Терпи, неудачница! (СИ) - Иванова Ксюша. Страница 18

    Если бы не Саша, я от испуга точно упала бы в костер. Но он успел поймать, подхватить и подняться с земли вместе со мной. Теперь-то я слышала еще и ровный гул, как если бы там в ночи над самым лесом летел самолёт. А еще какой-то странный, похожий на треск, шум. 

      - Саша, что это? 

      - Боюсь, что это - пожар! Ребята, подъем! 

20.

     Бедные мои туристы повскакивали со своих мест, испуганные и всклокоченные. Мне было их очень жаль, но что уж скрывать, самому стало страшно! Именно этого я и боялся больше всего - огонь подойдет вплотную к нам ночью, когда ориентироваться будет сложно, а до спасительной реки еще далеко. Почему я не слышал этого треска раньше? Почему вот так вдруг, в одно мгновение, накрыли эти пугающие звуки?

     Может быть, где-то поблизости находится переход от лиственного леса к хвойному, в котором мы находимся сейчас? А может, что-то другое, вроде широкого оврага притормозило огонь, и лишь теперь он сумел каким-то образом перекинуться, продвинуться дальше? 

      - Так, палатки, матрасы, посуду - все лишнее, кроме воды и еды, ну еще ваших личных вещей, оставляем здесь. Идём налегке. И давайте уже, поторапливайтесь! 

     Со странным чувством гордости, странным потому что вроде как и не имел еще на это права, я, туша костер, наблюдал за тем, как быстро и решительно собирается Женя, так и хотелось мысленно добавить - моя Женя. Особенно это хорошо было видно на контрасте с бестолковой беготней китайцев, плачем Екатерины Андреевны, суетой Юли, перетряхивающей свой огромный рюкзак, и прострацией Маши. Мужчины пришли в себя быстрее, но все равно толком не могли понять, за что им хвататься и с чего начать. Пришлось командовать и чуть ли не в руки совать то, что действительно нужно брать с собой.

     Женя с рюкзаком за плечами раньше всех встала рядом со мной и даже успела умыться и завязать волосы. 

   - Саша, мне кажется, воды осталось всего две бутылки. 

    - Я знаю. Но надеюсь, что мы идем в правильном направлении и до реки осталось не так много.

   Я больше не переживал за их отдых. И даже не думал о том, насколько сильно устали эти несчастные люди, приехавшие в наши места полюбоваться прекрасной природой и подышать чистым воздухом, отдохнув от своих городов и проблем. Сейчас меня волновал только один вопрос - смогу ли вывести их? Смогу ли спасти их жизни? А еще я думал, что все мои наблюдения, все мои записи в блокнотики по поводу первого впечатления, поведения людей в незнакомой обстановке и полной уверенности, что их никто не видит, всё это в данном случае оказалось глупым и ненужным - да, они боялись, да, они устали, да, в конце концов, девчонки плакали от боли в растертых ногах и натруженных мышцах, но шли, упрямо сцепив зубы, не сбавляя скорость и почти не отставая.

    Но этого было мало. Треск горящих деревьев становился всё громче. А ближе к утру, когда я сам уже не понимал от усталости правильно ли иду, справа в просветах между деревьями мы увидели зарево. И не в одном конкретном месте, а по всей правой стороне! К плачущей Екатерине Андреевне добавились Мария и китаянка. Мы почти бежали по покрытой хвоей и редкой травой земле. Юля сняла свой рюкзак и бросила его под дерево - я, естественно, промолчал. Он мог больше не понадобиться, если огонь дойдет до нас.

     Пришлось немного скорректировать направление и идти не вдоль пожара, хотя именно так, казалось мне, мы идем по направлению к реке, а чуть забирать влево. Я понимал, что это неправильно - так путь удлинняется, но это происходило инстинктивно - все были настолько напуганы, что непроизвольно забирали влево, подальше от опасности. 

       Я шел и думал: "А вдруг я совсем не туда их повел?" Это было вполне возможно, потому что ориентировался чисто по звездам, а кроны высоких сосен закрывали практически все небо. Ночью на привале я конечно попытался найти место, где небо видно получше, но все-таки по дороге вполне мог сбиться с выбранного направления! А что если мы к реке не приближаемся? Ни телефон, ни рация не работали совсем, сколько бы раз я ни пытался вызвонить хоть кого-нибудь.

       - Саша, как ты думаешь, река уже скоро? - Юля, осунувшаяся и подавленная, растерявшая весь свой недавний лоск, с надеждой заглядывала в глаза сбоку. 

     - Да, совсем немного осталось. Ребята, сейчас немного поднажмем, полчаса и мы будем у реки. 

     Внезапно сзади раздались испуганные голоса:

    - Ты с ума сошла? Куда? 

    Маруся легла прямо на землю и сотрясалась всем телом. Рядом столпились все, кто был поблизости. Пришлось вернуться практически бегом.

    - Что случилось?

   Все пожимали плечами, она молча рыдала. Я склонился над девушкой, ощупал ноги - вроде бы никаких повреждений не заметил. Женя, естественно, тоже вернулась. Растолкала остальных, встала рядом с подругой на колени.

    - Марусенька, милая, что ты? Ты поранилась?

   - Не могу больше! Идите, оставьте меня! 

   - Маруся, мы все устали, осталось всего полчаса идти! Чуть-чуть совсем! Давай, моя хорошая, рюкзак твой мы здесь оставим и потихоньку пойдем. Давай я за руку тебя буду держать?

    - Нет. Я не пойду! - она кричала, руки судорожно рвали траву. - Уходи! Уходите все! Ничего не хочу больше! 

   Я понял, что уговаривать бесполезно. Но, реально оценивая свои возможности сейчас, я понимал, что просто не донесу ее. Да, сука, просто поднять не смогу даже! 

  - Так, мужики, сейчас помогаете мне ее на плечо взвалить. Будем меняться через каждые пять минут. 

    Иван Петрович молча снял с моих плеч рукзак. А Сергей с Димой без лишних слов, отбросив в сторону Машину сумку, закинули повисшую тряпочкой девушку мне на плечо. Идти стало неимоверно тяжко. Шагающая сзади Юлька добавляла досады:

    - Ну ты, Машка, и дура! Все устали и Саша тоже! Как не стыдно так расклеиваться! Ты же не ребенок, чтобы на ручках ехать!

    На Юльку зашикали. Конечно, она была абсолютно права, но ее слова вызвали новую порцию рыданий, а сама Маруся бешено задергалась у меня на плече. 

    Гул справа нарастал, и мне самому было страшно смотреть туда. Но поглядывал - нужно было реально оценивать обстановку. Огонь приближался. Шел он верхом, почему-то казалось, что горят исключительно кроны сосен, а стволы остаются целыми и нетронутыми. И очень скоро стало хорошо видно, как, то ли под действием небольшого ветерка, то ли просто в поисках новой "пищи" для себя, целые сгустки огня, издалека это было не разглядеть, но внутри них вполне могли находиться ветки, перепрыгивали с одного дерева на другое.

     Спасаясь от стихии, наперерез нам то тут, то там ползли ужи, и мне казалось, что пару раз я даже видел гадюку. Естественно, говорить об этом я не стал никому - зачем вызывать панику еще и другого рода. Замечал, что остальные и Женя в том числе, видели змей тоже, но никто не издал ни единого испуганного возгласа.

    Слегка опаленный огнем, несчастный заяц с бешенными глазами и прижатыми ушами, совершенно не петляя, а практически по перпендикулярной пожару прямой, проскакал в паре метров, не обращая на нас никакого внимания.  

     Судя по картам, по снимкам местности и старой памяти, всему, что я пытался припомнить сейчас, лес должен редеть, переходить в небольшой лиственный подлесок, шириной с полкилометра, а потом только выходить к берегу реки. Но пока никаких лиственных деревьев в утреннем сумраке видно не было. 

     Я, естественно, не следил за временем, и понял, что пять минут прошли, только благодаря Диме, тронувшему за плечо и подставившему свое. С нескрываемым облегчением - все-таки две бессонные ночи давали о себе знать, я переложил свою затихшую ношу на парня. Он, сцепив зубы, зашагал вперед. Потом разгрузил Ивана Петровича, поискал глазами Женю и, удостоверившись, что идет, просто немного отстала, зашагал быстрее.

21.

    Я просто физически ощущала, как припекает слева. Пот стекал по мне градом от усилий, но все-таки не оставляла в покое мысль, что становится жарче не потому, что вот-вот выглянет солнце и мы несемся изо всех сил... Хотелось плакать, хотелось кричать и в бессильной злобе ударить кулаком по дереву, а еще хотелось молиться, просить Господа сжалиться и продлить наши жизни.