Песня Обманщика (ЛП) - Маклеод Саманта. Страница 34

В камине потрескивал огонь. Окно было открыто, и слабый звук птичьего пения плыл в воздухе раннего лета, смешиваясь с глухим, отдаленным стуком волн.

— Я так сожалею о твоей потере, — сказала Сигюн. Ее голос был тихим и нежным, таким голосом люди разговаривают с непослушными детьми или дикими животными, которые могут укусить. — О мужчине и женщине, которых ты любил. Я слышала, что случилось. Ты, наверное, ужасно себя чувствуешь.

Мои иллюзии рассеялись, и я растопырил пальцы, пряча лицо.

— Когда я тебе понадоблюсь, — сказал Сигюн, — я буду здесь.

Я поднял голову и уставился на нее мутными глазами. Она была такой маленькой, эта странная женщина, на которой я только что женился. Стройной и маленькой. Как легко было бы возненавидеть ее. Проклинать это гибкое тело за отсутствие изгибов Ани или ненавидеть ее карие глаза, которые так отличались от напряженного взгляда Фалура.

И она должна это понимать. Какой бы невинной и наивной она ни была, Сигюн должна была понимать, как ненадежно ее положение в моем буйном сердце. Как легко моя ярость и горе могли обернуться против нее, этой стройной незнакомки, с которой я только что связал себя. Наши глаза встретились в густом золотистом солнечном свете. Она даже не отвернулась.

В горле у меня пересохло, как в пустынях Свартальфахейма, и нарастающее похмелье с ритмичной настойчивостью стучало в висках. Я крепко зажмурился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Сигюн, — прошептал я. — Я тебя не виню. И я не буду обижаться на тебя.

Ее маленькое тело задрожало, но она не отстранилась. Храбрая, снова подумал я. Неприятное осознание пронзило мою ноющую голову и разбитое сердце. Она заслуживала большего. Несомненно, большего, чем я, но эта женщина также заслуживала большего, чем просто заверения в том, что ее новый муж не будет ненавидеть ее.

Я потянулся к ее руке и поймал ее запястье своими пальцами. Я медленно поднес ее руку к своим губам, вдыхая ее запах. Ее аромат был нежным и цветочным, ничто не выдавало ни силы, которой она обладала, ни храбрости, которую она только что продемонстрировала. Ее пульс дрожал под моими губами, как крылья бабочки.

— Ты действительно нужна мне, — прошептал я.

Она ничего не ответила. Через открытые окна я слышал отдаленный гул и рев океана, бьющегося о берег. Снаружи порхали птицы, и огонь слегка шипел, как при открытии упаковки сока.

Я понял, что она может захотеть заняться любовью.

Большинство женщин так и поступили бы, как я предполагал, обменявшись супружескими клятвами. Мое нынешнее похмелье, истощение и эмоциональное оцепенение не были идеальными для удовлетворения женщины, особенно той, которую я никогда не встречал, но я был готов сделать все, что потребуется. Не двигаясь с места, я собрал несколько щупалец магии вокруг своего тела, готовый поддерживать свои иллюзии столько, сколько потребуется, чтобы показать Сигюн, что я могу быть сносной имитацией мужа.

Мы долго прижимались друг к другу, мои губы прижимались к ее запястью, ее стройное тело дрожало, когда я ждал, что она сделает первый шаг. Возможно, мне следовало попытаться соблазнить ее, но я не нашел в себе сил. Я даже не мог заставить свои губы произнести еще какие-то слова.

Наконец она отстранилась.

— Ты, должно быть, устал, — сказала она. — Пойдем со мной.

Мне удалось подняться на ноги, не шатаясь, и я последовал за ней, как ребенок, едва понимая, что вижу. Ее покои были прекрасны. В открытые окна доносились запахи и звуки океана. Я смутно понимал, что у Сигюн, должно быть, один из самых желанных домов в Асгарде, возможно, даже тот, что спрятан среди розовых кустов у берега.

Прежде чем я смог определить наше местоположение, она отвела меня в маленькую спальню. Я повернулся к ней лицом, усиливая иллюзию, чтобы скрыть свои мутные глаза и отвратительный запах, но она проигнорировала меня. Вместо этого она задернула тяжелые шторы на окнах, погрузив комнату в густые сумерки. Я почувствовал, что покачиваюсь на ногах, будто не спал уже тысячу лет. И все же я заставил себя улыбнуться своей новой жене соблазнительной улыбкой.

— Отдохни, — сказала она, проходя мимо меня и останавливаясь в дверях. — Я прослежу, чтобы тебя не беспокоили.

Дверь за ней закрылась, и я упал на кровать спиной вперед. У меня было достаточно энергии, чтобы произнести заклинание, которое разбудило бы меня, если бы кто-нибудь вошел в комнату, прежде чем чернота сна поглотила меня. 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Голоса. Мужчина и женщина разговаривают между собой, словно перекидывают мяч. Голоса вплелись в образы моих снов, в фигуры Ани и Фалура. Я обхватил их обоих руками, прижимая к себе их милые тела. Но вот голоса…

Голоса были не те. Аня говорила совсем не так. Нет, Аня…

Аня кричала.

Мое горло сжалось, и внезапно я перестал дышать. Мои глаза резко распахнулись, а сердце громко застучало в ушах. Мне казалось, что я только что проглотил песок. Тускло освещенная комната то появлялась, то исчезала, и далекий крик Ани эхом отдавался в слоях сна и в воспоминаниях.

Осознание ударило меня прямо в живот, твердое, как кулак. Аня и Фалур исчезли. Я согнулся пополам, подтянув колени к груди, горе поднималось во мне подобно черной волне. Пламя их деревни горело в моем сознании, и я изо всех сил старался отогнать его прочь.

Мужчина повысил голос. Я вытер глаза и повернулся лицом к двери. Это был голос Одина. Мой разум зафиксировал этот факт без каких-либо эмоций, просто с тупым чувством отрешенности. Я лениво размышлял, удивит ли меня что-нибудь еще когда-нибудь.

— Значит, ты просто хочешь, чтобы я просидел здесь весь день, да? Просто ожидая, когда он войдет в эту дверь? — сказал Один.

— Как вам будет угодно.

Этот мягкий, мелодичный голос, должно быть, принадлежал женщине. Я отбросил все мысли из головы, ища ее имя.

Ах, да. Сигюн.

Я оттолкнулся от кровати. Мои ноги дрожали так сильно, что я чуть не упал ничком, а желудок выразил свое пустое недовольство серией болезненных спазмов. Скривив губы от отвращения, я потянул на себя магию в комнате. Хватка была слабее, чем мне хотелось бы, на один панический миг мне показалось, что я даже не смогу соткать обычную иллюзию.

Затем магия выровнялась, и я снова стал самим собой. Голодным, дрожащим и грязным внутри, но, по крайней мере, я снова стал похож на Локи. Только когда я уже был в дверях, мне пришло в голову поискать умывальник, чтобы умыться. Я заметил один из них в дальнем углу, наполовину скрытый тяжелыми портьерами.

Ну и черт с ним, подумал я и рывком распахнул дверь.

Меня окутал аромат копченой рыбы и жареного картофеля. Я так давно не наполнял желудок ничем, кроме меда, что этот запах был почти болезненным. Если бы магия не удерживала меня в вертикальном положении, я бы, наверное, согнулся пополам в дверном проеме.

Я моргнул и крепче ухватился за скрытые магические нити. Постепенно мое зрение прояснилось. Свет в этом коридоре горел под тем же углом, что и тогда, когда Один бросил меня рядом с очагом Сигюн. Неужели я проспал целый день и целую ночь?

Клянусь Девятью мирами, неужели я спал еще дольше?

Я подавил приступ паники и пошел в конец коридора, будто был в своей собственной комнате, в своей тускло освещенной и ветхой лачуге, а не в странно приятном маленьком домике Сигюн. Четыре ступеньки привели меня в прекрасную, залитую солнцем кухню.

Один и Сигюн оба сидели за массивным деревянным столом, который использовался по назначению, но в то же время имел свою собственную тихую красоту. Широкополая шляпа Одина лежала на столе между ними, а Сигюн была одета в странное, скромное платье с длинными рукавами и вырезом, туго стянутым у основания шеи. Фрейю никогда, даже врасплох, было не застать в таком безвкусном одеянии. Странная смесь эмоций вспыхнула в моей груди при виде Одина и моей новоявленной жены, делящих блюдо с завтраком, будто они были старой супружеской парой.