Горечь твоей любви (СИ) - Иванова Валерия. Страница 27

Илья встал из-за стола и вышел из кухни, через несколько минут одетый стоял в коридоре и надевал кроссовки.

— Поеду, проконтролирую все, — сказал, открывая входную дверь.

Я, как ужаленная, подскочила с места.

— Илья, нам надо поговорить, — произнесла, выбегая в коридор.

— Поговорим, как я приеду, Диана. Думай о солнце, море и песке, — ответил, быстро поцеловал в губы и вышел за дверь.

Я так и осталась стоять, глядя на закрытую дверь. Илья проснулся в иллюзии, думая, что у нас все по-прежнему. Как мне набраться храбрости и сломать его жизнь, пустить все под откос?

Я достала телефон и набрала номер единственного человека, с которым хотела сейчас поговорить.

— Алло, — услышала сонный голос подруги на том конце провода.

— Алло, Окс, я сейчас приеду, мне… Мне нужно поговорить с тобой.

— Жду, — ответила Оксана, и я стала собираться.

Когда приехала к Оксане, подруга уже была во всей боевой готовности. Она тут же притащила меня в зал, где нас ждал полный чайник чая, и усадила на диван.

— А теперь рассказывай мне все, Диша. Я полночи уснуть не могла, все думала о тебе и этом Ярославе.

Я сделала глубокий вдох и начала говорить. Поначалу постоянно сбивалась от раздирающих эмоций, а затем мне удалось взять себя в руки. Я говорила, говорила, говорила. Изливала душу, рассказывала все то, что терзало изнутри, занозой жалило и не давало спокойно жить.

Подруга слушала, не перебивая, хотя я знаю ее, ей всегда есть что сказать. Когда закончила рассказ, Оксана протянула мне салфетки, я даже не поняла, что плачу.

— Офигеть, — выдохнула та, спустя пару минут тишины.

Из меня вырвался нервный смешок.

— Добро пожаловать в мою жизнь.

— Я многое себе вчера надумала, но такое… Диш, ну и козел же он! И променял тебя на эту «я это не ем, я на гормонах», — спародировала жену Марина подруга.

— После такого рассказа нужен перекур, — сказала Оксана, и мы вышли на балкон.

— Я просто не понимаю, — сделала затяжку и выпустила струйку дыма, — почему он так со мной. Ведь он любил меня, я точно знаю. Глаза не могут врать, как бы ни старался. Не смотри на меня так, Оксана.

— Так он просто испарился и все? Ты больше не видела его?

— Да. Я проснулась, а его нет. На следующий день пришел помощник нотариуса, помахал перед моим носом бумажкой, о том, что квартира продана и все.

— Блин, я даже не знаю, что сказать… Если бы Лешка меня так… Я бы нашла с*ку и придушила, отвечаю.

— Мне тоже хотелось задушить его. Особенно первое время, когда ломало не по-детски, хотела, чтобы ему так же больно было. А потом… — я замолчала, потому что самой от себя противно стало, но Окс услышала мою запинку и вопросительно приподняла бровь.

— Что потом, Диша?

— Потом мне захотелось, чтобы он счастлив был, — тихо ответила.

— Дура ты, подруга, — беззлобно сказала Оксана.

— Знаю.

— Но все мы там были. Любили так, что себя забывали… Тем более, когда он у тебя первый. Первую любовь вообще хрен забудешь.

— Первые — они навсегда, отпечатываются на всю жизнь, до самой смерти.

Оксана прислонилась спиной к перилам.

— А как же Илья? — тихо спросила она, и у меня дыхание перехватило, на глазах тут же выступили слезы.

— Если бы ты знала, какой тварью я себя чувствую, Окс.

— Но ничего же не было.

— Не было? — в ужасе посмотрела на подругу. — Я практически изменила Илье с человеком, который меня растоптал однажды. И это ты называешь — не было?

Оксана выставила вперед руки в примирительном жесте.

— Диш, ты не можешь себя грызть за это. Да, ты поступила ужасно, да поставила ваши с Ильей отношения под удар. Но если все отбросить, то ничего не изменилось. Мир все так же крутится и Вселенной плевать на твои проблемы. Если ты расскажешь Илье, то только тогда все изменится, понимаешь?

— Ты предлагаешь ничего не рассказывать ему, что ли?

— Именно это я тебе и предлагаю.

— Нет, это неправильно. Я не могу так, не по отношению к Илье.

— По отношению к Илье? — подруга посмотрела на меня тяжелым взглядом. — Именно поэтому ты и не можешь ничего сказать. Он слишком сильно тебя любит, Диана.

— Но…

— Никаких но, — жестко отрезала подруга, — послушай меня, Диана, и послушай внимательно. Все, что было у тебя с Ярославом — это прошлое. А будущее у тебя с Ильей и ты ничего ему не скажешь, потому что так будет правильно. Вчера ты совершила ошибку, а сегодня ты снова начнешь поступать правильно.

Я не успела ей ничего ответить, в глубине квартиры заиграл мой мобильный. Вышла с балкона и пошла на поиски телефона. Посмотрела на экран и нахмурилась. Звонила баба Нюра, хорошая подруга моей бабушки. Мы жили в одном доме. Я, правда, давно уже не созванивались с ней. Сердце пропустило удар и сжалось тугим кольцом. Хоть бы все хорошо было.

— Алло, — ответила на звонок.

— Алло, Диана, деточка, это ты? — спросила баба Нюра, и у меня аж отлегло, когда голос ее услышала.

— Да, это я. Как у вас дела? Как здоровье?

— Ох, Дианочка, беда случилась… Твоя мама вчера умерла, пусть земля ей будет пухом. Тебе надо приехать, внуча.



30

Диана

Я подъехала к многоэтажке, где раньше жила и просто сидела в машине. Не могла выйти. Откинулась на сиденье, опустила окно и трясущейся рукой достала сигареты из пачки. Сделала затяжку. Надо бросать, мельком подумала, но мысли тут же перепрыгнули в другое русло.

Помню, как покидала этот дом без оглядки, без перспектив и будущего… Сколько я здесь не была? Лет пять-шесть, не меньше, столько же и мать не видела. Когда баба Нюра позвонила и сказала, что мамы не стало у меня внутри даже ничего не ёкнуло. Я давно уже ее похоронила. Всем говорила, что мои родители мертвы. Даже Илья не знает, что я здесь, ведь он считает, что моя мать на том свете.

Когда Ярослав бросил меня, то мне пришлось вернуться домой. Отец и мать тогда в запой страшный ушли. Из моей комнаты сделали притон, ее было не отмыть, такое чувство, что запах алкоголя въелся в стены. Тогда, я почему-то, даже и не думала о том, чтобы снять жилье или еще что-то… Я вообще ни о чем не думала. Даже с работы отпросилась, сказала, что с простудой ужасной слегла. А ведь я действительно болела, пусть и не физически.

Как сейчас помню, тот ужасный день. Лежала в комнате, а за стенкой своя вечеринка была. Они пригласили своих собутыльников и веселились вовсю. Я уснула, а проснулась от того, что мне трудно дышать стало. Открыла глаза, и паника меня захлестнула, затапливая разум ужасом. В комнате было темно, а на мне кто-то сверху лежал. Я начала брыкаться и кричать. Мужчина закрыл мне рот ладонью, от которой воняло так сильно, до сих пор помню этот запах.

— Заткнись, сука тупая, — прорычал этот урод и стал шарить свободной рукой по моему телу.

— Ходишь в своих футболочках, так и просишь, чтобы тебя вы*бали. Сейчас я это и сделаю, — прошипел мне в лицо и больно сжал грудь.

Я начала плакать и вырываться из-под этого ублюдка с еще большей силой. Он что-то прорычал и ударил по лицу. И именно это привело меня в чувства. Паника отступила, и я начала мыслить трезво. Затихла под мужчиной и стала ждать.

— Вот так, люблю послушных подстилок, — оскалился, провел ладонью по животу, — Но, когда я буду тебя драть, как шлюху, хочу, чтобы ты орала. Думаю, ты такая же, как твоя мамаша, сама будешь просить о большем.

Его слова вызывали во мне тошноту, но я продолжала лежать и старалась не вздрагивать от его мерзких прикосновений. И когда этот ублюдок не ожидал, приблизил свое лицо, я со всей силы загнала свой палец ему в глаз. Он заорал от боли и я, не теряя времени, скинула его с себя на пол. Тот повалился вниз. Взяла с прикроватной тумбочки лампу и шарахнула тварь по голове. Меня трясло от адреналина. Я выбежала из комнаты и закрыла дверь на ключ, оставляя монстра за дверью, и побежала в комнату к родителям. Там была одна мать.