Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 85

   Только минуту назад мне казалось, что самое плохое осталось далеко позади. Вот только привыкнешь, только приспособишься - и тут же находится что-то, что все обрушивает снова, когда же это кончится? Я уже почти завидовала Фейрану. Марина Викторовна, кажется, увидела, что я обо всем этом думаю и, заглянув мне в глаза, сказала:

   - Алиса. Это все можно прекратить одной простой фразой: "Помогите мне восстановить гражданство, пожалуйста". И если тебе это нужно, ты сможешь сделать не меньше, чем Полина Юрьевна. Это возможно даже в той ситуации, в которой ты оказалась. Ведь реально все действия Полины правомочны уже потому, что она гражданка Озерного края, а саалан тут оккупанты, и основания, на которых они ее удерживают, вообще-то незаконны и противоречат местным нормам. Верни себе гражданство - и вопрос станет в разы яснее, чем он сейчас выглядит.

   Я похолодела. Вот это уже было. Я точно где-то слышала предложение помочь, причем в сфере, где я ни в зуб ногой, потому что ну не мое это. И с тем же запевом: ты вот подпиши, что нам надо, и будет тебе и небо в апельсинах, и нос в попкорне. А потом все кончилось так, как не во всякой страшной сказке случается, а только в хорроре, где жуть будет от первого до последнего кадра.

   Я помотала головой.

   - Марина Викторовна, я вас услышала. Спасибо за желание помочь. Мое положение отличается от положения Полины Юрьевны тем, что я выбрала быть здесь сама. Да, возможно, это не самая стабильная ситуация. Да, это риск. Но я оказалась здесь в результате действий, которые совершала в твердом уме и здравой памяти, и было бы странно все переигрывать только потому, что я могу остаться одна и без поддержки.

   Выходя, я успела заметить, что Марина Викторовна что-то быстро набирает на коммуникаторе.

   - Поля, я только что с ней поговорила.

   - И?

   - "Сама сварила, сама и съем", примерно так. А, еще "ложки не надо, так расхлебаю".

   - Я тебе сразу сказала, что так будет, потому что ей страшно очень.

   - Понятно. Что думаешь делать?

   - Формировать интерес к согласию. Вручную.

   - Лучше бы успеть, пока ее личность снаружи не установили и не предъявили Несравненному. Это и в твоих интересах тоже.

   - Да, я в курсе.

   Из электронного архива Марины Лейшиной, 13.08.2027

   Отложив коммуникатор, Полина потерла висок. Чего-то подобного она и ожидала. Причем с таких давних времен, что дети, рожденные в том году, уже успели закончить школу. Тогда, в две девятом году, к ней ввалился Лелик, весь черный от переживаний и с выражением лица человека, только что узнавшего дату конца света и обнаружившего, что она совпадает с ближайшим воскресеньем. Внятно говорить он, естественно, не мог, и Полина уже решила было, что Алиса от него уходит, но все оказалось интереснее. Влив в товарища по работе и внерабочим благородным безумиям семьдесят капель корвалола и пару ложек валерьянки поверх, Полина вытрясла из него суть новостей. Он эту суть принес с собой, и выглядела она как четвертинка черного формового хлеба, если не приглядываться. Но Полина пригляделась и увидела стопку паспортов. Все паспорта были на женщин с именем Алиса. Больше повторений не было никаких. Гражданство, возраст, фамилии, отчества, годы рождения - отличалось все. Фотографии тоже были не очень похожи. Мягко говоря.

   Полина прекрасно помнила и следующий разговор, на троих с барышней, во время которого Лелик молча ходил по комнате и трясущимися руками тер голову. Его черная челка становилась дыбом, и все равно синие глаза блестели так, что даже полностью слепому идиоту было бы видно, что мужик чудом удерживается от слез. Он почти до обморока боялся потерять свое безмозглое сокровище вот так, по ее же собственной глупости, а Алиса никак не понимала, в чем проблема, если ненужные в это время паспорта можно просто спрятать и никому не показывать. Полина объясняла и объясняла, а потом поняла, что бьется в стену, и решила вопрос просто, хотя, кажется, не очень гигиенично. Она взяла Алису за плечи, развернула лицом к мужу и сказала: "Посмотри на него". И барышню наконец проняло. Она обещала уничтожить все это или хотя бы спрятать так, чтобы точно никто не нашел. И спрятала, как обещала, на совесть. Судя по тому, что через четыре года после ареста они с Агнис и еще двумя дурами сумели воспользоваться по меньшей мере одним тайником для своего знатного отжига, после которого граф да Айгит пару дней ходил с лицом под цвет его зеленого костюма. Между прочим, этот ее тайник с шансами был не единственным. И значит, каким бы овощем она сейчас ни прикидывалась, например, завтра можно ждать любого сюрприза в ее неподражаемом стиле. А чего точно не стоит ждать, так это просьбы о восстановлении гражданства. Обращаясь с такой просьбой к администрации наместника, она признает законность власти этих людей - и соответственно, законность всего, что они делали. В том числе с ней лично. Да, она не помнит, что ее пытали, и смотрит на наместника влюбленными глазами, но все ее поведение говорит, что это было. Вчуже Полине были интересны детали, типа точного авторства - участвовал ли Димитри да Гридах в процедурах допросов лично или перепоручил все Дейвину да Айгиту, при виде которого у Алисы пропадал голос и начинали слегка дрожать руки. Но, в общем, это пока не было важно. Важно было знать, что именно барышня планирует делать и когда. Если словосочетание "планирует делать" вообще применимо к человеку в этом состоянии.

   В тот четверг Полина в первый раз предложила своему ученику выполнять повороты с двумя стаканами воды на ладонях, и он едва было не обиделся, но вовремя вспомнил полчаса, проведенные с мечом в танцевальном зале всего пару недель назад, и решил, что она знает, что делает. То же самое задание, но с горящей свечой в руках, было так близко к начальным занятиям сааланских магов, что он едва не начал ее поддразнивать на тему местной магии, но вовремя остановился. И честно выполнил все, что она от него хотела. Судя по числу повторений, которые Полина требовала, получилось у него не сразу, но в конце концов она сказала: "Так уже годится. Теперь давайте делать это в паре".

   Димитри вывел ее на паркет от ее любимого места на подоконнике, она подала ему правую руку и положила левую ему на плечо. Он слегка замешкался. Полина вопросительно повернула голову:

   - В чем дело? Какие-то сложности?

   - Представьте себе, да, - он заглянул ей в лицо и задумчиво улыбнулся. - Я не могу понять, что вы такое - огонь, вода или оружие.

   - Я женщина, - она чуть вздернула подбородок, отвечая. - И буду в ваших руках тем, чем вы захотите.

   - Пока звучит музыка? - улыбнулся он.

   - Именно. - В ее глазах снова была темная речная вода.

   - А ветром женщина тоже может быть? - поинтересовался он.

   И услышал:

   - Если партнер предложит достаточно поворотов и вращений.

   Следующим утром у князя была пресс-конференция по итогам только что завершившегося судебного процесса, и вот на ней ему пришлось вертеться очень шустро. Хоть и совершенно не так, как на уроке танцев. Это даже на дуэль не было похоже. Хаатский рынок в самом темном и грязном его углу и свора отребья, решившаяся поживиться за счет северного растяпы, вспомнились ему очень живо. Только вместо полос стали перед лицом мелькали микрофоны и камеры, а вместо бранных слов звучали внешне вежливые вопросы. Но за ними маячили все те же давно знакомые Димитри инвективы и интенции, что летают над всякой грязной дракой многих с одним. С точки зрения самого наместника, отношение к нему на этой пресс-конференции было недоброжелательным и предвзятым. Он посчитал, что журналисты вознамерились вменить ему какие-то намерения и мысли, которых у него не было и в помине, оскорбительные для него, как для дворянина и сааланца. А журналисты всего лишь хотели понять его точку зрения на результаты инициированного им процесса и его отношение к подсудимым. Не то чтобы это что-то меняло, но могло дать некое общее представление о личной этике наместника, составить представление о которой пока не могли ни эксперты, ни аналитики. Так что оставалось только пытаться получить ответ из первых рук на практических примерах.