Поймай меня, если сможешь! (СИ) - Милоградская Галина. Страница 53

— Луковка, ты несправедлива, — сказал как-то Марио, когда Аллегра, воинственно сверкая глазами, в очередной раз насылала на голову Даниэллы проклятья. — А если бы она была твоей сестрой, если бы всё было наоборот? Кого бы ты считала виноватым?

— Ты правильно заметил: она мне не сестра, — огрызнулась Аллегра. — Я не собираюсь жалеть её или утешать. Предвзято? Да. Я и не спорю.

— Ты страшная женщина, — вздохнул Марио, притягивая её к себе и устраивая её голову на своей груди. — Даже представлять боюсь, на что ты способна ради близких.

— Не представляй. — Аллегра заворочалась, устраиваясь удобнее, чмокнула Марио в шею и добавила жутким низким голосом: — Бойся меня!

— Боюсь, — хохотнул Марио. — И люблю.

Даниэлла жила дальше. Она говорила это себе каждый день, просыпаясь, и каждый вечер, засыпая. Просто жила. Двигалась, говорила, ела. Погрузилась в работу, которая всегда спасала от одиночества и мыслей в голове. Но теперь что-то явно шло не так. Даниэлла пыталась отвлечься, но стоило хоть на мгновение дать слабину, тут же перед внутренним взором появлялся Рико. Она до сих пор ничего о нём не узнала, даже фамилию. От него не осталось ничего, кроме размытых фотографий и видео, снятого у виллы. Нечёткого, тёмного. Можно было осветлить, оцифровать, чтобы было видно его лицо. Но Даниэлла осознанно не делала этого — сейчас он оставался в её памяти чем-то эфемерным, светлым, подарившим счастье. Человек на видео был другим. Его следовало ненавидеть. А ещё — просто необходимо было посадить. Даниэлла не могла сделать ни то, ни другое. Злилась на себя. Прочитала множество статей о расставании. Даже для интереса залезла на один форум, где брошенные женщины поливали грязью своих бывших. Пыталась найти в себе хоть отголосок подобных эмоций, а находила лишь тоску.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Иногда ей казалось, что она видит его. Здесь, в Риме, совсем близко. И сердце тут же срывалось на бег, хотелось броситься к нему, остановить и просто смотреть. Знать, что с ним всё в порядке. Сказать, что понимает. Потом приходили мысли о Карле, словно ведро ледяной воды, которое кто-то плеснул в лицо. Тогда Даниэлла начинала копаться в себе, искать в словах Рико скрытый подтекст, думала — что с ней не так, если он не смог отказаться от другой женщины.

Диего пытался вернуть их отношения. Хотя разговор о них между ними так и не состоялся, Даниэлла дала понять, что всё кончено. Диего понимал, но не терял надежды. Стал чаще приглашать на обед, брал с собой в командировку, всякий раз предлагая заглянуть на бокал вина перед сном. Даниэлла улыбалась, но неизменно отказывалась, хотя порой ловила себя на мысли — клин клином вышибают. Может, стоит вернуть себе старую жизнь и тогда всё будет по-прежнему…

— У меня к тебе просьба, — начал Диего, едва она переступила порог его кабинета.

— Когда ты говорил это в последний раз, мне пришлось ехать в Ливорно, — нервно улыбнулась Даниэлла.

— С ним и тем делом она и связана. — Диего заложил руки за спину и, обогнув стол, остановился перед ней. — Помнишь виллу министра, которую взяли «Святоши»?

— Шутишь? Разве такое можно забыть? — И ведь не солгала.

— Мой друг, тот, который просил расследовать ограбление. Я не говорил тебе, но это Сильвио.

— Какой?

— Какой-какой. Тот. — Диего показал глазами в потолок.

— Берлускони? — теперь Даниэлла действительно удивилась. Она и подумать не могла, что Диего на короткой ноге с бывшим премьер-министром.

— Не так громко! — поморщился Диего и заговорил тише: — В общем, у него появилась возможность вернуться в политику. Занять место одного небезызвестного тебе министра. Помнится мне, одна вилла в Чивитавеккья набита деньгами? Нам нужны доказательства.

— Нам? — Даниэлла приподняла бровь.

— Нужны доказательства, чтобы министр сам ушёл. По-тихому. И поделился перед уходом.

— Тебе не кажется, что это уже перебор? И я по-прежнему не могу понять, что именно ты хочешь от меня.

— Ты ведь знаешь эту банду. Знаешь, где их искать. Поезжай и скажи, чтобы влезли туда снова, а этот раз сняли видео. Тогда все их дела исчезнут, им больше не придётся бояться, что когда-нибудь что-то всплывёт.

— Диего… — Даниэлла шокировано смотрела на него, не веря своим ушам. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Оправдать одних преступников, чтобы дать возможность избежать правосудия другому. И ради чего? Ради того, чтобы проворовавшийся и оскандалившийся на весь мир человек вернул себе власть?

— Не строй из себя невинную овечку, — раздражённо цыкнул Диего. — Это политика, там полно грязи.

— Но я не понимаю, почему мы должны в ней вываливаться.

— Это важно для меня. Очень важно. Быть может, если всё получится, я займу место главного следователя Италии. Со временем. А ты станешь моим заместителем.

— Не думаю, что захочу служить в такой полиции, — тихо, но твёрдо сказала Даниэлла.

— Я забыл, что ты у нас принципиальная. — Диего усмехнулся. — Я не заставляю тебя лезть в тот дом, просто добудь мне доказательства.

— В этот раз ты просишь слишком много.

— Я прошу тебя всего лишь припугнуть банду воришек, что в этом сложного? Ты будто никогда не угрожала подозреваемым.

— Нет. — Даниэлла вскинула голову. — Никогда. Не было в этом нужды.

— А сейчас нужда есть. — Диего начал было закипать, но, взглянув на Даниэллу, тут же утих. — Дани, — мягко заговорил он, беря её ледяные руки в свои. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Как ценю твой профессионализм и преданность делу. Это действительно важно для меня. Помоги.

Даниэлла молчала. Внутри всё переворачивалось, ломалось, с грохотом осыпаясь под ноги. Всё, во что она когда-либо верила, всё, чем восхищалась, всё, что позволяло идти дальше несмотря ни на что в миг обратилось в прах. Очередное крушение иллюзий оказалось болезненным, видимо, пришла пора взрослеть.

— Хорошо, — наконец ответила она. — Я попробую с ними поговорить, но не обещаю, что они согласятся.

— Ты найдёшь правильные слова, я в тебя верю, — довольно улыбнулся Диего и коротко поцеловал в лоб. Даниэлла с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться от него. — Поезжай завтра же.

Медленно кивнув, Даниэлла мягко высвободила руки и вышла. Стены вокруг давили, перед глазами всё плыло, сердце колотилось, как сумасшедшее, а к горлу подкатывала тошнота. Хотелось сплюнуть прямо себе под ноги, не обращая внимания на людей, снующих по коридорам. Хотелось остановиться и закричать во весь голос, кричать, пока не закончится воздух в лёгких. Ей было мерзко, словно облили помоями и заставили ходить так по городу. По сравнению с Диего Рико казался ангелом — он врал, но не ради себя. А Диего толкал её на преступление исключительно ради собственных амбиций.

При мысли о Рико стало легче. И в то же время в животе всё сжалось от предвкушения и страха — совсем скоро она его увидит. Что ему сказать, как уговорить, как вообще находиться рядом, смотреть в глаза? Лучше думать об этом, а не о том, что Диего ведёт гадкую игру, участником которой она невольно стала.

Субботний вечер мягко опускался на Станьо. Заходящее солнце золотило крыши домов, собаки подставляли под последние лучи мохнатые бока, развалившись в пыли. По сонным улочкам прогуливались пары, молодежь уехала в Кремону — вечером там было веселее. Рико, Аллегра, Марио и Карла сидели на заднем дворе, потягивая пиво. Сегодня они решили впервые заговорить о деньгах и о том, кто и что будет с ними делать.

— У нас на каждого по три миллиона, — мечтательно протянул Марио. — У меня аж зубы чешутся — так хочется начать их тратить.

— Я тебе потрачу, — угрожающе протянул Рико. — Сидим на месте и не рыпаемся.

— Ну хоть помечтать можно?

— Помечтать даже нужно. — Аллегра потянулась и обняла Марио. — Я записалась на курсы в Парижский университет, буду учиться заочно. Заплатила пока только за первый семестр, — быстро добавила она, заметив взгляд, которым наградил её Рико. — Буду учиться и работать, может, устроюсь официанткой в Ливорно. А Марио откроет там автомастерскую. Благообразная пара, ничего криминального. А в отпуск будем колесить по Европе, может, даже по миру. И никто не узнает.