Кент (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 46

Байк продолжал послушно скользить вперед, пока я с большим интересом и внутренним трепетом рассматривала невысокий забор, что с каждой минутой становился все ближе и ближе, не скрывая за собой большого, деревянного, двухэтажного дома с широкой верандой и большой плоской крышей.

Словно моя детская мечта воплотилась в этом месте каким-то волшебным образом.

— Раньше здесь была ферма. Это место считалось давно заброшенным. Купил его за гроши у вдовы хозяина. Конечно, предстоит еще много работы, чтобы привести все в нормальный вид, но мне нравится этот дом, — улыбнулся Бродяга, щурясь от солнца и положив горячие ладони на мои руки, чтобы направить послушный байк в распахнутую большую калитку, подъезжая к самой веранде, от которой пахло солнечной смолой и свежими досками.

Рыкнув в последний раз, байк замолчал и перестал мягко вибрировать под нами, когда Бродяга вытянул длинные стройные ноги, упираясь в землю и помогая мне спуститься босыми ногами на теплую землю и прохладную траву, что росла аккуратным газоном.

— Поднимайся, я догоню тебя.

Мягко подтолкнув меня к деревянным ступеням, ведущим на большую веранду и вход в дом под навесом, Бродяга быстро и ловко направил байк куда-то в сторону, где был еще один навес, который переходил во что-то вроде гаража.

Как же здесь было чудесно!

Как легко дышалось, какой был простор и красота, словно сама свобода парила огромными крыльями над этим местом с ароматом трав, цветов и сухой смолы!

И как невероятно гармонично выглядел здесь Бродяга, когда шел ко мне, лукаво улыбаясь и подмигивая, чтобы взять за руку и увлечь за собой по ступенькам к деревянной двери, которую просто распахнул передо мной, не воспользовавшись хотя бы ключом.

— Входи, ничего не бойся….мы здесь одни на много миль.

Не выпуская моей ладони из своей горячей слегка шершавой руки, Бродяга прошагал вперед в просторный деревянный дом, в котором вкусно пахло ароматом его любимых терпких сигарет.

Первый этаж переставлял собой одну огромную комнату без перегородок на кухню, спальню или зал, с большими окнами и лестницей на второй этаж, который не перекрывал собой потолок на всю длинную дома, а был лишь выступом, к которому вела широкая лестница.

Возможно, когда-то там был балкон или такая необычная мансарда под самой крышей.

Смущенно застыв посреди этого огромного пространства, я восхищенно оборачивалась, пытаясь вдохнуть полной грудью дух этого места, который сразу же запал в мое сердце.

И пусть здесь было мало мебели, и дом выглядел довольно аскетичным, в нем было самое главное — душа!

В каждой свежей половице под моими ногами, от которых шел аромат дерева, в каждом лучике солнца, которое радостно заглядывало через распахнутые большие и чистые окна, в каждом углу этого замечательного дома, который мог бы стать самым настоящим родовым гнездом этого загадочного мужчины.

— Ничего не скажешь?

Я обернулась на его смешливый голос, наблюдая, как Бродяга прошагал до большой кровати, что стояла у крайней стены почти напротив импровизированной кухни, где была только плита, холодильник и деревянная стойка, которая заменяла стол, стягивая с себя тонкую кожаную куртку и кидая ее на удивление аккуратно заправленную покрывалом кровать.

— Я уже говорил, что еще много работы и потребуется немало времени и денег, чтобы довести все до ума, но…

— ….здесь волшебно! — восторженно выдохнула я, оборачиваясь к нему и улыбаясь совершенно искренне, почему-то подумав о том, что Бродяга выглядел достаточно скованным и смущенным, не смотря на то, что двигался как всегда в своей ленивой наглой безмятежности, словно ему было плевать на все с высокой колокольни.

И снова я забылась, когда он улыбнулся широко и так обворожительно, как мог это сделать только он, отчего его лицо преображалось и становилось таким милым и даже трогательным, словно где-то внутри этого загадочного вояки и жесткого бойца скрывался славный белокурый мальчишка — задорный и очаровательный.

Вот только я снова подумала, что ничего не знаю о нем, когда нерешительно выдавила:

— И ты здесь живешь один?…

— А что? Не похоже на то? — изогнулась лукаво его бровь, когда Бродяга вдруг стянул с себя и майку, отбрасывая ее куда-то в сторону прямо на пол, — Едва ли есть девушки, способные вынести практически полное отсутствие мебели и цивилизации!

На самом деле были!

И я была одной из них, олицетворяя собой ту самую крылатую поговорку, что с милым рай и в шалаше, но вслух сказать об этом постеснялась, стараясь сделать вид, что я в полном порядке и даже дернула показательно плечом, отчего сумка чуть не шмякнулась на пол:

— Ну, начнем с того, что я имела в виду не девушек…

— Серьезно? — усмехнулся весело Бродяга, сверкнув своими раздевающими глазами и садясь на край кровати, чтобы снять с себя ботинки и носки, пока я топталась на одном месте где-то посреди большой комнаты, и начиная покрываться испариной, наблюдая за тем, как перекатываются на его спине упругие мышцы, уже совершенно не обращая внимания на синяки и ссадины.

— Ну да…

Поставив ботинки под кровать, и поднявшись на ноги, Бродяга двинулся ко мне спокойно, но весьма целенаправленно, забирая из моих рук сумку, которую я прижимала к себе, словно находясь за щитом, чтобы не попасть под обаяние этого сексуального мужчины, чьи глаза заставляли меня терять связь с этим миром.

Но все было напрасно, когда я утонула в нем, видя, как чувственные губы изогнулись в мягкой улыбке, когда он легко обвил меня своими сильными руками, прижимая к настойчиво к обнаженной груди:

— Ты голодна?

— В каком смысле? — выдохнула я, замерев, оттого, что его руки принялись стягивать с меня одежду мягко и плавно, но весьма настойчиво, когда Бродяга рассмеялся, покачав головой:

— Мне нравится ход твоих мыслей, крошка. Но я спрашиваю про банальную еду…. — мне пришлось поднять руки неловко вверх, когда он стянул с меня форменную облегающую футболку, склонившись и обхватывая ладонями за лицо, заставляя меня поднять голову и заглянуть в его полыхающие голодом глаза, — …потому что иной голод я утолю сполна…

— Иначе упадешь в голодный обморок, — успела я прошептать в его горячие губы, которые изогнулись в усмешке, прежде чем коснулись моих, настойчиво и жадно, и бархатистый язык проник в меня, исследуя и лаская так откровенно и чувственно, что больше острить и думать о чем-либо ином я уже не могла.

Послушно обхватив руками его широкие плечи, мне приходилось подниматься на носочки, выгибаясь в спине под его сильными руками, которые сжимали до боли, прижимая меня к его обнаженной груди и напряженному прессу, приподнимая над полом и увлекая на большую кровать.

— Ну теперь то точно никто не явится и не станет отвлекать нас, — криво усмехнулся Бродяга, стаскивая с меня короткую юбку сразу с трусиками, и выпрямляясь лишь на секунду, чтобы одним резким и быстрым движением стянуть с себя джинсы, и вернуться ко мне своими руками, губами и этим телом, которое вдавило в матрац, давая ощутить всю его силу и страсть, что выпирали из бедер уже не в силах сдерживаться.

— А соседей у тебя нет? — едва смогла выдохнуть я в его губы, отчего мужчина рассмеялся, качая головой и снова припадая в поцелуе, от которого кружилась голова и мир уплывал в новую реальность, где были только мы одни, наши дыхания, что сплетались воедино, и тела, которые не могли насытиться друг другом.

И все-таки преимущество собственного дома было очевидным!

Когда можно было без боязни раствориться в собственной страсти и эмоциях, не боясь, что нас услышат или прервут.

Когда можно было стонать и кусать его за плечи, прогибаясь под ритмичными толчками его бедер, которые словно не знали усталости и покоя, вознося меня в самый кратер раскаленного вулкана, в котором я сгорала, выгибаясь под ним, и чувствуя, как волны возбуждения становятся огненной рекой, что опаляет бедра, дергая за каждый вибрирующий нерв до тех пор, пока эта река не взрывалась внутри меня с такой силой, что перед глазами становилось темно.