Поймай меня, если сможешь! (СИ) - Милоградская Галина. Страница 47

— Стоять! — рявкнула Аллегра и ехидно добавила: — Может, позволите мне для начала отключить камеры?

Они бежали, пригибаясь к земле, то ныряя в темноту, то замирая на освещённых участках — луна снова выплыла из облаков. Обогнули небольшую площадь с фонтаном и помчались к забору. Рико перекинул сумку, подпрыгнул, подтянулся и перемахнул на другую сторону. Вскоре показался Марио, недовольно ворча, что, конечно, чемодан тащить ему, а как деньги — так Рико. А всем известно, что деньги, когда они твои, ничего не весят. Поравнявшись с машиной, Рико с наслаждением стянул с себя маску и провёл по мокрому лицу рукой в перчатке.

— Поехали, — хмыкнул тихо, забираясь внутрь. На заднем сиденье Марио уже причитал, как тяжело, порой, работать со Сполетти. Причём, что с братом, что с сестрой. Карла беззвучно усмехнулась — думать сейчас о собственных бедах не получалось, всё потом. А сейчас — очередная победа. Тихо вырулив на дорогу, Карла нажала на газ, и вскоре машина скрылась из глаз, оставляя виллу далеко позади.

Даниэлла выдохнула, достала телефон и посмотрела на сделанные фото. Да, качество не самое лучшее, но, если попросить, Сантино оцифрует. А потом? А потом на стол в комиссариате ляжет заявление об очередной краже. Уже раскрытой. И Рико сядет. Если она действительно этого хочет.

20. Горькая расплата

Станьо-Ломбардо спал. Ни одного огня, ни одного звука, кроме плеска реки и шелеста ветра. В машине было тихо: Аллегра задремала, прислонив голову к плечу Марио, и тот, пользуясь темнотой, осторожно обнял её, прижав к себе. Карла и Рико молчали. Оба пытались подобрать слова, оба не знали, о чём говорить, и напряжение меж ними сгустилось с такой силой, что даже дышать стало трудно. Радость удачи, азарт и эйфория сошли на нет, осталась лишь неопределённость и гнетущее чувство нависшего между ними разговора.

— Наконец-то, — пробормотал Марио, осторожно расталкивая Аллегру, когда они въехали во двор и остановились у задних дверей. Вспыхнул свет на кухне, стол, ещё недавно заставленный аппаратурой, теперь заняли деньги. Аллегра упала на стул, поставила перед собой счётную машинку и потянулась к первой пачке, когда Рико тихо сказал Карле:

— Нам надо поговорить.

Марио и Аллегра проводили их понимающими взглядами, переглянулись и вернулись к деньгам, время от времени посматривая на оставшуюся приоткрытой дверь.

Карла обняла себя руками, устремляясь за Рико вглубь заросшего сада. К рассвету похолодало, ветер гулял в виноградниках за оградой. Луна уже ушла, а звёзды сияли нестерпимо ярко, собираясь уйти до следующей ночи.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Карла, когда они остановились у изгороди, — говорят, самый жуткий час — перед рассветом. Почему-то в это время умирает больше всего людей. Чаще всего от болезни. Сердце не выдерживает.

— Карла, я… — начал было Рико, но она перебила, будто и не слышала.

— Я всегда думала, что это ерунда — смерть может настигнуть в любое время, хоть утром, хоть в обед, хоть вечером. А ночь — просто время суток, не больше. Но сейчас понимаю — именно в этот момент хочется жить вечно. Чтобы снова встретить рассвет.

Она обернулась и посмотрела на Рико; руки впились в собственные предплечья, подбородок дрогнул и упрямо выпятился вперёд.

— Давай, — бросила коротко. — Добивай.

— Карла…

«Она всё знает», — мелькнуло в голове, а вместе с этой мыслью пришло облегчение. Малодушное. Она всё знает, а значит, будет проще. Ему, не ей.

— Ты с ней спал, — с удивительным спокойствием сказала Карла и, не дождавшись ответа, резко пошла в атаку, с силой толкая в грудь обеими руками.

— Как давно ты её трахаешь? В первую же встречу завалил, или подождал для приличия? Что ты молчишь? Ублюдок! Кобель! Думал, я буду терпеть и молчать, пока ты кувыркаешься с этой римской шлюхой?!

Едва успев перехватить её руку, занесённую для удара, Рико на всякий случай обхватил запястье второй.

— Я знаю, что виноват.

Карла фыркнула и, сузив глаза, выплюнула:

— Иди на хер! Кусок дерьма!

— Я не хотел, чтобы так получилось.

— Ненавижу тебя, тварь! — она дёрнулась, пытаясь вырваться и попыталась лягнуть его ногой.

— Да послушай же меня! — Рико встряхнул её — волосы разметались по плечам, глаза яростно сверкнули. — Я знаю, что виноват, я не оправдываю себя ни в чём, слышишь? Но это уже произошло.

— Как часто ты её трахал? Как часто, Рико? Когда я звонила тебе, она была рядом? Отвечай! Она стояла за твоей спиной и смотрела? А потом вы вдвоём смеялись над идиоткой Карлой? Я выцарапаю глаза этой шлюхе, так и передай! Что ты молчишь? Как часто ты её трахал?!

— Я не обсуждал тебя с ней. Клянусь. Но разве сейчас это важно? — Мне важно знать, что ты в ней нашёл! Чего нет у меня, что она тебе дала? У неё что, золотая щель? Или она сосёт, как пылесос?

— Перестань!

— Что, не нравится, или я угадала? — Карла резко потянула руки вниз, освобождаясь из его захвата. Отступила, тяжело дыша, отбросила волосы назад. — Так и знала, что ты повёлся на шалаву! Ни одной юбки не пропускал, она предложила, а ты и рад!

— Я не изменял тебе раньше! Никогда! — Сердце колотилось о грудную клетку с бешеной силой, хотелось схватить Карлу за плечи и трясти, пока не застучат зубы. Пока она не замолчит, не перестанет говорить о Дани так… так… — Я люблю её!

— Ты что?.. — Карла осеклась, распахнула глаза, качнула головой медленно, недоверчиво. — Любишь её? Эту подстилку римскую? — Её рот скривился, а следующий вопрос прозвучал неожиданно тихо: — А как же я?

Рико молчал, тяжело дыша, понимая, что любое слово, любое объяснение, которое он произнесёт сейчас, сделает только хуже.

— Неправда, — твёрдо сказала Карла и вдруг метнулась к нему, обвила руками, зашептала жарко, горячечно: — Тебе только кажется, Рико. Тебе только кажется, поверь. — Ладони заскользили по его груди, губы — по шее лихорадочно, и между поцелуев короткое: — Я забуду, Рико… всё прощу… тебе кажется… только кажется… нам ведь так хорошо… вместе было… помнишь… Рико… люблю тебя… любимый… единственный…

Стиснув зубы, Рико втянул в себя воздух, зажмурился, стараясь сдержаться, не оттолкнуть грубо. Положил ладони на мокрые от слёз щёки, заставил посмотреть на себя, погладил большими пальцами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Лучше ненавидь меня, Карлита. Это я точно заслужил больше, чем твою любовь.

Несколько секунд она молчала, только шумно дышала, дрожала мелко. Но вот подняла руки, медленно убрала его руки и отступила на шаг. Потом смерила долгим презрительным взглядом, плюнула под ноги и стремительно скрылась в темноте.

Задрав голову, Рико несколько раз с шумом выдохнул, глядя в сереющее небо, и с силой потёр лицо. Приблизительно так он всё себе и представлял, но проще от этого не стало. Под кожу словно запустили крохотных жучков, и теперь они свербели там, пока что-то крупнее, хуже, сворачивалось в животе, сплетая внутренности в клубок. Пожалуй, так гадко он не чувствовал себя ещё никогда, учитывая, что заслужил каждое оскорбление, каждое слово. Что пошло не так, когда и ради чего он переступил через себя и собственные принципы? Сам втянул и себя, и Карлу, и Дани во что-то мерзкое, ядовитое…

Дани. При одной мысли о ней будто кипятком ошпарило — Рико представил, что она узнает обо всём так же, не от него. И будет молчать, и ненавидеть, пока не решится сказать?.. Рико опустился на землю, обхватил колени руками, положил на них подбородок. Она всё равно узнает. Так лучше от него. Пусть сама выносит свой приговор, сама решает, что делать дальше. Рассказать ей всё, сегодня же, захочет посадить — значит, так тому и быть. Он всё объяснит. Должен объяснить.

— Эй, ты как?

Рико поднял голову — за спиной стояла Аллегра, чуть позади маячил Марио.

— Карла забрала свою долю и ушла, если тебе это интересно, — сказал он.