Покорность в подарок (СИ) - Дашкова Ольга. Страница 19

– Нет, нет, мне не больно, – говорит тихо, голос совсем охрип.

– Напугала меня.

Ложусь на подушки, притягиваю девушку на свою грудь.

– Точно не больно?

– Нет, почти нет. Но…

– Что? Говори.

– Я не знаю, как это объяснить, я не понимаю, что происходит.

Эльза цепляется за мои плечи, ее касания так осторожны и нежны, я снова теряюсь, как пацан на первом свидании. По коже бежит табун мурашек, замечаю, что выдыхаю с облегчением, прижимая ее к себе сильнее. Я сам мало понимаю, что происходит, но то, что происходило со мной целый месяц после посещения закрытого клуба никак не назвать иначе как одержимостью.

Краем сознания я понимаю, что вот она станет моей зависимостью, моей одержимостью, и это не я, а она будет иметь надо мной власть.

Глава 17 Эльза

Эльза

Вообще не помню, как уходила из квартиры Марка после того, что там произошло, хотелось спрятать голову в песок, как страус. А лучше умереть. Я была настолько ошеломлена и растеряна всем происходящим, что не могла вымолвить и слова, как гимназистка на первом свидании.

Марк прижимал меня к своей груди, гладил по мокрой спине, а я чувствовала себя настолько порочной, грязной, но при этом невероятно удовлетворенной. Вся промежность была залита спермой моего шефа, попку саднило, соски все еще чувствительные, воспаленные и опухшие, сердце никак не могло успокоиться.

Я совсем недавно испытала анальный оргазм, а до этого еще два. Это все реально было со мной? Это реально мое тело билось в диких экстазах, что кажется я готова была потерять сознание?

– Точно не больно?

– Нет, почти нет. Но…

– Что? Говори.

– Я не знаю, как это объяснить, я не понимаю, что происходит.

Он меня о чем-то спрашивал, а я, как потерянный в торговом центре ребенок, не могла связать и пары слов. Одно дело, когда я в неком клубе для определенных утех отдаюсь совершенно незнакомому мужчине, что само по себе уже бред для здравомыслящего человека, видимо коим я не являюсь, хотя надежда еще была. Я понимала, что это все игра, некое приключение на свою задницу. Я доверяла, открывалась, я играла по предложенным правилам, не зная, кто передо мной, не выдавая своего лица. О, да, эта игра мне понравилась.

А вот совсем другое дело, когда пришедшее сегодня утром открытие, что мой шеф – мой Господин, нисколько меня не остановило, а должно было. Нет, я пошла сама, залезла в наручники, а потом так хорошенького дала себя оттрахать во все места.

Господи, помоги.

– Вы что-то сказали,– водитель сделал музыку тише, а я замотала головой.

Что тут скажешь? Надо писать заявление на увольнение, хотя мне нравилась моя новая работа, не считая противной силиконовой куклы Лизы, она даже забавная, того неотесанного пошляка Альберта Медведева, временами сам Марк был нормальным.

О, он уже Марк. Теперь мы вдвоем с куклой Лизкой будем так его называть. Может, уже подружиться, так сказать, есть о чем поговорить, найдется пара общих тем. Любимая поза для анального совокупления? Насколько глубоко Марк любит, чтоб брали его член в рот? Глотать или дать кончить на лицо? Наручники или веревка? Плеть или ладонь?

Ну что за чушь лезет в голову?

Сидеть без белья, хоть в юбке и чулках, было неприятно, из меня все еще вытекала сперма шефа, мне казалась, что я пропитана ею насквозь. Он тогда хотел еще что-то сказать, но как всегда вовремя зазвонил его телефон под ворохом брошенной прямо на пол одежды.

Марк поднялся, отодвинув меня в сторону, легко прошелся, совершенно обнаженный, ничуть не смущаясь. Ой, да ему-то чего смущаться? Это не в его попке только что был член. Я даже залюбовалась его фигурой: узкая талия, широкие плечи, видно, как играют мускулы под чуть загорелой кожей.

На спине, прямо посередине, была татуировка, не видела ее и немного зависла, рассматривая. Реалистичное изображение морды льва в алых языках пламени. Конечно, кто еще мог быть у него, как не царь зверей, подчиняющий и подминающий под себя весь прайд. Мания величия налицо, точнее, ее прямое доказательство на спине.

– Да, папа, я помню, я обязательно буду.

Он стоял спиной, высокий, на татуировке блестел пот, крепкие ягодицы, он повернулся боком, что-то рассматривая в окне, член все еще полувозбужденный, головка открыта от крайней плоти, красного цвета, а у меня влагалище сжимается в спазмах. Я помню, как он имел меня этим членом, как я стонала и кончала на нем. Как мысленно просила еще.

Марк продолжал разговаривать, речь шла о какой-то вечеринке, он вышел из комнаты, где-то хлопнула дверь и полилась вода. Душ, он так просто ушел в душ, даже не оглянувшись. Я быстро вскочила, начала искать свои разбросанные вещи, обтерлась своим же бельем, натягивая юбку, блузку. Руки тряслись, пальцы не слушались, подхватила туфли, в прихожей пальто, сумочку, выскочила за дверь.

Я убегала, как крыса с тонущего корабля, потому что не могла находиться с ним рядом, я просто не знала, как себя вести. Надо подумать, очень хорошо подумать и собрать мысли в кучу.

Судорожно пыталась набрать на телефоне номер такси, но он был смертельно разряжен. Надев туфли в лифте, прислонилась лбом к зеркалу, а потом испугалась собственного отражения. Глаза блестят лихорадочным блеском, помада размазана, на щеках подтеки от слез. Я реально плакала от удовольствия, кончая анально. Быстро начала приводить себя в порядок, чтобы не пугать людей.

От консьержа вызвала такси, мужик долго на меня косился, наверняка подумал, что я наркоманка. Ушла за угол дома, хотя и не думала, что Марк Альбертович кинется меня искать. Свою сбежавшую секретаршу, оставившую ему комплект нижнего белья, недешевого, на минуточку, словно, сука, мать ее, Золушка. Такси приехало быстро, но через вечерние пробки ползло медленно.

Ключ не попадает в замочную скважину, руки трясутся, наконец все получается, сажусь на пуфик в прихожей и тупо смотрю в одну точку. Не знаю, сколько проходит времени, но уже практически стемнело, скидываю одежду на пол, иду в ванную, включаю воду. Раздеваюсь, глядя на себя в зеркало.

Трогаю припухшие соски, они еще темно-розового цвета, грудь налита возбуждением. Смотрю, что на ней несколько укусов и засосов, провожу по ним пальцами. На шее тоже засосы, осматриваю себя внимательнее, на бедрах синяки от пальцев, а на запястьях красные борозды от наручников.

Это некий фетиш, мне нравятся следы, оставленные на моем теле. Я получаю от этого моральный оргазм. Меня пометили, ставя знак принадлежности, это так примитивно, так по-животному порочно.

Лежа в ванной, пытаюсь понять причину своего поведения. Мне нравится власть мужчины над моим телом, именно власть и подчинение вызывает сильнейшее удовольствие. Мои оргазмы не сравнить с теми, что были до этого, казалось, что все, что было, так, жалкое подобие сексуального удовлетворения. Интересно, я так реагирую только на Марка или вообще на всех, кто захочет сделать меня своей нижней? Ведь так это называется?