

Но это нам с Кэсс станет ясно потом, а в ту минуту нам было не до раздумий.

Увернувшись от кинжала, я потянулся к кобуре, но дроу был очень быстр: едва я выхватил револьвер, как тот был выбит ногой эльфа. Совершив комбинацию, враг с разворота ударил другой ногой, заставив меня согнуться: бедняге Фандору сломали ребро.

Подпрыгнув с боевым кличем, дроу крутанулся в воздухе — и вновь с разворота ударил ногой. Я шарахнулся назад, но пятка эльфа всё–таки рассекла мне лоб. Такой прыгучести позавидовал бы гимнаст…

Уж не знаю, каким чудом, но я смог уйти от мелькнувшего лезвия, хотя Фандора уже пошатывало. Следующий удар я блокировал, и мы с дроу сцепились. Его лицо оказалось рядом с моим; я увидел поры в иссиня–чёрной коже, серёжку в заострённом ухе, прожилки вокруг алой радужки глаз… Вот туда–то — в левый глаз — я и ткнул оттопыренным большим пальцем.

Эльф так заорал, что у меня чуть уши не заложило.

Врезав локтем в его челюсть, я его оттолкнул и, схватив за руку Кэсс, опять бросился ко второй двери. Возиться с эльфом не стоило: из того же сегмента, откуда он прибыл, могли явиться его сородичи. Да и не был я уверен, что справлюсь с дроу: они искусные бойцы, превосходящие Фандора по силе и ловкости. Это вовсе не трусость, а математика.

Распахнув сотворённую Кэсс дверь, я втолкнул её туда, а затем прыгнул сам.

Ледяной ветер. Яркий свет. Пустота…

…И земля под ногами.

Я очутился на холме, в нескольких шагах от Кэсс, в глазах которой вспыхнул ужас. Развернувшись, я увидел прыгнувшего за нами дроу. Хотел его встретить ударом ноги, но из–за сломанного ребра Фандор стал неуклюжим; мне пришлось отступать, спасаясь от лезвия. Обо что–то споткнувшись (о корягу?.. о камень?..), я упал, а дроу, перепрыгнув через меня, налетел на Кэсс и всадил кинжал ей в плечо.

Так она и упала — с кинжалом в плече и расширенными от ужаса глазами.

Не вставая, я борцовским приёмом подцепил ноги эльфа, опрокидывая его на землю. Дроу рухнул как подкошенный, а я вскочил на него и боднул в нос. Не давая опомниться, впечатал в его скулу кулак.

Во мне кипела ярость — в первую очередь на себя: ведь чтобы бинокль вернулся в каньон, он должен пропасть из инвентаря Кэсс, — а значит, Взломщик не меня хочет убить, а её. Я должен был догадаться…

Мои пальцы сомкнулись на горле эльфа, но тот ткнул меня кулаком в грудь, задев сломанное ребро. Едва не отпустив дроу, я получил удар в то же место: он понял, куда надо бить. Третий удар, четвёртый… После пятого моя хватка ослабла, и дроу столкнул меня на траву, к уходящему вниз склону.

Но я успел его схватить за растрёпанные волосы, так что с холма мы скатились вдвоём.

Врезавшись в дерево, мы остановились на краю оврага. Дроу оказался сверху. Теперь уже он душил меня левой рукой, а кулак правой впечатывал мне в лицо. Перед моими глазами мутнело. Случись такое в реале, я бы уже отключился…

Но тут в нашу схватку вмешался новый «боец».

Массивный ствол, в который мы врезались, заходил ходуном. Одна из ветвей немыслимым образом изогнулась, обхватила эльфа за шею и, оторвав его от меня, втянула в дупло. Вопль дроу перекрылся утробным чавканьем, посыпались листья, а затем всё стихло; лишь где–то над кроной орали птицы, вспорхнувшие с дерева–людоеда.

Вскочив, я бросился на вершину холма, где осталась Кэсс, хотя уже можно было и не спешить: у меня не было сомнений, что бинокль мы потеряли. Дроу прибыл из сегмента, где используют яды; «Илрим» — так он вроде зовётся. Илримский эльф не вступит в бой, не вымазав ядом меч. Кинжал, которым пырнули Кэсс, был отравлен. Аватар её погиб, а сама она попала в Убежище, в одно её тел. Бинокль же вернулся на груду камней.