Сидящее в нас. Книга вторая (СИ) - Сергеева Александра Александровна. Страница 32

– Согласен. Ты ведёшь к тому, что демоны видят только наш внешний облик? Портреты людей, не отражающие их душу?

– Да. И это для них небезопасно. По крайней мере, так ощущают они сами. Я по нескольким туманным объяснениям уразумела, что Двуликие – необычные, но простые люди – как-то помогают им заглядывать в людские души. Может, Двуликие просто дырки, просверленные для подглядывания? – чуть не рассмеялась Таюли.

– Может быть, – вполне серьёзно согласился Лис, что-то напряжённо обдумывая. – Значит, ты утверждаешь, что демоны не умеют мыслить? Они только желают и чувствуют, если с их желаниями что-то не так? А, почувствовав это – именно почувствовав изменения, а не поняв их суть – они пытаются убрать препятствия. Просто смести его, не вдаваясь в подробности. Интересно. Так вот для чего им понадобилось входить в людей: человек может осмыслить происходящее. И найти способ с ним бороться. Поэтому и сознание людей остаётся в неприкосновенности. Очень интересно.

– Не сказала бы, что сознание человека не меняется, – внесла в его рассуждения поправку Таюли. – Лиаты в отличие от людей весьма поверхностны. Да, они могут мыслить. Но на то, как они это делают, здорово влияет демонская сущность. Понимаешь, Лиат, в основном, интересуют лишь они сами. И то, что происходит с ними. А люди для них нечто, что пасётся рядом. Никогда не думала, о чём переживает овца, пасущаяся на лугу. И переживает ли она вообще.

– Но, овца и через тысячу лет останется овцой. А люди меняются, – насмешливо напомнил Лис. – И неизвестно, чем те перемены закончатся и для нас, и для демонов. Они никогда не смогут себе это представить – нечем. А вот Лиаты даже при всём их легкомыслии смогут. Если, конечно, объяснить им всё популярно. Так, чтобы и сами прочувствовали, и демоны в них. Кстати, ты уже сообразила, что такое Трёхликие? Думаешь, просто дырка в картине?

– Таилия называет их проводниками, – пожала плечами Таюли. – А у меня пока ничего не складывается.

– Чему тут складываться? – укорил её Ашбек. – Тебе же всё объяснили: демоны не чувствуют людей, а Трёхликие – проводники.

– Что, всё-таки дырки?

– Дырка у тебя в голове, – хмыкнул Лис. – А Трёхликих, в отличие от всех остальных людей, демоны чувствуют. Помнишь, как ты рассказывала: и ЗУ, и все прочие демоны легко откликаются на твои желания. Упрощённо говоря: они слышат движения твоей души. То есть, чувствуют. Пока ты была связаны только с Лиатами, ты была Двуликой.

– Это после ритуала с Рааном я стала Двуликой. И сразу перестала ощущать холод. Зато меня потянуло в их стихию: в океан. А Трёхликой меня сделала Челия. Потому я и не сгораю в огне. Не тону, не сгораю, от ран не умираю. Пожалуй, меня теперь и прибить-то можно лишь сбросив на голову валун твоего деда. Да и то ещё нужно умудриться обмануть то, что в меня насажали и те, и другие. Вот я сижу тут с тобой и твёрдо знаю, что ты мне не навредишь.

– Из-за неё? – показал взглядом на её шею Лис. – Что-то она не торопится вылезать.

– Жрать хочет, – поморщилась Таюли. – Тот огонь на пожаре для неё лишь часть рациона. А вот всё остальное…, – она испытующе посмотрела в глаза градоначальника.

И тот нисколько не смутился, не возмутился и даже не нахмурился:

– Она у тебя гурман, или всеядна?

– О, мы избирательны, – невесело усмехнулась Трёхликая. – Мы не можем губить всех подряд. Нам подавай лишь чёрные души, что посягают на жизнь и здоровье стада. И себе обед, и стаду явная польза.

– Ну, паршивые овцы есть везде, куда не плюнь. Я прямо отсюда доплюну до вашего обеда. Вот только, кто определяет степень паршивости? Повар, или…

– Или, – отрезала Таюли, почуяв, как её замутило.

Не впервые. В первый раз её вообще вывернуло наизнанку – она до сих пор прячется от этих воспоминаний за любое мало-мальски подходящее оправдание. Это случилось на второй день после памятного посещения пожара в доме непутёвого кузнеца. Таюли решила прогуляться и увлеклась: то водой, то берегом за сутки достигла почти противоположного конца острова. Еда, случись ей проголодаться, сама падала под ноги, а огонь и вовсе при себе неотлучно.

Вот как раз за обедом она и познакомилась с двумя великовозрастными обормотами, заглянувшими к ней на огонёк. Нет, их можно было понять: уголок леса, где обычно никто не ходит, одинокая девица, не позаботившаяся о провожатых – грех не воспользоваться таким подарком.

Понятно, что орать и бегать по лесу, в голову не приходило – уверенность в собственной неуязвимости уже отравила ум Трёзликой. Она вполне резонно ожидала защиты со стороны сторожей, засунутых в неё демонами. Однако сторожа смотрели на ситуацию со своей крыши. ЗУ и ДЭГ не являлись благородными сказочными избавителями юных девиц от всякой нечисти – у них просто началась охота, поскольку дичь так любезно притопала к ним на своих двоих.

Чего бы там не насмотрелась Таюли, шляясь с Челией, но вид бросившегося на первого ублюдка ЗУ её поразил. На этот раз щупальце пожирало человека не где-то в сторонке от впечатлительной девушки, а торча из неё. Возможно, Таюли тогда показалось, что часть добычи попадёт прямиком в неё? Или…

Да, неважно! Какая разница, отчего её долго рвало? ЗУ скрылся, выскочивший на смену ДЭГ слопал второго ублюдка и тоже убрался восвояси, а Таюли всё ещё корёжило на лесной подстилке.  Воображение сыграло с ней злую шутку: раздуло то, о чём она предпочла бы не думать, и совершенно затёрло тот факт, что её, вообще-то, собирались изнасиловать. А, может, и убить, чтобы не бегала жаловаться, кому не надо.

– Что с тобой? – встревожился Лис, заметив, как её дважды передёрнуло.

– Ничего, – буркнула Таюли и сделала глубокий-глубокий вдох.

Потом медленно выдохнула и повторила всё несколько раз, покуда тошнота не отступила. Ашбек не встревал, пытая девушку вопросами или нелепыми попытками помочь: глупо лезть с советами к тому, чью природу даже не понимаешь.

– Мне пора, – выдавила Таюли, поднимаясь. – Океан зовёт. Причём, настойчивей обычного.

– Тебя проводить? – подошёл к ней Лис, внимательно вглядываясь в её побледневшее лицо.

– Проводи, – внезапно согласилась Трёхликая. – И, если тебе не трудно, забери мою одежду. Уже темнеет. Я всё равно не вернусь раньше полуночи. У тебя и оденусь.

– Да и переночевать можешь. Зачем тебе тащиться в такую даль? Завтра же всё равно встанет вопрос о… 

– Встанет, – поморщилась Таюли и оперлась на его руку.

Над островом порхали неубиваемые гнилостные ароматы выброшенных на берег водорослей. А в душе, копошась, утраивалось поселившееся надолго облегчение. Громадной пустоте, оставленной смертью отца, ничем не помогли ни Челия, ни Дэгран – порода не та. А вот появление нового друга вовсю намекало на успешную борьбу с ней.

– Тебе полегчало? – заботливо осведомился Лис, уводя её в сторону от городка, на отдалённый кусок пляжа под вздымающейся скальной стеной.

– Угу.

– Мне показалось, что это у тебя из-за некоторых… свойств твоей новой сущности.

–  Не показалось, – нехотя буркнула Таюли, но решила не отмалчиваться, раз уж нашла истинного помощника в такой неопределённый и муторный момент жизни: – Меня тошнит от мысли, что снова придётся пройти через… Снова участвовать в охоте демона.

– Это не тебя тошнит, – снисходительно указал на её заблуждение Ашбек. – Это тошнит приведение почившей Таюшият. 

– Какое приведение? – обалдела Таюли, невольно отшатнувшись от этого умника.

– Самое обыкновенное, – невозмутимо ответствовал Лис, не обращая внимания на её жест. – Той Таюшият, что выросла в доме своего отца, давно нет. Она умерла, как это бывает со всяким, кто имеет тело и душу. Чаще эти две наши части умирают вместе. Но, нередко душа умирает первой. А в теле поселяется что-то иное. Скажем, та же чёрная душа, как её называют твои приятели демоны. Или Трёхликая. Вот интересно: если душа умирает при живом теле, то куда она девается? В пределы мёртвых душ?

– Нет, наверно, – неуверенно проблеяла Таюли.