Навь. Книга 6 (СИ) - Юллем Евгений. Страница 29

- Последний шанс. Нет? Ну извините, — и зверь вырвался наружу.

Когда я поднялся наверх, то выглядел не лучшим образом — конечно, получше двух бывших прислужников Бафомета внизу. Бог знает, что подумает полиция, когда обнаружит их тела. Но теперь я знал все.

- Записывайте, — я закрыл глаза и стал надиктовывать имена и адреса членов Гамбургского ковена.

Когда я их открыл, командир ставил на планшете отметки на карте.

- Слишком раскиданы, — недовольно сказал он.

- Берите всех, кого сможете. Дальше я один, мне оставьте вот этих двух поблизости, — ткнул я пальцем в отметки.

- Справитесь? — с некоторым сомнением в голосе спросил старший в группе.

- Да. Идите уже. И вещдоки не забудьте, — я кивнул на трофейный ноут и смартфоны. — Расходимся!

Ну а мне предстояла пробежка по местности. Черт, прогулка обещала быть долгой, а машины не предвиделось. Здесь все друг друга знают и появление машины четы Вильке с незнакомцем за рулем может привести к близкому знакомству с немецкой полицией.

К первой цели я подошел в самую что ни на есть «собачью вахту», когда все спят сладким сном. Некоторые — последним. Вот и старый, еще, наверное, помнивший кайзера Вильгельма кирпичный дом в трех кварталах от дома Вильке. Вот только нужный мне адепт жил на втором этаже, а дверь по традиции была заперта, с рядом кнопочек, подписанных по орднунгу фамилиями жильцов. Я примерился. Ну входную дверь открывать — кого-то можно разбудить, а вот наружная стена, местами выщербленная, да еще и увитая плющом — самое то. Остается только надеяться, что ведьма, живущая в этом доме, спит крепко. В случае чего попробую использовать свои ведовские способности в паре с рокклаймбингом.

Я аккуратно подергал плющ — нет, меня эта живая веревка не выдержит, только как подстраховка. И я начал свой путь вверх по стене, медленно, как человек-паук цепляясь за все выщербины и неровности.

Вот и нужное мне окно. Я осторожно выглянул из-за подоконника, подтянувшись на руках. Спит. Видно ровное еле заметное колебание оболока. И небольшой, размером с лещину, гвор, черной точкой виднеющийся на уровне Середца. Как же до тебя добраться и не разбудить? Эх, слабоват я в Кощной Потворе, надо было ей заниматься…

Зверь решил проблему за меня. Из моей ауры вытянулось словно бы щупальце эктоплазмы, и мгновенным ударом пробило черную точку. Тело ведьмы захрипело, заметалось на кровати, затем начало усыхать на глазах. Все, дело сделано. Я бы покачал головой, если бы не висел в это время на четырехметровой высоте. Да, мои способности растут, но я не скажу, что это сильно меня радует, уж не на пути ли я к темной стороне ведовства?

Оттолкнувшись от стены, я сделал кульбит, и приземлился на траву под окнами. Приземлился я мягко, по-кошачьи, почти не потревожив ночную тишину. Ну а теперь надо добраться до дома второй цели.

Вторая цель, отведенная мне, жила в обычном сельском доме. Ну тут явно раздолье для взломщика, правда, с моими задатками. Вроде бы все тихо. Я сосканировал палисадник — нет, ничего необычного, охранных систем нет. Только разве что в доме, на входной двери и окнах, куда уж совсем без охраны…

Я, отключив сигнализацию снаружи, побрызгал петли ВДшкой, затем покопался во входной двери, тихо щелкнувшей замком. Все тихо, в доме ни ду… Сглазил! Прямо в лицо мне уперся ствол дробовика. И квадратная веснушчатая рожа держащего его немца словно сошла с экрана фильмов о войне. Только вот одет он был не по форме — в майке-алкоголичке и сатиновых трусах.

-…? — что-то спросил он по-немецки, я так и не понял, что.

Это только в фильмах героя или злодея вдумчиво выспрашивают под дулом ружья на предмет отношения к жизни и его планов на будущее.

Я перешел на ускорение, ушел в сторону подальше от ствола, и пробил ему горло ударом ладони, наблюдая выпученные глаза еще не понявшего, что уже умер, немца. Ну а теперь ствол вверх, а приклад вниз, по дуге, ломая пальцы незадачливого стрелка.

Фух! Вроде готов. Выхожу из ускорения, поддерживая тело немца, падающего назад, отворачивая лицо от горячего фонтана крови, бьющего из шеи.

- Тихо-тихо, тс! — зажимая рот булькающего кровью бедолаги, медленно опускаю его на ковер.

- Ханс, …?

Вот же, спалился! На ступенях лестницы, ведущий на второй этаж, вглядываясь вниз, стояла женщина в ночной рубашке, ох уж эти немцы, одеваются как в монастыре. Глаза ее расширились, когда она увидела нас, сейчас пройдет мгновенный шок, вот уже раскрывает рот, чтобы заорать…

Переход на ускорение и мгновенный рывок наверх. Удар в челюсть отбросил ее на ступени, а дальше гравитация сделала свое дело. Ох, и нашумел я! Ну ничего не поделаешь. Фрау тоже была в курсе, чем занимался ее муж, да скорее всего, они делали все это вместе, как образцовая немецкая семья — Кайзер, кирхе, кюхе, киндер.

Я посмотрел на гаснувший гвор в груди женщины, становящийся серым, словно сдуваемый ветром дым. Ну что же, не надо было заниматься черной магией. А вот что надо — надо теперь осмотреть второй этаж. Я, уже не таясь, прошел вверх по лестнице. Так, это спальня — дверь открыта, скомканное одеяло на кровати. Смартфоны выключить и в карман, потрошить будем потом. Я включил волховское зрение. Нет, в спальне все чисто. Вон только шкатулка с украшениями стоит… В карман их, пусть полиция думает, что это было ограбление.

Я оставил открытыми двери в спальню. Прошел несколько шагов по коридору и повернул ручку двери. Мать твою!

Это была детская. И два белокурых ангелочка, беззаботно посапывающих на кроватях, еще не знающих, что только что стали сиротами. Дети… И у каждого гвор в оболоке. Я разозлился не на шутку. Ну вот дети-то в чем виноваты? Будь проклят тот, кто сотворил с ними это. Убить ребенка? Ну уж нет, прервал я недовольное урчание зверя. Придется делать быструю операцию.

Я одновременно коснулся обоих детей указательными пальцами, погрузив их в еще более глубокий сон без сновидений. Вытянув эктоплазму из своего оболока вырвал черный мешочек, вынув его наружу, и как мог восстановил ауру. Чавк! Зверь внутри меня внезапно вырвался и поглотил мешочек, довольно урча. Теперь надо повторить это со вторым ребенком… Ну вот и все, вроде порядок. Со временем раны затянутся, как телесные, так и вызвавшие их астральные, но дети будут жить, я не детоубийца. Им и так достанется — не знаю я немецких законов и порядка, но по идее или к родственникам под опеку, или в какое-нибудь казенное учреждение. Не знали их родители, на что обрекли детей, такое часто случается.

Я полюбовался на дело рук своих — теперь у мирно спящих детей были чистые ауры, без малейшего следа гвора. Подоткнул одеяльце девочке, и вышел из детской. Вот теперь можно со спокойной совестью порыться в доме.

Рабочий кабинет бюргера не таил в себе ничего интересного — да и что там можно было увидеть? Счета за коммуналку, за расходы и покупки? Ну уж настолько пунктуальными могут быть только расчетливые немцы — все по папочкам, все подшито, пронумеровано и учтено. Это только мы выбрасываем чеки из супермаркета, сверхэкономные немцы с истинно тевтонской тщательностью и упорством собирают все. Чтобы, например, обнаружив в семейном бюджете недостачу в несколько пфеннингов, ну или теперь евроцентов, поднять всю годовую бухгалтерию и скрупулезно перепроверить, не обсчитали ли его на незначащие гроши, или не слишком ли много он дал детям на мороженое. Так что для проформы прошарив кабинет и не найдя ничего интересного, как и тайников, я оттуда удалился, прихватив ноутбук хозяина с собой.

А вот и лестница на чердак — опускающаяся, складная. Я раздвинул хлипкую конструкцию, и поддев головой крышку люка, осмотрелся волховским зрением, чтобы не будоражить соседей внезапно зажегшимися окнами, в глухую-то ночь. Чердак был очень, подозрительно чист — ну то есть почти вообще. Это не наши чердаки, где можно найти все, что носили еще в веке девятнадцатом, да и прочую антикву. Здесь ничего этого не было. И даже пыли на деревянных полах не было, окна закрывались плотно. Исключение из правил составляли несколько кабелей связи, в том числе и от спутниковой тарелки на крыше. Почесав репу, я спустился обратно на второй этаж. Ну значит идем опять вниз.