Невеста принца - Александер Виктория. Страница 7

Рэндалл не хотел бы иметь с принцем ничего общего. Но случилось так, что он получил задание защитить наследника трона Авалонии, оградить от политических интриг. Отчасти своим щекотливым положением виконт был обязан родственным связям. Но даже если не брать в расчет родство, он едва ли смог бы отклонить предложение министерства иностранных дел вернуться на службу, хотя и негласно, чтобы разобраться, действительно ли существует заговор, по словам принца, имевший целью дискредитировать его, заговор, центр которого, по-видимому, находился в Лондоне. Принц Алексис просил британское правительство, чтобы услугу эту ему оказал именно Рэндалл Бомон, хотя до приезда наследника в Англию молодые люди ни разу не встречались. Очевидно, принц решил, что их отдаленное родство послужит порукой лояльности Рэндалла.

Пропади он пропадом! Рэндалл не испытывал потребности в более тесном знакомстве ни с принцем, ни с его государством. Возможность получить причитавшийся ему по праву наследования авалонский титул представлялась Рэндаллу всего лишь забавным историческим анекдотом. Рэндалл был шестым виконтом Бомон, сыном своего отца и англичанином до мозга костей, верным подданным родины и короля. И если страна, которую он однажды поклялся защищать, не желала, чтобы высокопоставленный гость был дискредитирован на английской земле, Рэндалл не мог отказать ей в помощи, невзирая на личное отношение.

Вначале казалось, что тревога принца не имеет под собой основания и объясняется мнительностью правителя, в государстве которого идет непрекращающаяся борьба за трон между двумя ветвями королевского рода, И лишь вчера Рэндалл открыл, что нечто вроде заговора в самом деле имеет место.

Он получил информацию, что за человеком, казавшимся душой международной интриги, по имени Айвен Стрижич в действительности стоит кто-то из официальных лиц Авалонии. Люди, которым поручено было помогать Рэндаллу, сумели выйти на Стрижича и установили за ним слежку, рассчитывая, что этот шакал выведет их на более крупного зверя. На того, кто возглавлял заговор против принца. И, черт возьми, он практически был у них в руках!

Ответственность за неудачу Рэндалл целиком возлагал на себя. Видимо, мирные годы притупили его интуицию. Теперь предстояло начать все сначала. У принца впереди было несколько светских раутов, но Стрижич и его хозяин после сегодняшнего случая, несомненно, станут вдвойне осторожнее. Стрижич скорее всего вообще исчезнет со сцены, и оборвется нить, способная привести их к нужному человеку. Жаль, что нет способа выманить его.

Рэндалл задумчиво вертел в руке нож. Все же вечер прошел не совсем впустую. Ему удалось спасти леди Джоселин от Стрижича, а заодно, видимо, и от посягательств принца. Теперь девушка на какое-то время в безопасности.

Но так ли это? Рэндалл еще раз взглянул на нож. Вполне возможно, что она оценила ситуацию правильно. А если нет?

Стрижич – человек безжалостный, как и тот, на кого он работал. Рэндалл знал по опыту, что нет никого опаснее фанатика любого рода. Он предпочел бы противника, которым движет корысть, а не идея. А когда награда – государственная власть, ставки чрезвычайно высоки. Если леди Джоселин ошиблась, ей не дожить до сегодняшней ночи. И ее гибель будет на его совести. Он позволил сбежать Стрижичу, но леди защитить обязан.

Спрятав нож, виконт вышел через стеклянную дверь в сад, чтобы разыскать своих людей. Не следовало сегодня выпускать леди Джоселин из поля зрения. Как только она целая и невредимая вернется в дом Эффингтонов, он обрисует Томасу положение дел, и они вдвоем наметят дальнейшие действия.

А если впредь возникнет необходимость снова поцеловать ее – что же, усмехнулся Рэндалл, он готов принести эту жертву на алтарь долга. И со вздохом решительно прогнал воспоминания о том, как прижимал к себе ее восхитительное тело. Молодой человек не мог позволить себе подобных мыслей, всего лишь элементарный долг требовал от него защитить эту девушку.

Рассуждая здраво, Рэндалл сожалел, что нет способа заставить Стрижича начать охоту за прекрасной Джоселин. Тогда негодяй неизбежно угодил бы прямо в его руки. Если захватить Стрижича, он, скорее всего, выложил бы все, что знает. Очень жаль, что нельзя использовать леди Джоселин как подсадную утку.

Хотя вполне возможно, что, так или иначе, она уже стала ею.

Глава 3

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Голос Марианны вывел Джоселин из задумчивости. Старшая сестра наклонилась и положила ладонь на руку девушки, сидевшей напротив. – Что-то ты слишком притихла.

– Разве? – рассеянно спросила Джоселин, удивляясь, что короткое расстояние до лондонского дома Эффингтонов приходится преодолевать так долго.

– Именно, и мы тебе очень за это признательны, – вмешалась Бекки. – Пока мы не сели в карету, ты была какой угодно, только не тихой.

Джоселин невидящим взглядом уставилась сквозь окно кареты в непроглядную тьму. Ей нечего было возразить на насмешку Бекки. После инцидента в музыкальном салоне, как она назвала про себя случившееся, Джоселин пришла в чрезмерное возбуждение и вела себя весьма оживленно. Ей не хотелось вспоминать об этом, и сначала девушка попыталась выбросить все из головы. Она вернулась к остальным гостям, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего. Джоселин действительно не верила, что ей что-то угрожает. Но скоро обнаружила, что болтает без умолку, смеется чересчур громко и вздрагивает при каждом неожиданном движении. Она ни на шаг не отходила от сестер, а когда какой-то престарелый джентльмен со звоном уронил бокал, коротко вскрикнула и расхохоталась, чтобы скрыть свой страх.

Потому что это в самом деле был страх. Он сжимал горло, пульсировал в груди, не давал расслабить плечи.

– Наверное, она оттого сегодня такая странная, что принц еще не объяснился с ней, – пояснила Бекки самодовольно.

Алексис… После инцидента Джоселин едва вспоминала о нем. Удивительно, до того, как ее попытались убить, она не могла думать ни о чем другом, зато теперь принц практически исчез из ее мыслей.

– Я все еще не доверяю ему, – пробурчал Томас.

– Это естественно, Томас, – сказала Марианна. – Никто и не ждет, чтобы ты доверял. В этом состоит твоя прелесть.

Джоселин едва следила за разговором. Пусть она перестала думать о принце, но в те редкие моменты, когда ей удавалось отогнать страх, все ее мысли занимал этот беспокойный виконт. Или, вернее, его поцелуй, И то, как он обнимал ее. И как уютно чувствовала она себя в его объятиях…

– Она будет просто невыносима, когда сделается принцессой, – вздохнула Бекки.

– Мне доставит удовольствие быть невыносимой, – машинально парировала Джоселин.

– Еще более невыносимой, – уточнила младшая сестра.

Наконец карета остановилась. Джоселин еще раз порадовалась привычке Томаса не дожидаться, пока подойдет кто-то из слуг. Ей не терпелось покинуть замкнутое пространство. Молодой человек открыл дверцу, спрыгнул на землю и повернулся, чтобы предложить руку невесте, потом Бекки. Джоселин плотнее завернулась в плащ, глубоко вздохнула и позволила Томасу помочь ей выйти.

Компания высадилась в освещенном круге под газовым фонарем и направилась к внушительной парадной двери Эффингтон-Хауса. Дверь распахнулась, и у Джоселин отлегло от сердца. Хотя сестры жили здесь всего несколько месяцев, сейчас это был ее дом, и никогда этот дом не казался таким надежным и безопасным.

Но едва она шагнула на первую ступеньку, как все вокруг превратилось в кошмар. Раздался резкий звук, эхом отозвавшийся из темноты. Один из кирпичей сбоку от двери взорвался, и на крыльцо посыпались красные глиняные осколки. Сзади раздались крики.

– Черт, стреляют! – Томас схватил Марианну и втолкнул ее в дом. – Все внутрь, живо.

На миг ужас приковал Джоселин к месту. В следующую секунду она в панике вцепилась в Бекки и потащила сестренку к двери. Тут прогремел второй выстрел, и новый фонтан осколков брызнул с фасада.