Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Владимировна. Страница 21

Завтракали опять всей семьей, блинчиками со сметаной и клубничным вареньем, ну и чай ароматный, с какими-то травками.

— Скоро, скоро пойдем, мам, пап? — младшие дети поели быстрее и беспрестанно канючили, бегая вокруг стола.

— Сейчас позавтракаем и пойдем, — спокойно отвечала Мила. — Все равно на ярмарке раньше полудня делать нечего. Пока все соберутся...

— А что вообще за ярмарка? — поинтересовалась я. Вчера как-то было не до этого. — Она к чему-то приурочена или просто так?

— Праздник у нас большой, день основания Больших Перевертышей, восемьсот тридцать лет в этом году, — пояснила Мила с гордостью. — Будем гулять всю неделю! Сегодня открывается ярмарка на главной площади, потом будут всякие соревнования, гуляния, представления... В общем, будет весело. Тебе понравится, увидишь.

После завтрака все еще, наверное, час собирались. Эдик перед самым выходом успел измазать штанишки, пришлось переодевать. Потом Тата разбила коленку, как итог: перекись, пластырь и еще пятнадцать минут потерянных. Ко всему прочему Кира никак не могла выбрать наряд, несколько раз бегала переодеваться.

— Она надеется увидеть там парня, который ей нравится, — заговорщицки поделилась секретом дочери Мила. — Слава небесам, он тоже из енотов... А то эти смешанные союзы — сплошная морока.

Наконец покинули дом. Мне поручили приглядывать за Эдиком и Татой, поэтому я вела их за руки, Лину же в коляске везла сама Мила. Пока шли к центру города, я разглядывала окрестности. И особенно мне в глаза бросались ухоженные дворы и огородики, даже в самых скромных на вид домах. Деревья плодоносят, а овощи на грядках прямо как на подбор.

— Мам, смотри какого я жирного пикси поймал! — воскликнул вдруг Федя, и в его руках я заметила малюсенького, не больше полевой мыши, человечка в зеленом костюмчике и колпачке. Он морщил красное личико, явно злясь, вырывался и что-то возмущенно пищал.

Я думала, что меня уже после откровений Глеба ничем не удивишь, а тут такое... Гном какой-то. Или очередные глюки.

— Это, небось, Кабановых, — хмыкнул Жора. — Они и себя откармливают, и пикси своих...

А Мила строго произнесла:

— Федор, отпусти его, тебе своих мало? Мне ссоры с соседями не нужно.

Мальчик нехотя вернул непонятное существо на землю и тот, погрозив кулачком, умчался к ближайшему забору, где сразу протиснулся в дырку между рейками.

— Я ж говорил, Кабановых, — удовлетворенно заключил Жора.

А ко мне наконец вернулся дар речи.

— Кто это? — ошалело спросила я.

— Так это пикси, — старшая дочка моих новых друзей посмотрела на меня с легкой насмешкой.

— Кира, — мать зыркнула на нее с укором. — Аня не может знать, кто это такие. Она, видимо, и не сталкивалась с ними никогда...

— Никогда, — подтвердила я, растерянно качая головой.

— Пикси помогают по хозяйству, — продолжила Мила. — Есть огородные пикси, садовые и хлевные. Обычно каждого вида покупают по две-три особи, лучше семью, чтобы им не было скучно.

— Покупают? — меня это несколько покоробило.

— Да, может даже увидишь их сегодня на рынке. А чем ты так озаботилась? — усмехнулась Мила, поглядывая на меня.

— Мне показались они разумными, и покупать их как-то... — неуверенно начала я, пытаясь сформулировать свою мысль.

— Да они чуть разумнее кошки! — засмеялась Мила. — Все что им надо: дом, еда и работа там, где у них есть склонность. На воле они дичают и становятся злыми. И уж точно ни один не жалуется на свою долю. На всем своем веку не припомню, чтобы хоть один пикси сбежал от своих хозяев. Наоборот, они только и ждут, чтобы их кто-нибудь купил и обеспечил им комфорт. А потом еще и меряются между собой, у кого лучше хозяин. А за хозяина своего стоят горой. У нас, например, живут три огородных пикси и два садовых. Зато на грядках и в саду всегда порядок.

За разговорами мы незаметно подошли к центру города, где на главной площади, той самой, куда приводил меня Глеб, раскинулся целый городок из шатров и самодельных деревянных прилавков. Все вокруг украшали разноцветные флажки, воздушные шарики, ленты и даже цветы. Откуда-то несся аромат сдобной выпечки, сплетающийся с пряным запахом жареного мяса. Было шумно, многолюдно, весело...

А в следующую секунду я увидела Глеба.

Он стоял около лотка с сувенирами из дерева и лозы, а рядом Софья Ильинична придирчиво выбирала корзину. Глеб, точно почуяв, обернулся, и мы встретились взглядами. В груди защемило, перехватило дыхание. Лучше было бы отвести глаза, но я не могла. Секунды, которые мы безотрывно смотрели друг на друга, казались вечностью.

— Как дела? — спросил он первым. Его голос звучал глухо, незнакомо.

— Нормально, — я тоже не узнала свой голос.                                  

— Я слышал, что ты остановилась у Полоскунов.

Я не сразу поняла, что это фамилия семьи оборотней-енотов, ведь до сих пор мне ее не называли. При других обстоятельствах меня бы развеселило такое совпадение, однако сейчас губы были словно заморожены.

— Да, пока поживу у них.

— Я рад, что у тебя все хорошо...

— Внучек, смотри, не маленькая? — Софья Ильинична потрясла огромной корзиной, а Глеб наконец оторвал от меня взгляд.

— Нет, не маленькая... — рассеянно отозвался он. — Бери.

— Точно? — лицо старушки выражало сомнение. Интересно, что она собиралась носить в такой гигантской таре?

— Точно, — ответил Глеб, вновь поглядев в мою сторону.

Софья Ильинична тоже заметила меня. Бросила, как ни в чем не бывало:

— Здравствуй, — и снова вернулась к изучению корзинки.

А между тем меня уже дергали за руки Эдик и Тата, призывая идти дальше. Остальные из нашей компании уже успели отдалиться, и я вместе с детьми поспешила за ними. От встречи с Глебом осталось тоскливое чувство недосказанности. Я уже сама не понимала себя, не понимала чего хочу. Запуталась в себе словно в паутине.

— Бусы, — протянула Тата, показывая на лоток с украшениями. Мила уже тоже остановилась около него и разглядывала колечки с полудрагоценными камнями. Дети отпустили мои руки и побежали к матери. Меня бижутерия привлекала мало, поэтому я стала оглядываться по сторонам в поисках чего-то более интересного. И увидела. Чуть в отдалении стояла палатка, а на ее прилавке — большие прозрачные коробы, похожие на аквариум, в которых что-то шевелилось. Приглядевшись, я узнала пикси. Убедившись, что дети заняты и рядом с мамой, я отошла к той палатке, чтобы получше рассмотреть диковинных существ. А они, и вправду, не выглядели несчастными. Один, похрапывая, спал на маленькой мягкой подушке. Два других дрались и пытались друг у друга стянуть колпачки. Еще один, точнее, судя по наряду, это была женская особь, с усердным видом что-то вязала, покачиваясь в кукольном кресле-качалке.

— Заинтересовал какой экземпляр? — около меч вырос худощавый мужичок с острыми глазками. — Остались только садовые пикси.

— Нет, спасибо, — я попятилась от него, затем выдавила из себя вежливую улыбку и устремилась к своим спутникам.

Мила с Кирой и Татой примеряли уже бусы, в коляске скакала Лина, требуя себе такие же, и только мужчины скучали в сторонке.

— Аня, а ты себе ничего не выбрала? — спросила меня Мила и продемонстрировала нить из розовых кораллов. — Смотри, какая красота!

— Да, очень красиво, — оценила я. — Но...

Что именно «но» я объяснить не успела, так как около меня вырос Игнат.

— Красивой девушке — красивая вещичка, — он схватил с прилавка браслет-цепочку с несколькими голубыми камешками-подвесками и потянул ее мне.— Это вам, Анна, не откажите. Милый скромный сувенир...

А женская часть Полоскунов, узрев Игната, уже млела и таяла как мороженое, даже Лина примолкла, улыбалась и хлопала ресницами.

— Спасибо, конечно... Мне очень приятно ваше внимание, но взять я его не могу, — ответила я твердо.

— Это ни к чему вас не обяжет, — местный Джек Воробей сверкнул улыбкой. — Повторю: милый, скромный сувенир... — и я не успела опомниться, как браслет оказался на моем запястье. — На память о Больших Перевертышах. Смотрите, как вам идет, — Игнат заглядывал мне в глаза, словно искал в них что-то, возможно, ответ или эмоцию, но не находил ее, потому чуть хмурил лоб, хотя улыбка продолжала играть на его губах.