Сталь - Dar Anne. Страница 5

– Доброе утро, – первым поздоровался с соседом Барнабас. – Вам тоже не спится? Тоже слышали этот странный звук, похожий на взрыв консервной банки?

– Это был не взрыв. Точнее, не консервной банки… – хмуро отозвался старик, сначала убавив скорость своего уверенного шага, а вскоре и вовсе остановившись. – Доброе утро, Теона.

– Доброе, – приветственно повела в сторону новопробудившегося соседа пустой чашкой из-под латте я, так и не поняв, поздоровался ли старик только со мной, красноречиво проигнорировав утреннее приветствие Барнабаса, или напротив таким образом подчеркнул, что я, в отличие от Литтла, так и не отвесила ему утренний привет. Этот старик не всегда был дружелюбным. Точнее сказать, он не был дружелюбным всегда, когда рядом с ним не было его жены Фреи – очень ухоженной и улыбчивой женщины. – Так вот, это была вовсе не консервная банка, – уверенно продолжил старик. – Это был самолёт.

– Самолёт? – Барнабас едва не присвистнул, его плечи сразу же приподнялись, а брови поползли вверх. – Какой ещё самолёт?

– Русский. Упал всего в двух километрах от Грюннстайна по трассе Р1.

– Откуда у вас такая информация? – тоном, как можно более сглаживающим острые углы этого вопроса, на одном выдохе поинтересовалась я.

– Я знаю это, потому что моя жена медсестра, – старик отчеканил эти слова так, будто мне должно быть как минимум неловко оттого, что я не знаю того, кем является его обожаемая вторая половина, помимо того, что она является соседкой семьи моего брата. – Весь медперсонал города сейчас туда стягивают, к месту крушения. Говорят, что в самолёте было около сотни пассажиров и что есть выжившие.

– Так значит, вы сейчас туда собираетесь? – не вытаскивая рук из карманов спортивных штанов, начал перекатываться с носков на пятки Барнабас.

– Именно туда я сейчас и везу Фрею, – вдруг вспомнив о своём катастрофически важном деле, спохватился и буквально сорвался с места старик. – Некогда мне тут с вами двумя болтать… Хорошего вам дня.

– И Вам хорошего дня, Освальд, – сразу же отозвался Барнабас и тут же добавил. – Передавайте Фрее привет.

Кажется, в ответ на последние слова старик пробубнел себе под нос что-то вроде: “Да-да-да”. Мысль о том, что мне тоже стоило сказать спешащему прочь соседу что-то вроде того, что напоследок сказал ему Барнабас, посетила меня уже после того, как Освальд нырнул в свой гараж. Не удивлюсь, если этот человек думает обо мне в не очень лестном свете, например, что-то из оперы: “Невоспитанная девчонка” или “Нынешняя молодёжь окончательно огрубела”.

– Ладно, Теона, мне пора, – гулко выдохнув и сделав шаг по направлению к своему дому, вновь первым подал голос Барнабас. – Надо же, крушение русского самолёта всего в двух километрах от нас! Какой ужас… Пойду расскажу Мередит, может быть это её разбудит.

– Передавай ей и своим девочкам привет, и поблагодари за чудесные кексы.

– Ты их ещё не пробовала. А ведь это забракованные кексы, которые мы не доели вчера, – ухмыльнувшись, он изобразил удавку на своей шее, которую тянет вверх. – Вызывают удушье, так что не советую их употреблять!.. – мужчина широко заулыбался. – Только не говори моей жене, что я думаю о её выпечке! – уже стоя посреди пустой дороги, разделяющей улицу напополам, докричал в мою сторону дружелюбный сосед, пропуская старенький соседский Chevrolet в сторону выезда на трассу Р1.

Звучно выдохнув, я взмахнула рукой – жест, который должен был заменить слово: “Ладно”, – и, продолжая улыбаться, вернулась в дом.

Глава 3.

Приняв лёгкий душ и плотно позавтракав, я потратила около получаса, чтобы найти хотя бы незначительную новостную сводку об упавшем в двух километрах от Грюннстайна русском самолёте, но никаких следов этой жуткой новости так и не нашла, что мне показалось немного странным: если брать за точку отсчёта время 05:11, в которое я проснулась из-за страшного грохота, значит с момента происшествия прошло уже полтора часа. В таком случае, уже должны были быть хотя бы сводки о пробках и перекрытии трассы Р1, но и их не было. Наверное, самолёт всё же упал в отдалении от трассы: на скошенном пшеничном поле или на кукурузном. Два километра от города – это совсем близко. Сколько от нашего дома до места крушения? Три километра в лучшем случае. Брат обосновался на самой окраине города с расчётом на чистый воздух и близость озера, как раз у трассы Р1, так удобно соединяющейся с основной государственной магистралью, ведущей прямиком в Осло.

Едва ли стоит думать о том, мог ли этот самолёт упасть на наш дом или на соседский, и о судьбах сотни пассажиров, упомянутых Освальдом Олсеном. Это ничего не изменит – всё уже случилось.

Доев третий горячий бутерброд я машинально посмотрела на часы: 06:52. Отлично. Парни должны приехать в половину восьмого, но лучше выехать пораньше. На всякий случай.

Зайдя в гараж, примыкающий к дому, я дистанционно открыла въездные ворота и остановилась у своего допотопного Volvo, но мой взгляд сразу же зацепился за стоящий рядом братский Alfa Romeo. Роскошный кроссовер ярко-бордового цвета этого года выпуска. Почему бы себя не побаловать? Тем более Рэймонд всегда разрешал мне тест-драйв своих новых автомобилей, пусть я и каталась на них от силы пару-тройку часов, объезжая с Кармелитой местные супермаркеты, когда приезжала погостить в Грюннстайн два-три раза в год на неделю-другую.

У Рэймонда почти каждый год обновляется автомобиль. Только единожды он прикипел к одной раритетной спортивной модели BMW настолько, что избавился от неё лишь спустя три года после её покупки. Я себе подобного – увы или ура – позволить не могу.

Вообще братское богатство стои́т на двух китах: с одной стороны, он талантливый архитектор, безусловно зарабатывающий немалые деньги на своих известных в Норвегии проектах, но с другой стороны на его финансовый успех немало повлияло состояние его жены. Младший брат Кармелиты, насколько мне известно, очень богат. Настолько очень, что просто до неприличия. Но и у его богатства есть свои киты и корни.

Семейство Диес, в отличие от нас, Тейтов, закоренелых представителей среднего класса, уже не первое поколение является представителями норвежской элиты. У отчима Кармелиты, Болдра Диеса, был самый крупный в скандинавских странах яхтенный бизнес, мать же Кармелиты, Тира Диес, на протяжении двух десятилетий являлась главой холдинга популярной в Европе компании дизайнерской мебели. Эти две крупные касатки в море с мелкой макрелью поженились, когда Тира уже была беременна от бывшего лучшего друга Болдра. Объяснение, почему давняя дружба двух здравомыслящих мужчин была оборвана, абсолютно банальное: друзья влюбились в одну девушку, один из них сделал ей ребёнка, но узнав о беременности возлюбленной пошёл на попятную, что позволило второму другу активизироваться на максимальном уровне. В итоге у Тиры и Болдра вышел счастливый брак. Болдр не только назвал рождённую Тирой девочку собственной дочерью и не просто дал ей свою фамилию, но и к её имени подошёл с особенным вниманием. Дед Болдра был испанцем, о чём красноречиво кричала его далеко не скандинавская фамилия, отсюда образовалось и имя и без того уже признанной родной Болдру по всем официальным параметрам дочери – Кармелита. Через четыре года после рождения Кармелиты у пары родился ещё один ребёнок – мальчик. На сей раз Болдр Диес не заморачивался над тем, чтобы напечатать у ребёнка на лбу его и без того очевидную принадлежность к его крови, поэтому назвал сына обычным именем, нечасто встречающимся на территории скандинавских стран – Беорегард.

В итоге семья Диес получилась красивая, колоритная и удачно сложенная. Богатые и счастливые – как из рекламы о психологическом здоровье современных ячеек общества. Но четыре года назад Болдр с Тирой неожиданно погибли во время шторма в проливе Скагеррак, возвращаясь из Северной Ютландии на собственной яхте. Шторм был неожиданным, возникшим буквально из ниоткуда как раз из-за тех климатических “неполадок”, которые в то время происходили с образованием Дилениума. Штормовое предупреждение было объявлено всего лишь за час до начала бури. Изначально планируя швартоваться в Фредрикстаде, Болдр с Тирой резко изменили курс на Гримстад, что было самым верным решением при их местонахождении, так как Гримстад на тот момент был ближайшим к ним портом, но до берега они так и не добрались.