Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 66

   - Вот почему для мужчины считается хорошим тоном, идя на милонгу, взять с собой запасную рубашку или футболку. Но если все-таки уже все случилось, выход все равно есть. Отложите оружие и возвращайтесь в центр зала, сейчас я вам этот выход продемонстрирую.

   Заинтригованный князь послушно отнес меч на подоконник и вышел в центр зала, где Полина ждала его.

   - Возьмите меня левой рукой за правую кисть, - сказала она, - и поднимите руку на уровень своего плеча. Димитри, своего плеча, а не моего. Вот так. Теперь слегка запрокиньте от себя мое запястье.

   - Но вам же неудобно, - возразил он, чувствуя смущение.

   Она кивнула:

   - Да, не вполне честный прием, но что поделать. Теперь правую руку положите... да, верно, вот так. Видите, что произошло? У меня нет выбора, я могу только положить левую руку на ваше плечо. Вы заметили, какое расстояние между нами образовалось? И меньше оно не будет, пока вы держите мое запястье так, как я показала. Вот и все, можете меня вести.

   Она сделала неуловимое движение плечом, на котором лежала его рука, и он немедленно отпустил ее и сделал полшага назад. Она продолжила объяснение, как будто это не он только что превратил ее в деревянную куклу, полностью послушную его руке, и как будто не она только что научила его, как это с ней проделать. Димитри с трудом смог сосредоточиться на ее словах.

   - Разумеется, лучше так не поступать, но если женщина взглядом умоляет вас о танце именно тогда, когда у вас по спине бегут ручьи, и вам все равно не хочется ей отказывать - она вас простит за причиненное небольшое неудобство. Это все равно лучше, чем отказ. Но это был этикет, а теперь все-таки давайте продолжим учить повороты. Танго состоит из них больше чем на две трети.

   - Полина, подождите. Вы сказали, умоляет взглядом? Это важно? Это какая-то часть игры? - отчасти он боялся выпустить из внимания какую-то значимую деталь, отчасти хотел передышки на то, чтобы привести мысли в порядок и просушить, наконец, люйне, и надеялся сделать это, пока она будет говорить.

   Она усмехнулась:

   - Ах да, кабесео. Я же чуть не забыла вам рассказать. Да, это важно, потому что подходить к женщине, не спросив ее согласия на это - крайне дурной тон. Поэтому если вы хотите танцевать именно с ней, сначала встретьтесь с ней глазами, и если она не отведет взгляд сразу, кивните на центр зала. Если она наклонит голову в ответ или выразит согласие иначе - можете идти приглашать ее. Добиваться вашего взгляда может и женщина, но кивнуть на паркет, приглашая ее, - это ваше и только ваше право. Если что-то пошло не так, и она вас не видит или отвернулась - ищите глазами следующую или ждите следующий танец. Хотите попробовать сделать это теперь?

   После этого урока Димитри пришел в апартаменты настолько выжатый, что Иджен охнул:

   - Мой князь... с кем ты фехтовал?

   - Это все местные танцы, Иджен, - усмехнулся князь. - Не смотри на меня так, а помоги раздеться.

   В ванной, чтобы прийти в себя, он вылил в воду половину флакона ддайгского снадобья и подставил голову под струю теплой воды. Окутанный облаком древесного и землистого аромата, уносящего стыд и усталость, он понимал, что ничего, вообще ничего не знает об отношениях мужчины и женщины. И вспоминал, что когда Полина предупреждала его о том, что рано или поздно ему явится эта мысль, он не засмеялся только из вежливости, старый самонадеянный дурак. Ведь одним взглядом... - он прервал мысль усилием воли и покинул бассейн. Суша волосы у камина, князь выпил бокал вина с сонными травами и решительно закончил день.

   Днем Дейвин улучил минуту свободного времени и попросил Дину о разговоре. Вечером он пришел в сквер у памятника Комсомолу и увидел ее на ступеньках под постаментом. Он подошел, поздоровался, присел рядом.

   - И что на этот раз? - спросила она. - Репрессии, Хрущев, перенос финской границы, дата снятия пропускного режима?

   - Нет, - Дейвин покачал головой, - ты. Ты сама.

   - Отчего я не удивлена, а? - Она достала свою сигарету из кармана, попыталась затянуться, но почему-то не смогла.

   - Дина, - вздохнул он. - Я, конечно, чужак, но не слепой и среди своих никогда не считался глупым. Ты боишься меня, почему?

   - Я не... - она опять покрутила в руках сигарету.

   - Ты боишься, но это странный страх. Так боятся не смерти и не боли, так боятся стыда. Я мог бы списать это на то, что твои друзья, а они из Сопротивления ведь, я угадал? Так вот, я мог бы решить, что ты боишься быть непринятой из-за меня, но они приняли и меня самого. Я уже успел побывать в гостях и у Наташи, и у Виктора... Витька, и меня звали заходить снова. В чем же дело, Дина?

   - Ты прямо как Ревский, - сказала она с досадой.

   - Да... - Дейвин улыбнулся, - ты права, мы с ним похожи. Я с первой минуты поразился насколько. А за несколько лет общения стали похожи еще больше. Но все же я это я, а он это он... - О следующую свою мысль он споткнулся, как спотыкаются о корни на бегу, но сделал вид, что это была просто пауза, чтобы оставить ей возможность что-нибудь сказать.

   Дина молча смотрела на него со странным выражением лица. Дейвин вздохнул и продолжил:

   - Ты боишься, что я предложу тебе то, что не предложил Женька. Не потому, что ты любишь его, хотя ты правда так думаешь. Даже не потому, что мы похожи характерами и предпочтениями. Тебе просто удобно любить человека, который далеко, который женат и который не знает о твоем чувстве. Почему это так - дело не мое, у нас этим занимаются досточтимые, а у вас вроде бы психологи. Я боевой маг, не церковный, и только могу сказать то, что вижу. Ты не хочешь близких отношений, Дина. Потому что слишком хочешь их и потому что не умеешь быть с человеком, а умеешь только хотеть этого молча. Единственные отношения, которые у тебя есть, - это виски, коньяк и водка. Так вот, я не предложу, не тревожься. Но если предложишь ты, я буду рад принять предложение. Мне будет приятно видеть тебя в гостях и на вечер, и на несколько дней, если, конечно, я буду не в полях и не в Приозерске. И я не подойду ближе, чем ты сама захочешь.

   - Так, - усмехнулась она, - дожили. Всесильный Ведьмак, гроза края, предлагает мне свое общество.

   - Почему нет? - удивился он. - Ты умна, у тебя хорошая речь, с тобой интересно, ты умеешь одеться - на местный лад, конечно, но у тебя есть вкус и стиль.

   - И кто из нас чьей игрушкой будет? - она коротко глянула на него исподлобья.

   Дейвин пережил целую гамму эмоций, среди которых с удивлением нашел симпатию к Медунице и огромное уважение к Полине Бауэр, не выдавшей неприязни к нему даже движением брови и неизменно милой и открытой в разговоре.

   - Вот, значит, в чем дело, - ответил он. - Это ваше, культурное. Вы можете или разделить близость, или проявить уважение, а вместе у вас не бывает. Мы, саалан, так не можем. Мы не считаем физическую близость настолько значимым событием и настолько грязным занятием, чтобы пренебрегать человеком после этого. Это, конечно, не повод для знакомства, но позора и унижения для нас в этом точно нет. Я был неправ со своим предложением. Ты не сможешь пересмотреть свои взгляды, а я - свои. Извини, вопрос был не слишком вежливым, но... - он пожал плечами. - Считай, что это тоже консультация, хорошо? Я переведу тебе на счет по обычной ставке.

   Она поднялась и пошла от него по дорожке, время от времени встряхивая головой. Дейвин знал, что она плачет и каждым резким движением головы избавляется от слез, стоящих в глазах. Он не стал ее догонять и не позвонил ей. Вместо этого отправился к Витьку домой, на Разъезжую, и они до полуночи говорили о вещах, за которые, узнай об этом Вейлин, граф да Айгит был бы немедленно выслан из края и отдан следователям Святой стражи. А Витек только за тот разговор заработал расстрел раза четыре, если не считать таких мелочей, как содержимое его мастерской.