Похищенный шедевр, или В поисках “КРИКА” - Долник Эдвард. Страница 7

Несмотря на то что в последние десятилетия Бостон активно развивался, район, в котором располагался музей, оставался оазисом спокойствия. Это явилось одной из причин, по которой попечители музея решили отказаться от страховки на случай грабежа. К тому же по завещанию Гарднер любое перемещение произведений запрещено. Зачем же каждый год платить за страховку? У попечителей имелся еще один аргумент в пользу отказа от страховки — она, по их мнению, могла привлечь потенциальных грабителей с целью кражи ради выкупа. (В случае ограбления все же лучше иметь на руках документы из страховой компании, чем остаться ни с чем.)

Зимой 1990 года из Музея Изабеллы Стюарт Гарднер похитили незастрахованные произведения искусства на общую сумму более трехсот миллионов долларов, и ни один цент не был возмещен по страховке.

Частные собиратели предметов искусства порой бывают так же беспечны и недальновидны. Кто-то не афиширует факт коллекционирования, чтобы не платить налоги, другие, к примеру обедневшие аристократы, по наследству получившие замки и земельные угодья, даже не думают о страховке нескольких десятков пыльных холстов, предпочитая вкладывать скудные средства в ремонт обветшавшей недвижимости.

Однако страхование произведений искусства — выгодная сделка. Страховой взнос не слишком обременителен. К примеру, за произведение, оцененное в миллион долларов, он составляет всего несколько тысяч долларов в год. Невысокие ставки обусловлены невысоким риском. Но коллекционеры предпочитают рисковать. К примеру, герцог Бакклох, владеющий коллекцией стоимостью четыреста миллионов фунтов стерлингов, застраховал ее на сумму три миллиона двести тысяч фунтов стерлингов. Только одна картина Леонардо да Винчи «Мадонна с веретеном», похищенная летом 2003 года, оценивается в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов.

Нежелание полиции заниматься преступлениями в сфере искусства вполне обоснованно. Постоянная нехватка средств и сотрудников заставляет полицию выбирать приоритеты. Что важнее: спасти человека из горящего дома или картину, висящую на стене?

К тому же общество требует, чтобы полиция уделяла больше внимания «настоящим» преступлениям, а не разыскивала чьи-то украденные шедевры. Поэтому такие дела нередко «зависают».

— Мы направим все силы на розыск педофила, подозреваемого в распространении наркотиков и краже картины, — признается сотрудник полиции с тридцатилетним стажем. — Но если речь идет только о похищении картины, мы бессильны. У нас нет на это ни времени, ни ресурсов.

В тот же день, когда Джон Батлер, глава отдела по розыску произведений искусства Скотленд-Ярда, позвонил Чарльзу Хиллу по поводу «Крика», лондонская «Таймс» вышла со статьей в колонке редактора, посвященной краже картины.

«Кто мог бы приобрести эту картину? — задавался вопросом главный редактор и сам же делал предположение: — Только сумасшедший миллионер, поклонник Мунка, готовый рисковать всем, чтобы заполучить в свою коллекцию картину, похищенную из музея, и втайне ото всех любоваться ею в подвале своего дворца».

Тут и там звучали резонные вопросы и любопытные версии, но полиция отказывалась их комментировать. Когда работы невпроворот, чрезмерный интерес к ходу расследования не вызывает ничего, кроме раздражения.

Охотники за украденными произведениями искусства должны учитывать множество факторов. Психология в расследовании таких преступлений играет не меньшую роль, чем примитивный корыстный мотив. Сводить все исключительно к деньгам в таких делах неправильно.

Безусловно, злоумышленников привлекают малые риски и возможность быстрого обогащения. Они не думают о том, кому продадут украденный шедевр. Им может заинтересоваться безумный коллекционер или страховая компания владельца (за информацию о нахождении похищенного произведения выплачивается солидное вознаграждение, а цена украденных предметов на черном рынке не превышает десяти процентов от их реальной стоимости).

На произведениях искусства можно так же легко нажиться, как на торговле наркотиками. Однако в отличие от торговли крадеными шедеврами наркоторговля — опасный бизнес. Картину можно с легкостью вывезти за границу морем. Ее можно отправить в другую страну, воспользовавшись услугами почтовой службы «Ю-пи-эс» или «Федерал экспресс». Можно без труда пересечь границу с работой Рембрандта в багаже. А если таможенник поинтересуется, что это за вещь, всегда можно ответить, что копия с картины Рембрандта для гостиной, купленная у бедного студента.

Существуют помимо картин и скульптур ценности иного вида, как наркотики, сочетающие в себе небольшие размеры и колоссальную стоимость, — драгоценные камни, ювелирные изделия из золота и серебра. Рубины, бриллианты и жемчужины легко вынимаются из похищенного украшения. Артефакты, украденные на месте археологических раскопок, продать проще простого, поскольку их не успели описать и внести в каталоги, а поэтому можно не волноваться, что кто-нибудь их узнает.

В отличие от камней, идентифицировать полотна не составит труда (по крайней мере настоящим ценителям). На обратной стороне холста часто делаются пометки о его происхождении. Их трудно удалить, не повредив произведение. К тому же вещь без атрибуции не удастся продать ни одному серьезному артдилеру, если только он не поверит в то, что продавец является потомком французского короля.

Рассуждай грабители как обычные люди, они вряд ли осмелились бы покуситься на музейные собрания. Однако похищение картины «Крик» и многих других произведений свидетельствует о том, что воры до безумия бесстрашны. Сотрудники отдела по борьбе с хищениями предметов искусства и антиквариата Скотленд-Ярда за многие годы работы пришли к выводу, что порой грабители идут на преступление только ради того, чтобы показать свою смелость. Им придают значимости в собственных глазах добытый трофей, резонанс, который вызвал их поступок в средствах массовой информации, и возможность утереть нос властям. Бывает, что грабители воруют друг у друга украденные произведения. Для полиции раскрытие преступления превращается в игру «поймай мяч». К примеру, работа Пикассо, украденная из загородного дома владельца в Дордоне, успела побывать в руках французских охотников за шедеврами, которые продали ее дельцу, живущему в Амстердаме, после чего картину отдали в качестве оплаты за крупную партию наркотиков из Турции. Через некоторое время ее следы обнаружили в Лондоне.

Когда речь идет о наиболее известных произведениях, мотивы преступников не ограничиваются просто желанием обогатиться. Похищение шедевров дарит грабителям пьянящее ощущение эйфории, которое можно испытать только после восхождения на Эверест или успешной охоты на льва.

Амбициозному и беспринципному охотнику за музейными ценностями трудно устоять перед соблазном. Чем решительнее действия злоумышленников, тем больше у них шансов на успех. В 1997 году посетитель замечательной галереи Лефевр поинтересовался у одного из служащих, действительно ли один из портретов написан Пикассо. Услышав утвердительный ответ, схватил картину, угрожая смотрителям и посетителям оружием, выбежал вон и сел в такси, ожидавшее у входа. Вооруженное ограбление ясным днем в музее, расположенном в центре города, увенчалось успехом благодаря эффекту неожиданности.

Грабителям нравится играть с детективами в прятки, оставлять им загадочные послания-подсказки, щекотать нервы.

Воры крадут произведения искусства по той же причине, по которой хулиганы бьют слабых, а бандиты убивают ни в чем не повинных людей — просто потому, что они это хотят и могут сделать.

После похищения картины «Крик» норвежская полиция озадачилась вопросом: кто мог это сделать? Спустя несколько дней возник еще один вопрос: почему преступники не заявляют своих требований?

Сыщики надеялись, что грабители предложат вернуть произведение за выкуп. Артнеппинг в отличие от киднеппинга дает возможность обогатиться гораздо меньшей кровью. Украденную картину не нужно кормить и охранять сутками напролет. Она не предпримет попытку сбежать, не будет взывать о помощи и свидетельствовать против грабителя в суде. А если что-то сорвется и полиция выйдет на след, полотно можно просто уничтожить.