Ловушка для джентльмена - Александер Виктория. Страница 28

— Но, милорд… — Она нахмурилась и вышла из-за статуи. — Маркус… Маркус, где же вы?!

Он рассмеялся:

— Там, где вы только что были. Мы ходим по кругу. Пожалуй, это не лучший способ начать семейную жизнь. Дорогая, стойте там, где стоите. Мне будет легче объясняться с вами, если не придется смотреть в ваши прекрасные синие глаза.

— Прекрасные?

— Да, уверяю вас. Во всяком случае, я так считаю. — Он помолчал и добавил: — И еще считаю, что мне очень повезло.

— Неужели? — Сердце ее гулко забилось.

— Да, повезло. Более того, я думаю, что встреча с вами, — возможно, самое лучшее в моей жизни.

— И при этом вы рассуждаете о конце нашего брака? Довольно странно.

— Рассуждаю только потому, что нынешний договор выгоднее мне, чем вам. Я решил, что будет только справедливо, если у вас… если вы также… Черт бы все это побрал, мисс Таунсенд. Вернее, Гвен. Не могу объяснить.

— А вы все-таки попытайтесь. — Гвен невольно рассмеялась и тут же пожалела об этом — Маркус мог обидеться.

— Если мое предложение вам не по душе… — Его голос приблизился.

— Нет, стойте, не приближайтесь. Вы правы. Легче говорить о таких вещах, не глядя друг на друга. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Я думаю, что вы совершенно правы с вашим предложением. Этот брак никто из нас не планировал. Но лично я собираюсь сделать так, чтобы он оказался удачным.

— Вы уверены?

— Да, уверена. Абсолютно. Видите ли, в последние дни я очень много размышляла об этом. Не знаю, действительно ли все было предопределено, но полагаю, что наш брак может оказаться удачным. Для нас обоих. Во всяком случае, я приложу все силы, чтобы стать настоящей графиней и… образцовой женой.

— Значит, вы будете относиться ко мне с симпатией? — Голос Маркуса прозвучал прямо у нее за спиной.

Она вздрогнула и обернулась.

— Нет, если вы будете постоянно подкрадываться ко мне. Он взглянул на нее с улыбкой:

— Но ведь я всего один раз к вам подкрался.

— Одного вполне достаточно, милорд.

— Итак, вы даете мне семь с половиной лет, верно?

— Вовсе нет, Маркус. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Я даю семь с половиной лет нам обоим.

— О… замечательно. — Он покосился на мраморных дам, возвышавшихся над ними. — Мне кажется, они это одобряют.

— Вот как? Почему?

— Потому что они, вероятно, все это и устроили. — Он кивнул на скульптуры. — Вы знаете, кто они такие?

Гвен ненадолго задумалась.

— Думаю, что музы. Впрочем, нет. Скорее, грации. Я не помню их греческие имена, но это…

Граф усмехнулся и проговорил:

— Это не грации, моя дорогая.

— А кто же они?

— Это дочери богини необходимости. — Он снова кивнул на статуи. — Фигура слева — Клото, она — прядильщица жизни. В середине — Лахезис, она отмеривает жизнь, а вот — Антропос, которая перерезает нить жизни. Иными словами, это судьбы.

— Мне следовало бы знать… — Гвен нахмурилась. — Значит, вы полагаете…

Он утвердительно кивнул:

— Совершенно верно. Я полагаю, что именно они нас свели.

— Маркус, немедленно прекратите… — Их взгляды встретились, и она невольно потупилась. — Вы как собака на сене. Честно говоря, вы просто не хотите… — Гвен внезапно умолкла.

— Не хочу? Чего именно?

Она вдруг пристально посмотрела ему в глаза и спросила:

— А что еще, по-вашему, они для нас приготовили?

— На будущее? — Он взглянул на ее губы, потом снова посмотрел в глаза. И вдруг подошел к ней так близко, что она могла бы прикоснуться к нему. Так близко, что он мог бы поцеловать ее.

Ей вспомнились советы Колетт и мадам Френо. Вспомнились их рассказы о том, что произойдет в постели.

«Слишком поздно давать задний ход, мисс Таунсенд», — так, кажется, он сказал.

Но это уже не казалось ей безвкусным или неприличным, — напротив, в ней росло томительное желание ощутить его обнаженное тело… Мысль эта была одновременно неприличной и волнующей.

— Наверное, нам следует вернуться в гостиную, — проговорил он вполголоса. — Они будут удивляться, если мы сейчас не появимся. А также…

Он снова взглянул на ее губы, и она чуть подалась вперед — ей хотелось, чтобы Маркус обнял ее. Он сделал глубокий вдох и, немного помедлив, сказал:

— Да, они очень удивятся.

— Вы полагаете? — Она пожала плечами.

Граф взял ее за руку и повел к дому. Потом внезапно остановился и поднес ее руку к губам.

— Я с нетерпением жду этих семи с половиной лет. — Он заглянул ей в глаза, — И также с нетерпением жду ночи.

— Я тоже, — пробормотала она.

Он усмехнулся, и они снова зашагали к дому.

Гвен мысленно улыбалась; ей вспоминались слова мужа о судьбе. Якобы им суждено было обвенчаться. Глупо, конечно, но что, если он прав? Ведь в последние дни случилось столько всего…

И тут она вдруг подумала: «Очень может быть, что этот незнакомый человек — именно тот, кого я всегда искала, хотя и не знала, что ищу…»

Действительно ли это судьба? Она не знала этого.

И не знала, что он почувствует, когда узнает о том, что она хранила в тайне от него.

И не знала, почему это ее так беспокоит.

Глава 8

— Что же мне теперь делать, Реджи? — снова спросил Маркус, нервно расхаживавший по библиотеке.

Виконт был последним гостем, все еще остававшимся в Пеннингтон-Хаусе в конце бесконечного и утомительного дня — гостей было слишком много, и почти все они бросали на молодых супругов слишком любопытные и понимающие взгляды. Увы, ему удалось лишь ненадолго уединиться с женой — они провели в саду минут десять, не более.

Наконец день перешел в вечер и в импровизированный свадебный ужин, на котором, конечно же, присутствовали и друзья пожилой графини. Однако гостей оставалось уже не так много, и мать Маркуса, воспользовавшись возможностью, начала давать Гвендолин советы, объясняя ей, какого поведения ждут от молодой графини. Глядя на них, Маркус поначалу ужасно нервничал, но вскоре успокоился. К его величайшему удивлению, обе леди Пеннингтон, казалось, достигли взаимопонимания. Но как это им удалось? Почему они так быстро поладили? На эти вопросы Маркус не мог ответить. Разумеется, граф был рад, что женщины нашли общий язык, но все же он немного беспокоился. Ему казалось, что мать с женой то и дело обменивались многозначительными улыбками, и он не сомневался, что веселятся они на его счет.

После того как они вернулись из сада, граф почти не разговаривал со своей молодой женой — лишь улыбался ей время от времени, и она отвечала на его улыбки. Впрочем, несколько раз им все-таки удалось обменяться шутливыми замечаниями, но всегда — в присутствии посторонних.

Ближе к вечеру граф начал замечать, что Гвен явно успокаивалась; несмотря на годы, проведенные в услужении, она нисколько не робела, проявляла природный ум и непринужденное изящество. Маркус испытывал смешанные чувства. Кажется, он получил гораздо больше, чем ожидал, гораздо больше, чем мог надеяться.

«Но как же разгадать ее намерения?» — думал граф, поглядывая на жену. Действительно, он совершенно ее не понимал. О чем она думает? Каковы ее планы? Каковы ее желания?

— Полагаю, тебе нужно сделать то же самое, что делает всякий мужчина в первую брачную ночь. — Развалившись в своем любимом кресле, Реджи с нескрываемым удовольствием наблюдал за другом.

Маркус тяжко вздохнул.

— Я говорю не о том, и ты это прекрасно понимаешь. Но раз уж ты заговорил об этом… — Маркус снова вздохнул. — У меня никогда еще не было первой брачной ночи. Никогда не было молодой жены. И я, разумеется, никогда еще не…

Реджи рассмеялся:

— Неужели?

Маркус бросил на приятеля испепеляющий взгляд.

— Ты меня не понял. Я хотел сказать, что еще ни разу в жизни не разделял ложе с девушкой, никогда не знавшей мужчину. Черт бы все побрал, Реджи! Я никогда еще не ласкал девственницу.