Истинная моего брата (СИ) - Раевская Ада. Страница 5

У меня с собой не было никаких вещей и ни одна деталь гардероба любого из жильцов дома мне бы не налезла из-за огромного живота. А итоге, с горем пополам отыскалась старая футболка Кирилла, которая была велика даже ему, да и к тому же, прекрасно растягивалась.

Без пятнадцати минут девять я уже лежала в кровати и пыталась избавиться от ощущения того, что чувствую запах Кирилла на футболке. Во-первых, он очень давно её уже не надевал, во-вторых, она была постирана. Но уснуть сразу у меня не вышло, потому что запах его во мне порождал непонятное волнение. Скорее всего, в офисе и в машине я не обратила на это внимания, потому что чувствовала себя из ряда вон плохо, но сейчас, после прекрасного ужина и проявленной заботы появилось место и для неуместных переживаний.

Но, всё же, день был тяжёлым и усталость своё взяла: глаза начали закрываться и через какое-то время я уснула, вдыхая приятный запах альфы, слишком поверхностый, чтобы определить, отчего же он мне так понравился.

На следующий день я проснулась невероятно поздно, учитывая, во сколько я легла спать: в десять утра.

Разбудил меня аромат, доносящийся, видимо, с кухни. Пахло чем-то вроде блинчиков или оладий, так что, я поспешила переодеться в своё платье и направиться в ванную.

Нет, мне точно нужно съездить домой, потому что даже зубной щётки нет, это просто ужасно.

Кое-как приведя себя в порядок, я почувствовала привычную утреннею слабость, но сегодня она не была непреодолимой, совсем нет. Я не делала резких движений, и она почти не замечалась. Вот и хорошо, значит без проблем переживу поездку домой.

Мария Александровна, как я и думала, суетилась у плиты, Николая Георгиевича не было, вроде бы, даже в доме, н о мой слух в сравнении со слухом даже обычного оборотня был почти что пшиком, так что, утверждать точно я не взялась.

— Ева, доброе утро! — воскликнула женщина, облачённая в простой домашний костюм и фартук. Выглядела она как оживший уют, поэтому я, не сдерживая себя, широко улыбнулась и ответила:

— Доброе, — долго стоять на ногах у меня не вышло, пришлось присесть в кресло, которое оказалось ко мне ближе всего. — Не стоило, наверное, так себя утруждать, — мне хоть и было прияно, но при этом и неловко. — Мне немного некомфортно вас стеснять…

Да, вчера я просто радовалась тому, что поела и даже в обморок за весь день ни разу не упала, а сегодня наконец-то включился мозг. Но извиняться дальше за предоставленные неудобства мне не позволили:

— С ума сошла, что ли? — Мария Александровна, ловко переворачивая очередной блинчик, глянула на меня так, будто бы вопрос её был скорее утверждением. — Молчи давай, сейчас есть будем. Больше не повторяй эту чушь даже мысленно, иначе я вспомню, что вчера недовозмущалась по поводу того, что ты столько молчала. А если бы с тобой что-то случилось? Нет, живёшь ты здесь и точка. И в клинику я тебя уже записала на обследование, в субботу утром. Как раз пробок не будет.

Прода от 21.03.2020

Я решила не спорить. Да и доводов для спора у меня не было, но всё же сказала о том, что нужно съездить домой.

— Заберу вещи, мелочь всякую и вернусь.

Но я вновь была удостоена того же взгляда, а затем оказалось, что Мария Александровна вновь всё продумала:

— Сейчас позавтракаешь, — с этими словами она поставила на середину стола тарелку с горой блинов, затем ушла наливать чай, но я всё же слышала её прекрасно: — Потом сядем и новое всё тебе через интернет закажем. И ещё кое-что обсудим.

В общем, я решила, что раз всё идёт хорошо, то пусть себе и идёт. Подумаю потом. В конце концов, вреда мне точно тут никто причинять не станет. А заботиться обо всём сама я не смогу.

Но, как бы я себя не убеждала, мне становилось неприятно оттого, чтобы мне приходится садиться на шею практически незнакомым мне людям. Да, они фактически приняли меня в семью, потому что я — мать их внуков, но, всё же гордость не отступала. Я очень давно привыкла быть самостоятельной и сильной, теперь отказаться от этого не получалось, по крайней мере, сразу.

Блины оказались восхитительно вкусными, чай тоже, но бутерброды с ветчиной интересовали меня более всего.

После завтрака мне приказано было перебраться на диван, но я всё-таки отнесла тарелки к посудомоечной машине, пока хозяйственная альфа ходила за планшетом. По возвращении Мария Александровна это, конечно, заметила, но ничего не сказала, лишь демонстративно закатила глаза.

— Так, ну, думаю, с щёткой-полотенцами ничего сложного не будет, а вот одежду давай подбирать, чтобы нравилось тебе, — сказала она, присаживаясь рядом.

Я пожала плечами, показывая, что мне это, в общем-то, безразлично. Я ловила блаженство оттого, что чувствовала себя менее раздавленной, чем обычно, и мне не нужно было думать о том, что купить из еды, чтобы побольше сэкономить, но и ноги не протянуть.

В общем, последние двенадцать часов напоминали сказку и мне эгоистично хотелось прожить так как можно дольше. У меня совсем не оставалось сил, и я понимала, что после рождения детей я одна не справлюсь… В общем, мысли приходилось отгонять куда подальше и сосредотачиваться на выборе комбинезона.

— Тебе вообще какие цвета нравятся? — спросила Мария Александровна, пролистывая очередной неудачный вариант.

Мне казалось, что раз я будущая мама, то мне положено быть более строгой, более правильной, чем я была до беременности. Бросать курить и пить мне не пришлось, потому как я итак этого не делала, а вот гардероб я слегка пересмотрела. Если раньше я носила очень яркие вещи, рваные джинсы и футболки с открытыми плечами, или платья с кедами, то сейчас среди моих немногочисленных вещей были платья спокойных цветов, балетки и ботинки без всяких бляшек и заклёпок.

Раньше мне всё это казалось несколько унылым, а сейчас… тоже. Но, раз жизнь налаживалась, я решила наладить её совсем.

Конечно, рваные джинсы зимой мне не нужны были, но вот парочка футболок малинового и кислотно-зелёного цвета для поднятия духа точно не помешают.

Об этом я и сообщила Марии Александровне, на что получила радостную поддержку:

— Правильно, ты сама яркая, красивая, чего в серость облачаться! — и на меня сразу посыпались варианты футболок сумасшедшей окраски. Мне, кстати, понравились.

И, как только, мне вроде бы выбрали всё, что нужно, я хотела было аккуратно удалиться в комнату, чтобы прийти в себя от напора Марии Александровны, как она заявила такое, что я порадовалась, что не встала ещё на ноги:

— Кстати, мы решили сделать ремонт! Во всём доме. Коля хотел только в твоей комнате, — ого, комната уже моя, — Но я подумала, что надо всё обновить и сделать безопасным, дети же! Так что мы с тобой сейчас пойдём весь Кирюхин хлам скидывать куда подальше и обустраивать тебя в его комнате.

Вот это, однако, поворот.

Я вспомнила вчерашние ощущения, из-за которых никак не могла уснуть и… вздрогнула. Надеюсь, в последний раз Кирилл ночевал в комнате давно, потому что можно так и с ума сойти от его запаха повсюду. Придётся какими-нибудь противными духами всё обрызгивать.

— Так может я как раз пока у себя поживу, пока вы с ремонтом разбираетесь? — аккуратно предложила я, не особо надеясь на успех.

В общем-то, правильно, что не надеялась. Мария Александровна уже наметила себе курс и будет ему следовать. И все будут ему следовать тоже, видимо.

— Не придумывай! — сразу же ощетинилась он. Я ожидала, что сейчас нотации продолжаться, но она, подобно вчерашнему, резко перестала улыбаться, поникла и сказала: — Прости, я не могу тебя держать, но… Но я когда тебя вижу, то мне жить хочется. Ты ведь Лёшиных детей носишь, мне кажется, что не всё потеряно. Останься, хорошо? Пока что, хотя бы. Я привыкну к мысли о вас.

И я снова испытала чувство неловкости. Чёрт! Мария Александровна тяжело переживает гибель сына, а я вот уже и не думаю о нём почти, позволяю себе млеть от запаха его брата, будто бы и не беременна вовсе. Совсем не те мысли занимают мою голову.