Когда мы встретимся вновь - Александер Виктория. Страница 3

Памела, как могла, старалась избегать этого. Сейчас она просто ускорила шаги и поспешила в другой салон, где, возможно, кто-то из обитателей особняка слушал музыку или развлекался играми.

– Твоя беда не в том, что ты такая, какая есть, а в том, что все время пытаешься себя переделать! – крикнула поспешившая за ней Кларисса.

Так, видимо, оно и есть, подумала Памела. Клариссе легко делать подобные заключения, она просто не понимает и никогда не понимала ее. Кларисса была ее кузиной по матери и не знала, что значит быть из рода Эффингтонов. Тем более если ты скромна, сдержанна и застенчива.

Вот Делию, еще одну кузину Памелы, все считали тихоней до тех пор, пока над головой бедняжки не разразился скандал. Тогда ее двойняшка Кассандра, от которой все почему-то ждали скандала, сразу же стала хорошей.

Впрочем, сама Памела, о которой ни у кого из родственников не было причин беспокоиться, в свои двадцать лет без памяти влюбилась (так по крайней мере ей казалось самой) в Джорджа Фентона, сына виконта Пенуика, и не раздумывая отдалась ему. Когда это стало известно, ее братья долго перешептывались о том, как опасны бывают скромницы девицы.

Однако Памела по своему характеру не могла не отдалиться от клана Эффингтонов. Она все равно не была похожа на своих многочисленных братьев и сестер, которые всегда отличались привлекательной внешностью.

Мать Памелы, общепризнанная красавица, уверяла всех, что ее старшая дочь Памела еще не достигла своего расцвета, а только ждет этого дня. И он наступил. В день своего двадцатилетия Памела, посмотрев на себя в зеркало, впервые убедилась, что ее рост, худая фигура и неопределенное выражение лица вполне приятно смотрятся и даже привлекательны. К сожалению, у Памелы напрочь отсутствовала уверенность в себе, присущая Эффингтонам с рождения. Поэтому ничего удивительного не было в том, что она отдала свое сердце и свою невинность первому из мужчин, обласкавшему ее своим вниманием. Разумеется, она верила, что Джордж искренен в своих чувствах к ней.

Она мечтала о замужестве и не могла даже подумать, что все сказанное им не имеет ничего общего с его намерением жениться на ней.

Ее кузина Кларисса даже в детстве была красива и вполне уверена в себе. С Памелой они были немного похожи, только у той были светлые волосы. Их взгляды на жизнь были слишком различны, как день и ночь, но все же это им не мешало крепко дружить всю жизнь. Памела порой даже думала, что они так близко сошлись, потому что Кларисса – не Эффингтон, а Памела никогда не стремилась чувствовать себя представительницей этого рода, пока тетушка Миллисент не взяла ее под свою опеку.

– Дорогие девочки! – позвала она девушек, увидев их в дверях. – Сейчас же идите ко мне. Я должна сказать вам что-то очень важное.

Памела повернулась, чтобы войти в комнату тетушки, но Кларисса схватила ее за руку:

– Послушай, что я тебе скажу. Ты уже не та девочка, которая уехала из дома, чтобы что-то доказать. Прошло шесть месяцев, как ты покинула Лондон, избежав скандала. Ты теперь весьма уверена в себе, не скрываешь собственные мысли и чувства, стала личностью и, как мне кажется, значительной личностью. Я даже могу сказать... – округлив глаза, она посмотрела куда-то в потолок, – ты стала настоящей мисс Эффингтон. Да поможет тебе Бог.

Памела какие-то секунды смотрела на нее молча, а потом улыбнулась:

– Я знаю.

Кларисса нахмурилась:

– Знаешь? Почему же ты молчишь?

– Об этом не говорят. К тому же это случилось не сразу. Я менялась, росла. Это началось уже с самого первого дня, как только я покинула Лондон. И это не значит, что я все время пыталась как-то измениться. Я просто искала себя. – Она помолчала, раздумывая. – Я вдруг почувствовала, что люблю фехтование, конный спорт, мне нравится бывать в экзотических местах, люблю танцевать и флиртовать с интересными мне мужчинами. Мне нравится открыто высказывать свое мнение. Сказать по правде, мне нравится быть Памелой Эффингтон. – Она насмешливо улыбнулась. – Мне не верится, что такое было со мной шесть лет назад.

– Ты была беспощадна к себе самой. – Кларисса внимательно посмотрела на кузину. – Но я всегда любила тебя.

Памела легонько обняла ее за плечи и тут же отпустила.

– Ты всегда любила меня. Как и я всегда любила тебя.

– Долго вы будете стоять в дверях? Входите же наконец! – В голосе тетушки Миллисент звучало нетерпение. – У меня настолько важные новости, что я могу лопнуть, если с кем-нибудь не поделюсь.

Обменявшись улыбками, девушки вошли в салон, где их ждала сгоравшая от нетерпения тетушка. Она была сестрой-двойняшкой матери Памелы. Богатая вдова, она жила так, как ей хотелось. Много путешествовала, пользовалась успехом у мужчин, но всегда говорила, что если вдруг однажды выйдешь замуж по любви, то этого нельзя повторить.

– Итак, мои дорогие! – Тетушка Миллисент помахала кучей шелестевших засушенных бумаг. – Вы помните мою тетю Элизабет?

– Бабушку Элизабет?! – воскликнула Кларисса.

– Да, конечно, – подтвердила Памела. – Разве можно не помнить бабушку Элизабет?

– Это была прескучнейшая особа, осуждающая всех, кто живет не по ее понятиям. – Тетушка поморщилась. – Она всегда осуждала меня. Ну да ладно. – На лице тетушки Миллисент снова засияла улыбка. – Так вот, она умерла.

В салоне находился какой-то джентльмен. Он кашлянул.

Взглянув на него, тетушка снова поморщилась.

– Я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я рада, что она умерла. Разумеется, я не убивала ее, но, несмотря на то что она умерла, мы должны смело продолжать жить и наслаждаться. – Она посмотрела на своих племянниц. – А теперь познакомьтесь с мистером Корби, очень опытным поверенным, ведущим все дела тетушки Элизабет. Он любезно согласился приехать к нам из Лондона, чтобы сообщить эту печальную весть и принять документы. Бедняжка Элизабет стала жертвой какого-то непонятного происшествия. Речь идет о столкновении ее экипажа со стадом... – Она вопросительно посмотрела на поверенного: – Это были козы?

– Свиньи, – скорбно произнес тот.

– Да, да, свиньи, – вздохнула тетушка Миллисент, опустив глаза. – Трагический случай.

– Может, мы помолимся? Всего несколько слов? – спросила Памела, обращаясь к Клариссе.

Та кивнула:

– Да, надо что-то сказать.

– Непременно. Я тоже так думаю. – Тетушка сложила ладони и поднесла их к подбородку, не выпуская из рук завещания. Подняв глаза к небу, она промолвила: – Господи!

Памела и Кларисса тоже сложили ладони, а за ними, чуть помедлив, сделал это и мистер Корби.

– Господи! – повторила тетушка, обводя всех взглядом. – Прими рабу Божью Элизабет, хотя она... – запнулась тетушка, почему-то нахмурившись, – как поведал нам мистер Корби, преставилась уже шесть месяцев назад. Если ты, Господи, еще не принял ее, то это означает ее падение, а не возвышение.

– Тетушка Миллисент! – остановила ее шокированная Кларисса.

– Да, да, конечно, о мертвых хорошо или ничего. –Тетушка воздела глаза к небу. – Господи, если Элизабет у твоих ворот, прими ее в свою обитель и прости ей ее грехи. Хотя, Господи, я надеюсь, тебе захочется узнать их. Бедняжка была не очень приятной особой, – покачав головой, заключила тетушка. – Во веки веков. Аминь!

– Аминь, – повторили, как эхо, все остальные.

– А теперь... – Тетушка окинула всех живым взглядом. – Мистер Корби привез нам кучу всяких документов, в которых имеется много интересного и приятного.

Поверенный мистер Корби улыбнулся и посмотрел на заинтересованных племянниц.

– Речь идет о завещании, – пояснил он.

Памела и Кларисса переглянулись.

– И очень щедром, – поправила его тетушка, торжествующе глядя на девушек. – В нем указан большой особняк в самом лучшем из кварталов Лондона, а помимо этого еще и кругленькая сумма денег.

– Какая удача для вас! – искренне поздравила Памела тетушку.

Тетушке Миллисент действительно повезло. Дом, в котором она жила с мужем, был лишь частью его семейного поместья. Вся недвижимость после его смерти перешла младшему брату, тетушке же были завещаны только деньги, а не имущество. Она потом говорила, что муж подарил ей свободу, хотя все понимали, что ей всегда не хватало собственного очага, который она потеряла.