Новое начало (СИ) - Траумер Ронни. Страница 18

— Ты как? — перебил поток моих мыслей Олег.

— Бывало и лучше, — так плохо мне ещё никогда не было, и дело вовсе не в количестве выпитого алкоголя.

— Что у вас произошло? — сам бы хотел знать.

— Старые чувства всплыли, — Сказал я то, что вертелось у меня в голове. Вот же сука ты, Леся, ну в любви же призналась. Неужели в тебе умерла такая хорошая актриса?!

— Что ещё за чувства? — не унимался Олег.

— Тот Алексей — бывший Леси. Они встретились и вспомнили про свои чувства, — чуть раздражённо ответил я.

— Что за чушь? Это она так сказала? — как же, сбежала как последняя трусиха.

— Нет!.. Это я так предположил, — другого варианта не вижу.

— Друг, вот ты вроде взрослый образованный мужчина, а иногда мне кажется, что я общаюсь с неучем. Поговорить, спросить не пробовал?

— Не успел, она сбежала с ним, — сука, как она могла сбежать, не сказав ни слова? Неужели я такое заслужил?

— Уверен? — да оставит он меня в покое или нет?

— Уверен, они исчезли из ресторана одновременно. Какие тут могут быть сомнения. Всё, оставь меня в покое.

— Я тебя оставлю в покое… до приземления. Поспи пока, — Я бы с удовольствием, вот только не выходит. Как только закрываю глаза, вижу Лесю рядом с этим.

Из аэропорта поехал сразу к ней домой — а вдруг… Телефон до сих пор выключен. Послушал Олега и поехал поговорить, спросить напрямую, пусть скажет мне всё в глаза. Но дверь мне не открыли, я долбил долго и громко, пока не вышла недовольная соседка, которая объяснила, что не видела Лесю пару дней.

Ещё сильнее разочарованный поехал домой, принял душ и лёг в постель, которая до сих пор хранит её запах. Пару минут наслаждался этим запахом и воспоминаниями о последнем утре вместе, когда я держал её у себя на груди, целовал её пухлые губы, касался нежной кожи и вдыхал запах весенних цветов.

И как только представил, что всё это делает другой: другой трогает её тело, другой целует её… стало мерзко, разозлился так, что встал, снял всё белье с постели и выбросил на хрен в мусор. Лёг на незаправленную кровать, позвонил ей ещё пару раз. Опять абонент не абонент. Так и уснул с телефоном в руке.

Разбудила меня трель будильника. Шесть часов утра, я ни фига не поспал, зато чувствую себя отлично, правда только физически, потому что на грудь давит тонна камней. Посмотрел с презрением на изумрудное платье, которое непонятно зачем притащил с собой, да ещё и на вешалку повесил. Потом направился в ванную, принял душ, надел костюм и с надеждой отправился в офис.

В офисе, естественно, никого. Может, рано, может, приедет, семь утра всё-таки. «Идиот, на что ты надеешься?» Зашёл в свой кабинет и попробовал работать. В итоге создалась только видимость работы: не мог сосредоточиться ни на чем.

Через полчаса в приёмной послышались звуки каблуков. Я поборол порыв выскочить и набросится на неё, дам ей шанс самой объясниться. Десять минут я буравил взглядом дверь своего кабинета, когда послышался лёгкий стук. Наконец-то! Вдох-выдох:

— Войдите! — надеюсь было сказано нормальным и спокойным голосом.

— Марк Андреевич, доброе утро, — вот как, опять официально. Она подошла к моему столу, взгляд от пола не поднимает. — Вот, — она протянула мне лист бумаги.

— Что это? — спросил я, беря лист из её дрожавших рук. Начал вчитываться и охренел: она хочет уволиться по собственному желанию, — Что это значит, Леся? — я встал со своего места, она вздохнула и подняла на меня глаза… опухшие и красные, но ничего больше, ноль эмоций.

— Я хочу уволиться, Марк Андреевич, — это было сказано с таким холодом, что я не узнал в ней ту женщину, что ласково будила меня по утрам.

— Это всё, что ты можешь мне сказать, Леся? — глаза на мгновение забегали, но тут же снова заледенели. — Что происходит, Леся? Куда ты ушла? — скажи, солнце, скажи, что всё в порядке, и это просто нервы шалят.

— Какая разница, куда я ушла, Марк Андреевич? — что, блядь? Она что, пьяная? Нет, эта женщина не может быть моей Лесей!

— Отлично… Кто тот мудак? Твой бывший? Ты с ним уехала? — я должен знать, в её интересах самой рассказать всю правду.

— Это не ваше дело, — глаза опустились в пол

— Отвечай на вопрос, Леся, — повысил голос немного.

— Марк… мы провели вместе какое-то время, хорошо его провели. Давай остаемся в хороших отношениях, подпиши моё заявление и закончим этот бессмысленный разговор, — она с ума сошла что ли?

— Ты не ответила, кто он? — пропустил мимо ушей её монолог.

— Никто, он просто обознался, — ну конечно, она меня за дурака держит! Я дал ей возможность сказать самой, не захотела — ей же хуже.

— Леся, что за цирк? — я уже начинаю беситься.

— Никакого цирка нет, давай не будем усложнять, мы ничего друг другу не обещали, — как это не обещали?

— Ты мне в любви призналась пару дней назад! — искреннее призналась. Не могу поверить, что она такое говорит.

— Ты признался мне, я тебе — ничего такого. После шикарного секса и не такое можно брякнуть, — что, чёрт возьми, она несёт?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что у меня к тебе нет никаких чувств, — голос холодный, но всё же дрожит. Врёт, уверен, что она врёт! Не может человек так хорошо играть в любовь, а любовь есть, я чувствую сердцем.

— Пошла вон, — слишком спокойным голосом сказал я.

— А заявление? — а вот хрен тебе, а не увольнение.

— Я рассмотрю и поставлю тебя в известность, — нацепил на лицо маску безразличия и сел в своё кресло.

— А….

— Свободна, — я почти рыкнул на неё, она потопталась на месте, но всё же пошла к выходу. — Кофе мне принеси, — крикнул я ей перед тем, как дверь закрылась.

Уйти, значит, вздумала? Чувств у тебя нет? Плюнула мне в лицо? Хрен тебе с большой буквой, а не увольнение! Развлеклась со мной — теперь моя очередь. Я покажу тебе, как играют взрослые дядьки. Ты МОЯ, Лебедева! И я не собираюсь ни с кем тебя делить, и похрен мне на твои чувства. Не хотела по-хорошему — будет… как захочу я.

Леся

Вышла из кабинета Марка на грани инфаркта, сердце колотилось, как сумасшедшее. Я справилась, я смогла сказать всё это… Господи, пусть он меня уволит и возненавидит, так ему будет легче. Сдержаться я уже не могла, заплакала беззвучно и пошла готовить кофе. Никогда не испытывала такую боль, просто невыносимую боль во всём теле. В груди поселились разъярённые кошки, они царапают душу в поисках выхода из грудной клетки, которая сжимается, выталкивая из меня воздух и заставляя задыхаться.

Вытерла слёзы и на ватных ногах зашла в его кабинет. Чашка с кофе звенит в трясущихся руках, я застыла в дверях: страшно подойти так близко к нему.

— Что ждёшь? Чашку на стол поставь и иди работай, — стальной голос и взгляд полный ненависти, нет, я не смогу оставаться рядом с ним — это меня убьёт.

Я поставила чашку на стол и вышла, напряжение между нами такое, что трудно дышать.

Я ушла с головой в работу: отвечала на звонки, записывала клиентов на встречу, составляла рабочий график на неделю. Марк не выходил из кабинета, со мной не говорил, его тяжёлый голос я слышала только, когда соединяла его с клиентами.

На обед я сегодня не пошла: есть совсем не хочется. Да и совсем не радовала вероятность встреть болтушку-Оксану, которая не упустит шанс устроить допрос и поинтересоваться моим опухшим лицом и красными глазами. Переживания, что Марк не подпишет моё заявление, и предчувствия чего-то плохого не оставляли в покое.

Ближе к концу рабочего дня, когда я вносила новых клиентов в базу данных нашей фирмы, раздался холодный голос в селекторе.

— Пригласи главного юриста ко мне в кабинет, — сказал твёрдо и сухо, дал приказ и, не дождавшись ответа, отключился.

Я набрала стационарный номер главы юридического отдела.

— Алло, — приятный голос мужчины на том конце провода звучал спокойно и ровно.

— Добрый вечер, Юрий Иванович, это Леся из приёмной Марка Андреевича, — представилась я мужчине.