Где же ты, любовь? - Картленд Барбара. Страница 17

— Я этого боялась, — понимающе сказала Туги, — но отсюда далеко добираться, а у тебя так много работы.

— Да, я знаю, — признался Майкл. — Но мне все равно не нравится жить одному.

— Этому легко помочь.

— Как же?

— Тебе нужно жениться. Ты разве никогда об этом не думал?

— Конечно, думал, — ответил Майкл. — Но трудность в том, Туги, что нужно найти женщину, похожую на тебя. Только такую я смогу любить и уважать. А где найти такую?

— Такое случается, — тихо сказала Туги. — Ты найдешь свою любовь, Майкл, но она будет совсем не такой, какую ты искал. Так бывает всегда.

— Наверное, — согласился Майкл. — По крайней мере, так все говорят. Но, Туги, мне ужасно трудно угодить. Я женат на своей карьере.

— Ты обязательно найдешь подходящую женщину, — пророчески произнесла Туги. — Майкл, когда ты действительно решишь жениться, ищи такую женщину, которая умеет давать, а не только брать.

— Как ты, — сказал Майкл.

— Если хочешь, — ответила Туги. Она встала со своего кресла. — Если ты закончил, иди спать, дорогой мой мальчик. Завтра тебе понадобится ясная голова.

Туги была права. Следующий день оказался просто сумасшедшим.

Газеты пестрили заголовками с выдержками из его речи. Почти все писали о Майкле так, словно он взорвал бомбу в зале заседаний. И только когда он добрался до палаты общин после ленча, потратив целое утро на чтение телеграмм, писем и телефонных сообщений со всей страны, он понял, как серьезно все отнеслись к его речи.

В палате его уже ждала целая толпа. Когда они увидели его, то наперебой бросились поздравлять и ободрять.

Майкл смотрел на них сначала с удивлением, потом смутился и поспешил уйти. Переходя дорогу, он услышал, как одна из женщин крикнула ему:

— Правильно, Майкл! Так им и надо!

Телеграммы и сообщения продолжали прибывать и в его собственный дом. Мэри сидела за столом. Перед ней был длинный список сообщений. Когда он вошел, она вскочила:

— А, вот и вы, Майкл! Я рада, что вы пришли. Есть один или два срочных телефонных разговора.

Она протянула ему список, и Майкл просмотрел его. Одно из первых имен принадлежало майору Вайтлоку, председателю исполнительного комитета Уэст-Винкли.

— Что хотел Вайтлок? — спросил он.

— Он хотел поговорить с вами, но я сказала, что вас нет. Он просил, чтобы вы позвонили ему, как только придете. Он у себя в офисе. Я написала здесь его телефон.

— Я поговорю с ним, — пообещал Майкл.

Он уже собрался уходить, но Мэри остановила его:

— Вы выглядите расстроенным, Майкл. Но я думаю, что все будет хорошо.

— Конечно, хорошо, — согласился Майкл. — Ты же не боишься, правда? Это только начало, Мэри.

Мэри вздохнула.

— Я ничего не боюсь, — сказала она, — но газеты пишут так непонятно. Большинство из них считают, что вы вредите себе.

Майкл улыбнулся:

— Мне странно это слышать.

— Да, конечно, — сказала Мэри, — но не думаете ли вы, что нельзя так расстраивать людей? Может быть, премьер-министр лучше знает, что делать?

Майкл засмеялся:

— Совсем не знает, Мэри. В том-то и все дело.

— Майкл, как вы можете быть в этом так уверены?

Майкл уже собрался было ответить ей, но передумал.

— Не забивай себе голову моими проблемами, — сказал он. — Я и сам справлюсь.

Мэри с обожанием посмотрела на него.

— Видите ли, — прошептала она, — я очень хочу, чтобы вы добились настоящего успеха. Я хочу, чтобы вы стали… премьер-министром.

— И полагаешь, что для этого, — спросил ее Майкл, — я должен со всеми ладить?

— Я так не говорила, — ответила Мэри, — но мне не нравится читать в газетах, когда они… они пишут что-то против вас. А еще пришло столько недобрых писем.

— Не волнуйся, Мэри.

— Но я и правда волнуюсь, — вспыхнула Мэри. — А вот телеграммы. Мне кажется, вам они понравятся.

Положив их перед ним на стол, она на минуту задержалась, словно ожидая, что Майкл скажет ей еще что-то. Но когда он погрузился в чтение телеграмм, она тихонько вышла и оставила его одного.

Майкл просмотрел телеграммы. Среди сотен одинаковых текстов он нашел одну, которая его удивила.

«Удачи. Мы с вами. Жители работного дома Сондерс-Лейн».

Майкл удивленно и одновременно возмущенно смотрел на эту телеграмму.

— Чья это была идея? — удивлялся он. Перед ним внезапно появилось лицо Синтии. — Черт бы ее побрал! — воскликнул он в сердцах. — Почему я не могу забыть о ее существовании?

Глава 9

Синтия быстро просматривала вечерние газеты, будто хотела что-то найти.

Уже больше недели в газетах обсуждали и комментировали речь Майкла в палате общин.

Назревала буря, о которой Синтия много слышала. Сэр Норман был крайне враждебно настроен по отношению к Майклу.

Он, очевидно, убедил себя в тот вечер, когда Майкл приезжал к нему обедать, в том, что этот молодой человек ничего хорошего не сделает.

— Я сломаю его, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, — много раз заявлял он. — Обычно меня не слишком-то беспокоит политика, но этого выскочку нужно остановить. Я кое-что значу в Мелчестере. И я использую все мое влияние, чтобы избавиться от этого нахала, который ради своей выгоды готов разрушить всю страну.

Синтия ездила из «Клэверли» на Сондерс-Лейн и узнала, что там у Майкла есть сторонники, чьи голоса ценились так же высоко, как и голос сэра Нормана, когда дело доходило до выборов.

— Мы его выбирали, — говорили они ей, — пришло время, когда кто-то должен высказать все этим выжившим из ума старикам из Вестминстера. Они только и говорят, что они наши представители, а по-настоящему нас стал представлять только наш Майкл.

Синтия теперь проводила большую часть дня в старом работном доме.

Первым делом она дала ему имя. Теперь он стал называться «Сондерс-Корт», как гласила бело-золотая табличка на его ярко-зеленой свежеокрашенной двери.

Здание это и в лучшие свои времена выглядело некрасивым. Но покраска, новые ставни на окнах и вычищенный от мусора двор совершили чудо. Еще более удивительные перемены произошли внутри дома. Они проявились не только в яркой окраске чистых стен и свежем запахе отмытых коридоров, но и во всем облике людей, живших там.

Синтия познакомилась с обитателями дома и вскоре стала желанной гостьей во всех его комнатах, хотя вначале многие из них отнеслись к ней с подозрением.

Когда все было налажено, Синтия вернулась в Лондон. Но она не призналась бы даже себе, почему ей захотелось покинуть «Клэверли» в этот самый момент.

Это произошло вскоре после сенсационной речи Майкла. Ей почему-то захотелось оказаться в самой гуще событий и послушать, что об этом говорят другие люди, а не только сэр Норман.

Ее отец и Лавиния уже вернулись с юга Франции. Синтия с удивлением обнаружила, что лорд Мельтон выглядит измученным и уставшим, словно он не отдыхал, а тяжело и напряженно работал.

День и ночь дом был полон гостей, так как Лавинию охватило лихорадочное желание развлекаться. Поскольку лондонский сезон подходил к концу, она зазывала в гости всех и каждого, кто только соглашался. Завтраки сменялись зваными обедами, обеды — коктейлями. Лорд Мельтон скрывался от этой суеты в своем кабинете и редко появлялся оттуда.

Синтия не решалась упоминать при отце имени Майкла, но все же ей было интересно, что он думает по поводу той сенсации, которую вызвал этот молодой человек, посмевший так самоуверенно возразить ему и отказавшийся принять его предложение.

Однажды Синтия тихо сидела в углу комнаты и смотрела на отца, не прислушиваясь к его беседе с двумя гостями, которые, как она догадалась, были журналистами.

Он выглядел уставшим. Она заметила, как сильно поседели его волосы.

«Интересно, а почему я так беспокоюсь о нем?» — спросила себя Синтия.

Она и сама знала ответ. Потому что последние недели изменили ее взгляд на людей.