Экспат (СИ) - Стаматин Александр. Страница 26

Когда огневая группа поднималась, оборонявшая баррикаду пятерка вовсю прислушивалась к шуму. При этом на проход смотрели постоянно только двое. Некто с замашками бывшего военного и громила за крупнокалиберным пулемётом. Миллиметров пятнадцать злой и неповоротливой стали. Самое то для узких проходов. Особенно — узкого прохода напротив единственной лестницы.

Показать жестом про светошумовую и полторы секунды выдержки. Приготовиться морально к шуму и свету — их очки и демпферы погасят, но не до конца. Дождаться броска гранаты. Услышать вскрики, встать так, чтобы едва выглядывать над верхней ступенькой. Быстро, по зафиксированным «червём» позициям, отработать лазером. Увидеть, как пулеметчик характерно сжал руки, упасть на ступени. Услышать гулкий хлопок и ощутить кусок чего — то липкого. Шкурой понять, что Сога не успела, а пулеметчик всё — таки выпустил гашетку. Встать, добить остатки, войти в предбанник вместе с забежавшими остальными бойцами. Пятнадцать секунд времени.

Яростный крик, который не могут сдержать демпферы. Это Марв. Медленно перезаряжающиеся древние лазвинтовки бьют в штурмовую кирасу, не пробивают. А флогистон даже не думал выключаться. Плазма гуляет по стенам, ветхой броне противника, счищая всё, до чего может дотянуться. До чего не дотягивается — заставляет с шипением и треском испаряться. Марва нужно прикрыть. Франсуа вовсю лупит из автодробовика по группе из правого коридора, но его мало. Поднять наконец поливинтовку, срезать заходящего со слепой зоны бандита. Понять, что батарея села, переключиться на дробь, выстрелить в упор. Отбросить пустую батарею, перезарядиться свежей. Переступить через остатки трупов и наорать на Марва.

— Остыть, боец!

— Шеф, я их просто так отсюда не выпущу!

— Я сказал, блядь, остыть! Взорвать нас всех хочешь?

Марв остановился и опустил ствол, у которого начинали дымиться катушки. К счастью — в шаге от прохода. Через пять секунд пули сначала полетели именно в проем, а когда идиоты по ту сторону додумались попытаться прострелить в стену, здоровяк успел повернуться грудью и сбросить флогистон на пол. Ослабленные пенобетоном пули откинули специалиста по тяжелому вооружению к стене, но выбили только дурь, десяток ругательств и зуб с добрым куском щеки. Сегодня «Агни Корп» сильно везло.

Франсуа рывком подбежал к оцепеневшему (ярость боя сменилась оцепенением) гиганту, получив свою долю пуль, и дернул назад, где Эрнест срывал отказывающего «червя». Пуля повредила наплечный контейнер, и теперь нейроскоп только мешался. Вырвать с корнем, бросить под ноги. Крикнуть в коммлинк:

— Отделение, вы где, чтоб вас поперек за горло!

Выстрелы за стеной резко участились (в звуки примешались трески лазера), а затем так же резко — заглохли.

— Не боись, шеф, — коротко бросил Генрих и Эрнест услышал его голос где — то близко. Вскоре его заместитель вышел из опасного ранее проёма вместе со вторым «сыном». — Мы решили зайти с тыла.

А. Н. кивнул.

— Доложить потери, — хрипло спросил он.

— Ленни подстрелили бедро и руку. Выкарабкается, — сквозь зубы говорил в сеть Александер. — Сам цел, так, слегка шумит после взрыва. Сога отбегалась. Голову…

— Знаю, — грубовато оборвал его Эрнест. — Франсуа, как там твои?

— Одного ты видишь. Анри зацепило, когда в левом коридоре подавляли второй пулемет. Кровившего сейчас тащат наверх, он без сознания. Подраненый — в строю, тоже лез на пулемет. Цел.

— Ясно, — кивнул А. Н. Ему не нужен был настолько подробный доклад, но сейчас перед ним был союзник, потерявший половину отделения. И его не следовало отпускать далеко, когда первый шок пройдёт. — Держись рядом. Сколько тел, уже посчитали?

— У меня на виду не меньше шести.

— Ещё пятеро в коридоре, — прохрипел Марв. Его щёку спешно обрабатывали ударными дозами биогеля.

— Александер…

— Кого — то недосчитаешься, командир! — раздался приглушенный бетоном голос. Франсуа и Эрнест переглянулись, кивнули появившейся паре: «Прикройте», и дернулись вперед, к хлипкой лестнице у люка на крышу. «Сын» на ходу выпускал из подсумка «стрекозу» — отличный и небольшой (как ни странно, размером с земную стрекозу) биобот. Автономность невысокая, зато не соединялся с владельцем шлангом.

Франсуа отстучал по наручу. В углу очков появилось изображение с дрона, а чип боевого сопряжения стал строить модель крыши. Три человека с оружием. Пять девушек, стоят в ряд на коленях. Некоторые из присутствующих наверху — ранены. Все присутствующие там же — сильно нервничают.

— Командир, не дури! Выходи сам, мы передадим условия! Трогать не будем, честное слово честного бандита!

Франсуа дёрнулся к люку. Эрнест неожиданно для себя остановил его. Да, у «сына» была броня. И алая броня в разы лучше десантного набора костяного цвета. Даже после десятка попаданий. Но Эрнест шумел приказами на всё здание, «не тот» человек мгновенно разрушит хрупкое перемирие, которое возникло сейчас. А. Н. крикнул:

— Ну допустим, я выйду! Но сам понимаешь, нечестного бандита валить будут медленно!

— Обижаешь, безопасник! Мы правила понимаем!

Эрнест кое — как поднялся по хлипой, сколоченной из досок и брусов лестнице. Поднял руки. Огляделся. Действительно, девушки. Какие — то выглядят как стереотипные проститутки, какие — то, судя по сверкающим имплантам — залетные пташки, как минимум из дорогого квартала «Бесильни». А одна так и вовсе щеголяла в явной корпоративной форме — строгой и минималистичной. И оттого выдававшей наличие денег сильнее, чем толстенная золотая цепь у подозрительно знакомо выглядящего «командира» похитителей.

— Ну вот, а я‑то думаю, где же я тебя слышал, командир, — лыбился облегченно худощавый подросток. Лицо — более жёсткое. Нос так и не оправился после встречи с чемоданом экс — комбатанта, плюс пара мелких, ещё розовых шрамов. Подстрижен более модно. То есть — ещё короче и с более резкими формами оставшихся волос. А ещё татуировок — прибавилось. И в руке — лазпистолет вместо древнего кинетического. — А казался ведь лохом тем ещё, блин.

— Ты тоже. А как же «Проклятая двенашка»?

— Нас трое в ней и было, безопасник. Один ушёл в легал, второй стал «кислым», как и я. Лежит правда, теперь, у пулемёта на втором этаже. Жалко блин, хороший был бык.

— А девочек тебе не жалко?

— А они уже не девочки давно. Я сам проверял, — усмехнулся тонкий вожак, прохаживаясь под одобрительный гогот не сходящих с места отморозков. Остатки банды не расслаблялись.

— Какой смелый. В участок влез, заложников набрал…

— Э, нет, папаша. Они все сами пришли. По делам. Не ко мне, к Весельчаку Димми. Но Весельчак захотел непременно повысить моральный дух и, видимо, сам стал духом, — хохот. Недоросль вдруг перестал улыбаться и напустил на себя суровый вид, — В общем, поступим так, командир. Ты нам — три десятка «бусин», по пять за каждую дешевую шлюху и десять за одну дорогую. Ва́лите в конец зала для совещаний на первом этаже. Мы уходим и оставляем товар. Вы возвращаетесь и становитесь героями. Как тебе идея?

— У меня нет даже одной бусины.

— Зато у французиков есть. Они же часто все поголовно с наградами, ты не знал?

— Хм, нет, — оттянул воротник Эрнест.

— Ну так что, спросишь? Рекомендую шагать, папаша.

— Не думаю, — холодно ответил Эрнест, у которого боевое сопряжение не переставало работать ни на секунду.

В тот же миг, как вожак начал поднимать руку, давая сигнал к казни, пол пробил ярко — синий луч, испепеливший одного бандита. И сильно обжегший заложницу, однако сейчас это не важно. Важен только второй бандит, прыгнувший с места от ряда вскочивших девушек. Его Эрнест убил из лазпистолета прежде, чем повернуться к вожаку.

А вожак был очень не прост. Судя по высоте прыжка, у него тоже были биомышцы. Перелететь на соседнюю крышу, даже под неточным огнём Эрнеста, было делом трёх секунд. Упасть в узкий проулок, непростреливаемый сверху — двух. А слушать громкие и разнообразные ругательства он мог вплоть до выхода из Пыльника.