Заклинатель: Сила слова (СИ) - Karma Elis. Страница 10

Новак различил приближающиеся шаги и спрятался в нише за шкафом. В кухню вошел молодой бритый наголо парень восточнославянской внешности с вытатуированным крестом на затылке. Он определенно был человеком, но от него исходила странная энергия: его и чья-то еще.

— «Адепт», — пришло в голову Алеса. Он впервые встречал адепта живьем и пребывал в растерянности. Невольно отступив на полшага вглубь ниши, он случайно задел ногой металлический совок для мусора. Совок со звоном упал на кафельный пол.

Парень резко обернулся, схватив с полки первое, что попалось под руку. Алес подобрал с пола совок и запустил его в адепта. Тот только отмахнулся от железяки.

— Сторонній! — прокричал он и бросился на Новака.

Только сейчас Алес заметил, что его противник вооружился длинной крестообразной отверткой. Он едва успел перехватить руку адепта. Инструмент застыл в сантиметре от его лица. Резкий удар в челюсть заставил бритоголового немного отступить. Но уже через пару секунд он снова атаковал Алеса. Парень был более быстрым и ловким, так что у Новака едва хватало сил блокировать его удары. Вскоре на зов адепта подоспел еще один. Увидев его, Алес нервно сглотнул. Рост — два с лишним метра и огромные кулаки, способные выбить из человека душу одним ударом, на поясе цепной моргенштерн, бесполезный в закрытом помещении, но несущий немыслимые разрушения на открытой местности. Войдя, он, казалось, занял все свободное пространство кухни. Драться с ним было совершенным безумием. Стоило попробовать проклятие.

— Периспазмос (1) — прошептал он, опустив вступительные строфы.

Лицо адепта приобрело еще более глупое по сравнению с изначальным выражение. Он застыл на месте, озираясь по сторонам, будто забыл, зачем пришел. Заклинание действовало, но Новак ясно ощущал, как яростно сопротивляется часть энергии адепта, не принадлежащая ему. Он не знал точно, как долго сможет удерживать проклятье.

Алес с надеждой взглянул в окно — его единственный путь к спасению. Однако мелкий адепт не давал ему и шага ступить со своего места. Новак подумывал вытащить свой нож, но в сложившейся ситуации, оружие быстро могло оказаться в руках противника. Внезапно, он обнаружил одну странность: в кухне отсутствовали колющие и режущие приборы. Ни на столах, ни в сушилке их не было. Из подставки на полке кухонного шкафчика одиноко торчала алюминиевая столовая ложка. Было ли это случайностью, или хозяин намеренно спрятал ножи и вилки, об этом Алесу думать не пришлось. Получив шанс для атаки, он выхватил из мойки чугунную сковороду и со всей силы обрушил ее на молодого адепта. Тот, издав рычащий звук, осел на пол. Все это время Алес старался держаться спиной к стене, но в тот момент второму адепту удалось обойти его и ударить по голове. Алес мог бы поклясться, что от удара из его глаз посыпались искры. Но клясться было некогда и некому. Стараясь удержать помутившееся сознание, он потянулся к газовой плите, схватил стоящий там эмалированный чайник и с размаха огрел им противника. Вода в чайнике была очень горячей, часть ее попала на адепта, часть обожгла Новаку ноги и руки. Не теряя драгоценного времени, Алес бросился к окну. Краем глаза он успел заметить застывшую в коридоре темноволосую женщину. Она была позитивом. И именно ее энергию он ощущал в адептах. Выражение ее лица было злобным и слегка удивленным. Один из адептов назвал ее аббатисой. Но возможность узнать, являлась ли она на самом деле таковой, молодому человеку не представилась. Стоящий за ней адепт, проскользнув вперед, вскинул правую руку. Воздух разрезал едва различимый свист. Тонкая веревка хлыста обвила горло Новака, уже вскочившего на подоконник. Еще одно изящное движение руки и Алес уже лежал на холодном полу кухни. Успевшие прийти в себя адепты не упустили возможности отплатить молодому человеку за каждое свое увечье. Его били и пинали до тех пор, пока лицо его не превратилось в месиво и кровь не пошла горлом.

— Стільки шуму з-за якогось негативу недозрілого! — недовольным тоном произнесла женщина, направляясь к выходу.

— Що з журналістом? — спросил бритоголовый, отступая от тела поверженного противника.

— Готовий, — ответила она, открывая дверь. — Серце, судячи з усього. Розв’яжіть його. Цього перенесіть в кімнату. Потрібно обставити все так, ніби вони побилися.

— Цей ще дихає, — полушепотом произнес адепт с хлыстом, — Добити його?

— Залиш, — снисходительно бросила аббатиса, — Він — вже не жилець.

Это было последнее, что Алес видел и слышал. Боль была настолько невыносимой, что постепенно он перестал ее чувствовать. А затем наступила совершенная и непроглядная темнота.

— «На этот раз точно конец», — с горечью подумал он.

______________________________________

(1) Периспазмос περισπασμός (греч.) — рассеянность

========== Глава 4 Негатив ==========

Подсознание рисовало яркие не связанные между собой образы. Рыцари в доспехах и стяги, бурые медведи, кареты с лошадьми, горящие замки, привлекательные юные девушки, рыжие дети…

— «Дети? Почему их так много? Был же всего один», — подумал Новак.

Снова череда быстро сменяющих друг друга картин. Где был? Когда? Он не мог вспомнить. Нечто очень важное, то, что не терпело отлагательств, он забыл. Нужно было начать все с начала. Прогоняя навязчивый бред, он попытался уцепиться за сколь-нибудь четкое воспоминание.

Поздний вечер. Он повздорил с дядей и, хлопнув дверью, покинул особняк. Не имея при себе денег, он был вынужден без дела слоняться по округе. Часа через два ощутимо похолодало, и заморосил дождь. Продрогший и вымокший он вернулся домой. Необходимо было переодеться и пойти извиниться перед дядей, но стало лень (на это не было ни сил, ни желания), и он просто распластался на кровати в своей комнате. Он уже задремал, когда полуночную тишину разрезал вой сирены.

— «Пожарная сигнализация», — сразу понял он, и вскочил, пытаясь на ходу сообразить, что делать.

— «Дядя Борислав»! — он со всех ног бросился к кабинету опекуна. Тот много работал и часто засиживался допоздна.

В коридоре ни дыма, ни запаха гари не ощущалось. Не было и охраны с обслугой.

Первое, на что Новак обратил внимание, когда вошел в кабинет — дырка в оконном стекле, от которой паутиной разошлись трещины. На полу у окна алел размазанный кровавый след. Внутри всё похолодело.

Борислав сумел отползти от окна к стене, где располагался сейф и «тревожная кнопка». Увидев его, Алес поначалу растерялся и несколько секунд не мог даже пошевелиться. Затем он бросился к опекуну. Тот был еще в сознании и пытался сказать ему что-то.

— «Источник»! — по телу Новака будто прошел электрический разряд.

Да, все так. Затем был поезд, Краков, Мира… После драка, ослепление, пани с ребенком… Автобус до Львова, антиквар, Закарпатье…

— «Точно»! — наконец нужная картинка сложилась в его голове, но результат его совсем не обрадовал. Журналист мертв, история первоисточника так и осталась тайной. Алес потерял последнюю зацепку, но что еще хуже, по его вине погиб человек. И даже тот факт, что он сам едва не погиб, нисколько не умалял его вины.

— «Но почему не погиб»? — этот вопрос поверг его в смятение.

Он помнил жуткую невыносимую боль, жжение в области легких и удушение, когда кровь попала в трахею и бронхи.

— «Что же было дальше»? — Алес не мог этого знать и понимал это. Он потерял сознание и пришел в себя совсем недавно, так что даже глаза еще открыть не успел.

Впрочем, сделав это, Новак понял, что торопиться было незачем. В помещении, где он находился, царил полумрак. Очевидно, единственным источником света было окошко в двери. Дальняя стена представляла собой сплошную горную породу с редкими вкраплениями фосфора и кварца. Остальные были сложены из булыжников и из-за способа и состояния кладки казались очень старыми. Было холодно, но, не смотря на это, в воздухе все равно ощущался запах затхлости.

Сам Алес, переодетый в робу темного цвета, лежал на деревянных нарах, накрытых грязным и давно отжившим свое матрасом. Живот, судя по ощущениям, был перевязан. Лицо отекло и распухло. И все же он чувствовал себя на удивление неплохо и в некоторой степени даже слишком бодро. Новак попытался поднять правую руку. Движение далось ему не без труда, однако вышло вполне успешным.