Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра (СИ) - Устинова Мария. Страница 50

— О, господи, — прошептала я, когда машину занесло на повороте в наш микрорайон. — Это он!

Я добрела до двери, где меня снова прихватило.

Теряя время, я согнулась и попыталась продышать схватку. Не получилось. Интервал тоже не смогла засечь, оглушенная болью и тревогой. Что происходит? Это был Андрей, кто его гнал?

Я сумела добраться до лифта, каждую минуту представляя, как он сворачивает к дому. Время терять нельзя, нужно скорее вниз. Я его знаю. Если прижмут, он откроет огонь.

Я уже спускалась по ступенькам к двери, когда она распахнулась.

— Лена! — Андрей появился в вихре снега, белые снежинки таяли на воротнике пальто. Холодный, когда я обняла его за шею. Руки сомкнулись на моей талии. — Скорее!

Он не дал отдохнуть в объятьях, толкнул дверь, выводя наружу, и лицо закололо от пригоршни ледяного снега. Машину он бросил заведенной, с открытыми дверями. Озираясь, Андрей торопливо усадил меня на заднее сиденье.

— В чем дело? — спросила я, пока он устраивался за рулем.

— Все хорошо, — Андрей резко сдал. — Уже едем, не волнуйся, Лена.

Меня затрясло на сиденье, пока он разворачивался. Я подавилась воздухом, и просто пыталась дышать, прижимая драгоценный пакет. Сдалась обстоятельствам. Андрей выжал газ, пытаясь выбраться из микрорайона другим путем. Пристально смотрел в зеркало — есть погоня или нет. Он пытался делать вид, что все отлично. Не знает, что я видела, как его гнали по проспекту.

— Андрей… — я зажмурилась от нового приступа боли.

— Сейчас, сейчас, моя девочка, — на ходу он набрал номер и ждал ответа, кусая побелевшие губы. — Отвечай, твою мать…

Сзади ударил свет фар, заливая салон светом, и он отшвырнул телефон.

Я не стала проверять, насколько близка погоня — прижалась щекой к шершавому сиденью и сосредоточилась на себе. Нужно посчитать интервал от схватки до схватки…

— Твою мать… — услышала я шепот Андрея.

Он резко добавил газ, поворачивая, и под сигналы машин нас вынесло на трассу. Занесло, но он восстановил управление. И сразу же утопил педаль в пол, пытаясь оторваться от преследования.

Внезапно в темноте позади мигнули красно-синие всполохи, и разлился звук сирены — от обочины оторвался экипаж.

— Нет, — сорванным голосом застонал Андрей. — Не сейчас… Не это…

В зеркале заднего вида отразились его глаза, полные мольбы: пронзительный взгляд, прорезалась глубокая морщина между бровями.

Он сомневался, что делать.

Смотрел назад, затем перед собой и пальцы сжимались на руле. Хотел оторваться. Может быть, он успеет довезти меня, но сам не уйдет. Его арестуют или застрелят в погоне.

— Остановись, — прошептала я, когда он в очередной раз стиснул руль. — Андрей, не надо, остановись!..

Меня оборвала новая схватка — искры из глаз посыпались.

— Андрей…

— Нас преследуют, — нервно сказал он. — Лена…

В голосе масса сомнений и тревог, но все же он ударил по тормозам. Патрульная машина обогнала нас и синхронно затормозила, прижимая к обочине.

Он обернулся, проверяя меня.

Перепуганный: глаза — черные провалы на белом лице, рот перекошен, Андрей часто дышал от паники. Словно вспомнил, как его арестовывали на мосту. Сквозь лобовое и метель я видела, как к нам приближается высокая фигура в форменной куртке. На груди сверкнули светоотражающие полосы.

Андрей наклонился ко мне, пытаясь что-то сказать.

— Лена… — вытолкнул он из непослушного горла, хотел еще что-то, но больше ни звука не смог выдавить.

Смотрел в глаза, и под пальто взялся за оружие. Я разгадала план: дпсник один, максимум, второй в машине. Он их застрелит, если что-то пойдет не так.

— Не делай этого, — захныкала я, потянулась к нему, собираясь положить руку на запястье.

Иначе ему конец.

Не успела — дверь распахнулась и Андрей резко обернулся. Напряженная рука осталась под полой пальто, дернулась, но не оголила оружие.

В салон влетели холод и снег. Голос инспектора, пока тот представлялся и что-то говорил ошалевшему Андрею, тонул в шуме ветра и большого города.

— Что? — выдохнул тот, глотая звуки. — Документы? У меня…

— Как вас зовут?

Андрей растерянно смотрел на него, от шока и страха забыв новое имя. Если он продолжит смотреть на инспектора, как баран на новые ворота, все закончится плохо.

— У меня схватки! — крикнула я.

Инспектор заглянул в салон, игнорируя съеженного, перенапряженного Андрея, ощерившегося, как волк в ловчей яме.

У него оказалось молодое, слегка красное от холода лицо.

— Что вы сказали?

Неужели не видно, что я сказала?!

Я зажмурилась от нового приступа боли. Закутанная в пальто, я лежала на заднем сиденье, животом вверх и держалась за него ладонью.

— Моя жена… Она рожает, — промямлил Андрей. — Документы…

Наконец, он вынул руку из-под полы. Отогнул козырек и протянул водительские права. Тот едва на них взглянул.

— На дорогах пробки, я торопился… У нее воды отошли, — с каждым словом получалось четче.

Андрей бледный, перепуганный, еле глотает и говорит, но, инспектор вел себя спокойно, списав на нервяк из-за родов.

— Куда едете?

— В военный госпиталь… Я служил. Она там рожает.

Тот что-то заговорил в рацию, дождался ответ, и вновь заглянул в салон, где меня корежило от схватки.

— Не волнуйтесь, мы доставим вас в роддом, — он что-то еще сказал Андрею, но мне было не до этого.

Я пыталась дышать.

Малышка настойчиво просилась на свет — кто бы знал, как это больно.

Патрульный направился обратно к машине.

Андрей обернулся, тяжело дыша открытым ртом. Нас пронесло в миллиметре от края, но он как будто в это не верил. Уставился на дорогу позади нас. Взгляд рыскал по обочине — искал погоню. Но кто бы это ни был, полиция их спугнула.

— Ты как? — с облегчением, словно гора свалилась с плеч, спросил он.

Я тихо застонала в ответ.

— Скоро будем в больнице, — успокоившись, он снова повернулся к дороге, где сквозь метель мигали проблесковые маячки, и положил руку на руль.

Когда патрульная машина оторвалась от обочины, Андрей плавно влился за ней в поток.

Он вновь кому-то звонил — и ему ответили.

— Наконец-то, — выдохнул он в трубку. — Мы едем. У Лены отошли воды.

Вслед за машиной ДПС он прокладывал путь через пробки, пока меня трясло на заднем сиденье. Я расслабилась. Все хорошо. Будет врач. Рожать, наверное, придется без анестезии… Ну и что. Зато скоро увижу дочку.

Мы добирались целую вечность.

Патрульная машина остановилась напротив госпиталя, а Андрей загнал машину на парковку, и торопливо выбрался наружу.

— Андрей, — я привстала, собираясь обхватить его за плечи и выбраться из машины, но он поднял меня на руки и повернулся спиной к ветру, защищая от непогоды.

Я уткнулась лицом в холодное пальто, и слабо прошептала:

— Пакет…

Андрей забрал его из салона.

К нам подошел инспектор, предлагая помощь, Андрей отнекивался. Он запер машину и на руках отнес меня за ограду.

Сквозь смерзшиеся ресницы я наблюдала, ДПСник вернулся в машину, но не уехал. Проблесковые маячки мигали сквозь метель.

Андрей направился к главному корпусу, но быстро свернул в сторону. Он нес меня долго, даже показалось, что мы покидаем территорию госпиталя.

Неожиданно из снежного месива выплыл темный силуэт дома. Ни одного огонька. Андрей взобрался на крыльцо, своим ключом отпер двойные двери и внес меня внутрь.

Темно.

Глаза быстро привыкли — мы оказались в длинном коридоре с высоченными потолками. Слева высокие окна, а справа ряд старинных дверей, выкрашенных белой краской. Страшно, как в фильмах ужасов про больницы. Значит, я рожаю в военном госпитале, только тайно. Какой-то обособленный корпус, закрытый на ремонт или что-то вроде — в отделении кроме нас никого не было.

Корпус выглядел так, словно здесь лечили в пятидесятые.

Я доковыляла до окна, пока Андрей тщательно запирал за нами.