Спонсор (СИ) - Ковалевская Алиса. Страница 11

Снова осмотревшись, я увидела ещё одну дверь. Судя по всему, за ней находилась ванная комната. Присев на краешек постели, я устало вздохнула. Силы кончились, тело просто-напросто отказывалось подчиняться. Я даже рукой пошевелить не могла, не то что и дальше разгуливать по дому. Ощущала смертельную усталость. Дождь, холод, долгое отсутствие сна… Максимально сконцентрировавшаяся в момент острого стресса, теперь я чувствовала себя совершенно опустошённой. Мозг ещё пытался посылать сигналы, но воспринимать их тело моё категорически отказывалось. Критический момент прошёл, я была в тепле и безопасности, и обострившийся инстинкт выживания снова затаился клубочком.

Просидев несколько минут, я заставила-таки себя подняться и пойти в душ. Только скинув плед и влажное нижнее белье, посмотрела в зеркало, встроенное в шкаф, и поняла, что вся моя одежду осталась в доме Рената. Меня охватила оторопь. Если спать я могу и голой, то вот на репетицию…

В душе я кое-как собрала мысли в кучу. Главное — не раскисать. Самое трудное уже позади, с остальным уж я как-нибудь справлюсь. Обмотавшись полотенцем, я вернулась в спальню и подошла к шкафу. Осмотрела содержимое. На плечиках висело несколько рубашек белого цвета, на полке стопка свитеров белого, серого и синего. Джинсы нескольких оттенков.

Интересно, если я возьму его рубашку, он будет злиться? Задавая себе этот вопрос, я уже тянулась к вешалке. В конце концов, не убьёт же он меня! Это всего лишь рубашка. Подойдя к постели, развязала узел на полотенце, обтёрлась насухо и накинула её. В доме было довольно прохладно, и я поспешила забраться под одеяло. От постельного белья пахло свежестью и хвоей, от рубашки — Ренатом. И от волос моих пахло чем-то мужским, настоящим, сильным. Я снова почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В памяти кадрами замелькали воспоминания: беззаботные летние вечера, Пашка, сидящий за деревянным столом в нашем доме, мамин заговорщицкий шёпот, возящаяся у нас в ногах Маришка… Выключив свет, я поспешила закрыть глаза. Больше не могла думать. Запах Рената… Я ненавидела себя. Ненавидела и в то же время понимала — я в безопасности, а это, в сущности, самое главное.

К тому моменту, когда до меня донеслось шуршание шин подъехавшего к дому автомобиля, я была практически готова. Относительно, конечно. Серый свитер Рената был мне велик, но по длине едва прикрывал ягодицы. Утром, крутясь у зеркала, я думала о том, какими глазами на меня посмотрят в труппе, едва я появлюсь на репетиции. Вряд ли мне удастся проскользнуть незаметно… С моей-то везучестью. Среди прочих вещей в шкафу я нашла чёрный кожаный пояс и кое-как стянула им свитер на талии. Босая, в этом импровизированном платье-балахоне, выглядела я нелепо, но… Забрав в косу всё ещё пахнущие мужским шампунем волосы, я направилась в коридор. Желудок свело спазмом. Когда я в последний раз вообще ела? На кухне нашла лишь запасы кофе и… и ничего больше. Конечно, кто я такая, чтобы обо мне подумать? Так… содержанка, любовница. Шлюха. Дорогая, можно сказать, высшего сорта, но, в сущности, всё равно шлюха. Нужно учиться называть вещи своими именами…

В коридор вошёл мужчина. На вид ему было лет тридцать. Тёмный пиджак, белая рубашка, галстук. Выглядел он презентабельно, и все-таки я сразу поняла, что это водитель. Мой личный водитель.

— Доброе утро, — вежливо проговорил он, осмотрев меня беглым взглядом.

— Доброе утро, я… — Хотела было сказать, что готова, но не успела — он протянул мне два бумажных пакета белого цвета со словами:

— Ренат Каримович просил передать Вам это. А также это, — вытащил из одного из пакетов пластиковый контейнер. — Наш повар готовит потрясающие сырники, — на лице его появилась улыбка, обозначившая милые ямочки. Я не удержалась и улыбнулась в ответ, забирая пакеты.

Заглянула в один и поняла, что это одежда. Что-то светло-бежевое. В другом пакете лежала коробка. Краем глаза увидела дорогой итальянский лейбл. Такая обувь стоит как две мои зарплаты. Как-то в начале лета, едва я переехала в Грат, Жанна завела меня в один из фирменных магазинов. Нога у меня была нестандартная, косточка у большого пальца выделялась сильнее обычного, хотя это и не удивительно — для балерин подобное в порядке вещей. Я привыкла, вот только обувь подобрать было сущей пыткой. Ладно босоножки, но вот что-то на осень…

— Сырники, — напомнил мужчина, всё с той же улыбкой, когда я было пошла обратно в гостиную, чтобы переодеться.

— Спасибо, — опомнившись, забрала контейнер. — Меня зовут Лиана.

— А меня Дмитрий, я теперь Ваша тень, — подмигнул мне весело. — Ренат Каримович наказал глаз с Вас не спускать и проследить, чтобы Вы поели.

Ренат Каримович… Против воли в груди разлилось тепло. Он всё-таки позаботился обо мне. Подумал о моём благополучии. Я не вспомнила про одежду, а он вспомнил, и про еду тоже вспомнил.

— Хорошо, — кивнула я.

— Я буду ждать на улице.

Я снова кивнула и ушла.

В коробке и правда была обувь. Тёмно-коричневые туфли на среднем каблуке. Мало того, что размер подошёл идеально, так ещё и кожа оказалась настолько мягкой, что никакого дискомфорта мои искалеченные стопы не ощущали. Однотонное платье из плотной, но довольно лёгкой ткани, с рукавами три четверти и тоненьким лакированным пояском на несколько тонов темнее. Просто и в то же время стильно, дорого.

Одевшись, я присела на диван и открыла контейнер. Почувствовала аромат ванили, и желудок мой ясно дал понять, что сырники — это именно то, чего мне не хватало. Вот только о вилке я совсем не подумала… Ладно, благо, что меня никто не видит. Любовница Рената Алиева, уминающая сырники…

Дима ждал у машины. Увидев меня, открыл заднюю дверь чёрной иномарки и, стоило мне устроиться на сиденье, тут же захлопнул её. Сам уселся за руль.

— Мне нужно в театр, — выговорила я, чувствуя неловкость.

— Да. Ренат Каримович дал мне чёткие указания. — Поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. — Ни о чём не беспокойтесь, Лиана, — серые глаза были полны доброты и участия, и я правда расслабленно откинулась на спинку сиденья. Не беспокойтесь…

Как только машина тронулась с места, посмотрела в окно и наконец смогла оценить дом во всей его красе. Он находился на закрытой территории, спрятанный от посторонних глаз в сосновом лесу. Красиво…

Опустив взгляд на сложенные на коленях руки, я расправила складки платья. Ладонь прошлась по мягкой дорогой ткани. Мне снова стало не по себе. Пашка умер, а я… Я сижу в салоне, обитом светлой кожей, личный водитель везет меня на репетицию, каждая надетая на мне туфля стоит, как моя месячная зарплата, а я… Я не сильно сопротивляюсь всему этому. Более того я понимала, что отчасти мне это даже нравится. Мерзко… как же мне было мерзко от самой себя!

Я снова бросила взгляд в зеркало. Дима был сосредоточен на дороге и не замечал, что я смотрю на него. Не знаю, как на самом деле, но мне он казался добрым и понимающим. Интересно, если я попрошу его съездить в посёлок, он согласится без ведома Рената? Я хотела ещё раз поговорить с тётей Машей, попрощаться с Пашкой, попытаться как-то отпустить свою прошлую жизнь, но… конечно же, не сегодня. Сегодня в девять вечера приедет Ренат. И на этот раз, я уверена, он дойдёт до конца. И я тоже. Потому что с такими, как Ренат Алиев, не играют, и я это прекрасно понимала.

Складывалось ощущение, что каждый, кто встречался на пути, едва я вошла в здание театра, смотрел на меня с осуждением. Будто бы все они уже были в курсе, что я продала себя Ренату Алиеву. Я понимала, что это, конечно же, не так. Знать они не могли, виной всему были мои собственные нервы. В целом, никому даже дела до меня особо не было. Разве что Жанна, стоило мне войти в гримёрку, окинула оценивающим взглядом и спросила, не продала ли я почку, чтобы купить такие дорогие шмотки.

— Это подарок, — невнятно ответила я и поспешила снять платье.