Цыганская свадьба - Картленд Барбара. Страница 7

— Все, милорд.

Уже ответив, она разглядела неподвижную фигурку на руках у маркиза и воскликнула:

— О, да это же просто цыганка! С нее достаточно комнаты в крыле для прислуги, милорд.

Маркиз прошел по площадке.

— Откройте дверь, — коротко приказал он.

Домоправительница секунду помедлила, приходя в себя от изумления, но потом повиновалась. Маркиз вошел в одну из парадных спален, двери которых выходили на площадку второго этажа.

— Но, право же, милорд… — запротестовала миссис Мидхэм, но ответ маркиза заставил ее замолчать.

— Нести эту молодую женщину дальше может оказаться опасным, миссис Мидхэм. Возможно, это будет стоить ей жизни.

Он повернулся к большой кровати с балдахином, но миссис Мидхэм ринулась вперед.

— Только не на покрывало, милорд! Простыни-то хоть отстирать можно.

Она поспешно сняла расшитое шелком покрывало и отодвинула верхнюю простыню.

Маркиз очень бережно уложил свою прекрасную ношу на белые полотняные простыни с вышитым гербом Рэкстонов, украшенным короной маркизата.

Голова девушки упала на подушки, и темные волосы, рассыпавшиеся по белоснежной ткани, показались черными, как агат.

— Вызовите Хобли, — приказал маркиз.

Маркизу иногда казалось, что Хобли жил в Рэкстон-хаузе вечно: он не помнил того времени, когда его бы там не было. Официально Хобли считался камердинером его милости, но, кроме того, славился как хороший костоправ.

Именно он когда-то вправил ключицу самому маркизу после неудачного падения с лошади, а если кто-нибудь в поместье ломал ногу или руку, то ими всегда занимался Хобли.

Он был гораздо более умелым и знающим, чем любой из местных врачей: в случае любых повреждений все предпочитали обращаться именно к нему.

Вот и сейчас Хобли подошел к кровати, осмотрел рану на лбу девушки и кровоточащие раны на руке и плече. Потом он заметил, что из-под ее юбки тоже показалась струйка крови, и, отогнув подол, обнажил глубокий порез на одной из лодыжек.

Маркиз невольно заметил, что ноги у девушки голые и обуты в красные туфельки с маленькими серебряными пряжками.

— Горячей воды и бинтов, пожалуйста! — потребовал Хобли, и миссис Мидхэм и несколько горничных, толпившихся у дверей, бросились выполнять его распоряжение.

— У нее есть переломы? — спросил маркиз.

— Пока не могу сказать, ваша милость, — ответил Хобли. — Колесо прошло по ней?

— Точно не знаю, — сказал маркиз. — Все произошло так быстро!

Немного помолчав, он добавил:

— Во всем виноват я, Хобли. Я ехал слишком быстро.

— С вами несчастные случаи бывают очень редко, милорд, — проговорил Хобли и успокаивающее добавил: — Я подозреваю, что тут все не так страшно, как кажется на первый взгляд!

— Но она без сознания!

— Это из-за ушиба головы, — объяснил Хобли. — Предоставьте ее мне, милорд. Я выясню, что с ней, и сообщу вашей милости, надо ли посылать за врачом.

— Спасибо, Хобли.

В голосе маркиза послышались нотки облегчения.

Он повернулся и вышел из парадной спальни.

Пересекая лестничную площадку, он увидел, как миссис Мидхэм и горничные спешат по коридору с кувшинами воды, повязками и полотенцами.

Маркиз спустился вниз, но не пошел в салон, где, как он не сомневался, дворецкий уже приготовил вино и закуски. Вместо этого он направился по коридору, который вел в библиотеку.

Библиотека могла по праву считаться одним из самых внушительных помещений дома. Во времена отца нынешнего маркиза она была полностью обновлена и пополнилась двумя или даже тремя тысячами томов, которые добавились к книгам, собранным его дедом.

За бюро в центре библиотеки сидел немолодой мужчина с совершенно седыми волосами.

Когда открылась дверь, он равнодушно поднял голову, но при виде маркиза быстро встал с возгласом радостного удивления.

— Я вас не ждал, милорд. Почему никто не сказал мне, что вы должны приехать?

— Потому что я приехал неожиданно, — ответил маркиз. — Я только вчера вечером решил, что мне следует съездить в поместье.

Человек, с которым разговаривал маркиз Рэкстон, в течение долгого времени был его гувернером, а потом просто другом и спутником.

Преподобный Хорэс Реддитч был нанят покойным маркизом обучать младшего Рэкстона перед тем, как того отправили учиться в Итон. Однако Реддитч так прижился в имении и внушил такую привязанность всем членам семьи, что со временем стал личным капелланом маркиза, а также его библиотекарем и смотрителем всех произведений искусства, которыми изобиловал дом.

В доме и поместье все очень полюбили его, и обращение «Преподобный» звучало у всех в устах скорее как ласковое прозвище, чем законный титул духовного лица.

Когда нынешний маркиз был молод, преподобный Реддитч сопровождал его во многочисленных поездках по стране. А однажды они прекрасно провели время в Ирландии, где сочетали обучение с наслаждением от ловли лосося.

— Очень приятно вас видеть, сэр, — сказал маркиз с той теплотой, которую вызывали в нем очень и очень немногие.

— Хорошо развлекались в Лондоне? — осведомился Преподобный.

— Не особенно, — признался маркиз. — Честно говоря, со мной только что произошел несчастный случай на подъездной аллее. Я сбил девушку — цыганку. Она сейчас наверху, и ею занимается Хобли.

— Цыганку? — переспросил Преподобный. — А, это неудивительно. Они всегда навещают нас в это время года.

— Расскажите мне о них, — попросил маркиз.

— Кажется, еще ваша бабка дала им разрешение разбивать свой табор на территории поместья. Она жалела всех бездомных. А еще, по-моему, ее очень заинтересовали цыгане, которые вечно бродят по всей земле, не имея постоянного места жительства.

— Я почти ничего о них не знаю, — заметил маркиз.

— Первоначально они пришли из Индии. И это, конечно, объясняет, почему у них черные волосы и такая смуглая кожа.

— И с тех пор они ведут кочевой образ жизни?

— Существует множество легенд относительно того, почему они никогда не могут остаться на одном месте.

— А в Англии цыган много?

— Немало, насколько мне известно, — задумчиво сказал Преподобный. — Впрочем, их можно найти в любой стране. Если вы действительно заинтересовались ими, я могу посмотреть, есть ли у нас книги, в которых рассказывалось бы о них.

Маркиз пожал плечами:

— Насколько я помню, егеря их очень не любят, считая, что они занимаются браконьерством. Кажется, особенно от них достается фазанам.

— В нашем поместье существует традиция не преследовать и не прогонять их, — напомнил ему. Преподобный. — На мой взгляд, это очень живописный народ. Я надеюсь, вы не откажете им в гостеприимстве, которое они уже почти целый век находят в Рэкстоне.

— Конечно, не откажу! — пообещал маркиз. — К тому же я считаю себя ответственным за девушку, которую только что сбил. Как вы считаете — мне следует связаться с ее племенем… или как там они себя называют?

— Возможно, ее положение и не такое серьезное, как вы опасаетесь, — успокаивающе проговорил бывший гувернер. — В любом случае, Хобли обо всем позаботится.

— Да, в этом я уверен, — отозвался маркиз.

Он еще немного поговорил со своим старым другом, а потом прошел в салон, где, как и думал, его ожидало вино, разнообразные сандвичи и другие деликатесы, красиво выложенные на серебряном подносе.

По дороге из Лондона, перед тем как побывать у Юдит, маркиз остановился, чтобы съесть ленч на одном из постоялых дворов, так что особого голода сейчас не испытывал. Медленно смакуя превосходное вино из собственного погреба, он не соблазнился ни на одну из закусок.

Прошло относительно немного времени, и в салон явился Хобли.

— Ну, как она? — сразу же спросил маркиз.

— Переломов нет, милорд, но удар по голове явно вызвал сотрясение мозга. Не удивлюсь, если этой ночью у нее начнется лихорадка!

— Это опасно?

— Нет, милорд. Ссадины и рамы неглубокие. Когда цыганочка придет в себя, мы сможем судить, насколько серьезно у неё повреждена голова.