Князь Ядыгар (СИ) - Агишев Руслан. Страница 51

Однако, радостней мне от этого что-то совсем не становилось. Сегодня же настроение мне окончательно подпортил Ваня, возомнивший себя великим полководцем и ставший бредить великим походом на запад. Об этом я услышал самолично из его уст, когда принес ему на дегустацию очередной «набодяженный» мною сладенький ликер. Немного «поплывший» царь вдруг начала такого выкладывать, что я аж в ступор впал.

– … Обиды великие царству православному чинят! Гостей торговых, людей служилых и всяких мастеров из Гишпании и Аглии к нам не пущают! Я же ведаешь, сколько людишек мастеровых к нам призвал? Тьму цельну! Помню я, все помню, что рек ты, княже, про мастеров знатных, всяких там рудознатцев, ткачей и кузнецов, про служилых людей. Вона наемных людишек я многие десятки выписал: и стрелков с пищалями, и копейщиков добрых из Гишпании, и конников. Разумел, подмогнут они нам и в ратных и в мастеровых делах. Эти же, ироды, что учудили? Наших людишевк не пускати чрез своою землицу?! А кто вообще сие такие? Князь Вифленский? Арцыбископ Дерптский? Голытьба, чья отчина в диких лесах! Невместно мне, Рюриковичу, государю царства Московского, с ними разговоры вести да безчесия прощать! – вещал раскрасневшийся царь, время от времени от избытка чувств стуча о пол своим посохом. – Сколь можно теперь? – задал он риторический вопрос, но, чувствовалось, ответ у него уже был. – Невместно ответствую! Невместно! – рявкнул царь. – Воевать станем!

Я слушал и тихо «охреневал» от услышанного. Ведь всегда был убежден, что большую часть воин российские государи, а уж Иван IV в особенности, вели за выход к морю или морям. Тут же вон какая история вырисовывается! «Опять война... Я–то думал это больше Курбский Ваню подзуживает или дружок его, Адашев. Мол, давай великий Государь, шашку в руку и на коня, на заклятых врагов царства Московского. Тут же корень–то глубже зарыт оказался...».

Однако, дальше стало еще хуже. Видимо, царя развезло окончательно.

– Чта они против нас. Ха! У нас же вот..., – собранными в кучку глазами, Иван Васильевич уставился на кое-как сжатый кулак. – Сила! Тюфяков стенобойных под сотню. Пищаль, почитай, у ежного воина имеется. Твоих мушкетов, княже, сотенки три, а то и поболе возьмем. Осилишь ведь? – последнее было уже не столько вопросом, сколько даже ответов или точнее утверждением. – Осилишь.... Хм, а питие твое знатное. Лучшее той мальвазии, что с Гишпании гости торговые везли. А за него ведь золотом плачено. Пришли-ка, мне исчо...

Когда же Ваня начал окончательно «клевать носом», я позвал слугу его уложить, а сам тихо вышел из опочивальни.

Новость о твердом желании царя начать новую войну, которая, как я припоминал, едва не похоронит царство, мне совсем не понравилась. Раздосадованно поругивая Ваню себе под нос, я быстро несся к себе. «Настоящее дерьмо! Ведь думал, что у меня еще есть время на раскачку. Потихоньку все разведаю, проверю все варианты с картинами и иконами, деньжат заработаю и тогда рвану дальше... А сейчас что? Задница? Когда там война в моей истории должна была начаться, леший его знает. Ване могут так нашептать, что он уже через пару недель начнет войска к границе двигать. Я же окажусь в полной заднице! В полнейшей! Б...ь, по самую макушку! Тогда мне по суше в Европу не пробраться, по морю скорее всего тоже. От пиратов моими придумками не отобьешся... Еще, задуй его ветер, про мушкеты мои вспомнил. Вынь ему и положь две, а то и три сотни винтовок! Совсем что-ли опух?!».

– Не-е-т, пора валить. Валить, – шептал я, то и дело сбиваясь на хрип. – И как можно быстрее, пока границы более или менее мирные. Проклятье, так я вообще могу и не добраться до этой чертовой картины... У-у-у-у!

Добравшись до своей опочивальни, я первым делом закрыл дверь. Нормально так закрыл, здоровенным деревянным засовом. Мне было срочно нужно как–то «обнулиться», как-то забыть про все это навалившееся словно снежный ком «дерьмо». Словом, я решил хорошенько напиться. Благо продуктов своих же экспериментов с алкоголем у меня было более чем достаточно.

– С чего мне начать..., – я начал перебирать батарею небольших, на пол литра, кувшинов с разнообразным содержимым. – Клюква, малина, рябина. Ух, от малиновки-то какой аромат чудесный, – из откупоренного кувшина, действительно, тянуло так, что слюни наворачивались. – Решено, начну с нее.

Не найдя никакой подходящей посуды, я начал пить прямо так. Для начала отхлебнул пару больших глотков.

– Хороша, – от крепости напитка дух перехватило и я выдохнул через мгновение. – Забористая, ароматная... Хотя коньяк лучше.

На голодный желудок в голову дало сразу же. Где–то глубоко в макушке загудело, зашумело, стало как-то хорошо, весело, светло. Захотелось даже сеть чего–нибудь эдакого, военного, маршевого. Правда, вылетевшая мысль о коньяке смешала мне все карты.

– Так, а почему бы и нет, – я глотнул еще раз и, встав с места, пошел в сторону кровати, где прятал ту самую картину Брейгеля. – Сейчас достанем. Момент. Все будет в порядке.

Под алкогольными парами тяга к картине ощущалась еще сильнее и как–то необычнее. Тянуло мягко, спокойно и, кажется, даже ласково. Словно тебя за руку тянул родной, очень близкий тебе, человек. Заулыбавшись, я дал себя подхватить этой волне, прикоснуться ко мне.

– Хорошо-то как, – действительно, на душе было очень хорошо; я буквально таял. – А-а, вот и портал.... Какой красивый... Что же я раньше этого не видел?

К сожалению, это наваждение вскоре исчезло, а из моих рук что-то выпало на пол с странным грохотом. Я наклонился и пьяно стал искать взглядом, что бы это могло быть.

– О! Что же нам Бог интересно послал? – в моих руках оказалась широкая плоская коробочка с пестрыми рисунками и большой надписью на ней – «Цветные карандаши». – Карандаши! А это что такое еще? Краски! Ха-ха-ха! – пьяно рассмеялся я. – А зачем мне краски? Ха–ха–ха!

К этому моменту ликер уже развернулся во мне во всей красе. Язык уже заплетался. Смех раздавался все чаще и чаще. И сознание напрочь отказывалось вспоминать, что этот треклятый набор финских карандашей на 40 с лишним цветов и красок принадлежал моему племяннику, который частенько бывал у меня дома. Но зачем мне нужно было помнить об этом?

– Зачем, зачем? Я же ехать собрался! – логика пьяного начала во всю работать, заставляя мозг выдавать какие–то версии. – Куда ехать? Куда, куда, в Европу! Во! А краски с карандашами мне зачем? Как это зачем? Карта же нужна. Ехать ведь нужно... Да, правильно. Значит, карту будем рисовать...

Не знаю, как других, но меня, пьяного (естественно, не в дрыбаган), почему–то охватывала просто безумная жажда деятельности. Это была какая–то всепоглощающее желание куда–то срочно идти / бежать и что-то срочно делать. Однажды, на корпоративе после полбутылки хорошего французского коньяка я даже умудрился втихую убраться из ресторана и на такси добраться до работы, где благополучно сделал какой-то то ли отчет, то ли доклад. Помню, главное, с утра проснулся у себя дома и о пьяных похождениях толком–то и не помнил. Вот такая нападала на меня напасть.

– О! А вот и бумага, – на глаза мне вдруг попалась растянутая на стене роскошная медвежья шкура с оскаленной башкой, что мне притащил кто–то из дворни.

Дальнейшее было словно в тумане или мираже. Сознание как будто наблюдало за телом со стороны и ни как не вмешивалось. Тело же хотело рисовать много и красиво. Поэтому медвежья шкура была моментально сорвана со стены и расстелена на полу, где заняло почти все свободное место в опочивальне. Судя по размерам шкуры заваленный самец был просто гигантский. Однако, разве трудности когда–то пугали пьяного, которому и «море было по колено».

Через мгновение, вооружившись черным карандашом, который предварительно хорошенько заточен и обслюнявлен, я уже чертил контуры Евразии. Спасибо, работе в салоне и многочисленным заказам на псевдостаринные карты (что греха таить, мне много раз приходилось для богатых клиентов изготавливать эдакие старинные и в тоже время не старинные карты; хороший заработок, хочу вам сказать, изготовление качественной псевдо старинной карты мира, страны или какого-то города), рука моя была хорошо набита на рисование контуров континентов и особенно некоторых стран. С особым удовольствием я рисовал всякие характерные завитушки, узоры, украшая карты. Правда, часто очень часто в орнаментах меня «пробивало» на разного рода фентезятину, что не раз к своему неудовольствие и отмечал хозяин антикварного салона – Самуил Исакович.