Античная наркомафия - 9 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 53

Владеющего ломаным греческим мы нашли, да только не раба, а работорговца из числа малабарских пиратов. Ну и урод же, млять! Э, уважаемый, тебе раб-яван сколько надо? Три штука? Есть три штука! Мы обрадовались такому везению, просим показать, и тут выясняется, что сейчас у него ни одного нет. Но будут, мамой клянётся, вот как этих всех распродаст, так обязательно сплавает за новыми и яванов нам обязательно привезёт, сколько закажем. А пока – вот этих бери, много работают и мало едят. А нахрена они нам сдались, орясины эти, которых он первых же попавшихся отловил? Э, уважаемый, возьми вот этот, умный, настоящий брахман, язык яван быстро учит – ага, и тычет своим пальцем в обритого налысо доходягу. Млять, ну вот только раба-брахмана нам ещё не хватало для полного счастья! Я ведь упоминал уже, что такой скорее сдохнет, чем будет делать что-то, не положенное ему по касте? И хрен бы с ним, если бы он реально язык знал, так ведь ни в зуб же нога! Мы уже было отчаялись, но вдруг другой малабарец, по-гречески не знавший ни слова, но понявший, что нам нужно, сообщил через Мани, что буквально вчера продал раба-шудру, говорившего по-явански. Кому, он не помнит, но сделка-то зарегистрирована.

Вот когда я помянул добрым словом этот грёбаный восточный бюрократизм! У чинуши мы выяснили, что покупатель – местный, а раб – откуда-то с севера, так что едва ли он куплен для обмена, наверняка в услужение, то бишь можно и перекупить. Узнав имя и адрес покупателя, мы даже докупку недостающих благовоний отложили, а то мало ли, что ещё приключиться может? Нам повезло вдвойне. Во-первых, покупатель брал просто слугу, а не переводчика, так что принципиальных возражений против перепродажи у него не было. Во-вторых, сам раб оказался молодым парнем, в натуре из шудр, но уж точно не дубиной. Главное же – дравид из северных тамилов, ещё в детстве угодивший в рабство к маурьевским индусам долины Инда, а уже от них пару лет назад к тамошним же яванам, у которых и научился их языку. Ну, научился – это громко сказано, потому как говорил он по-гречески ничуть не лучше того малабарского прохвоста, но это уже принципиальной роли не играло. Говорит же хоть как-то, так что на уровне "моя твоя понимай" с ним уже объясниться можно, а учить ведь мы его один хрен не греческому, а турдетанскому будем. Так зато и получим в его морде лица переводчика и на индо-арийский, и на дравидский – ага, два в одном, как говорится. Короче говоря, парень нам вполне подходил, и за ценой мы стоять не собирались.

Но – Восток есть Восток. Греке предложили бы цену больше той, которую он сам отдал, и что ему тогда раб, купленный только вчера и никак ещё себя в его доме не зарекомендовавший? А у индусов с этим сложнее, у них не принято раба продавать, если тот ни в чём ещё не провинился. Вот если раб сам попросит продать его, тогда это другое дело, на Востоке в такой просьбе отказывать рабу тоже не принято. Ну, поговорили мы с парнем, где ему познаний в греческом не хватало, там Мани подключался. Для начала мы объяснили ему, что мы – не греки, и у нас с рабами обращаются получше, чем у них, да и не навечно рабство, если человек достойный. Лёгкой жизни не обещаем, делать придётся всё, что делают наши, но и ниже плинтуса его никто опускать не собирается, а нужен он нам как переводчик – научится нашему языку, будет с индийских языков переводить на него и обратно, когда понадобится, а когда этого не будет нужно – будет служить так же, как служат наши мореманы и солдаты. Увидев скошенный парнем взгляд на меч и кинжал одного из сопровождавших нас матросов, я подтвердил, что у нас нет жёсткого кастового разделения. Будет послушен и старателен – тоже получит оружие, его будут учить с ним обращаться, и он будет носить его, как и все наши люди. Короче – станет одним из наших.

Парень немного подумал, сразу согласия на перепродажу не дал, но попросил хозяина отпустить его с нами до вечера – типа, пусть иноземцы в деле его проверят, а он к ним присмотрится, и тогда виднее будет. И ведь молодец, соображает. Мало ли, чего ему понаобещают иносранцы, которых он видит впервые в жизни и о которых никто ни хрена не знает, так что и посоветоваться не с кем? А вот так, спонтанно с нами увязаться, чего мы заранее предвидеть не могли, а значит, о добротной показухе едва ли сговорились меж собой заранее, не настолько ведь он важная персона – много чего заметить можно. Если нагрёбываем, то показуху нам на ходу импровизировать придётся, без подготовки, и тут уж хоть на какой-то мелочи, да спалимся. Мы переглянулись, поухмылялись – молодец, говорю ему, правильно сообразил, нельзя верить чужакам на слово сходу.

Сходили с ним снова на рынок, поговорили там с тамильскими перекупщиками о недостающих нам южноаравийских благовониях – переводил в основном он уже сразу на дравидский, а Мани помогал ему с нами на греческом объясняться в затруднительных для него случаях. Торговаться пришлось круто, потому как сперва тамилы заломили цену лишь вдвое дешевле цен Лужи. С немалым трудом мы выторговали у них в конце концов ту трёхкратную разницу, с которой начинался наш торг с бармалеем. Берём ведь много, а им тоже побыстрее расторговаться желательно. Прибыль ведь не только от наценки идёт, но и от скорости денежного оборота. И показал себя парень в этом деле очень неплохо.

Зарегистрировав у чинуши и эту сделку, мы направились обратно к причалам. Уже на полпути нас встретил посыльный, доложивший, что постоялые дворы навигаторы нашли и предварительно о постое с их хозяйками договорились, но теперь нужно утрясать все вопросы окончательно. Естественно, как же без этого? И в Тамманаве были моменты, по которым не сходу к общему знаменателю пришли. В чужой стране – неизбежно. Самое интересное, что о части этих моментов тутошние хозяйки оказались уже в курсе – раньше нас сарафанное радио донести успело. Уже на подходе на берегу лиманчика служаночки по ночной части купально-загорательные процедуры изображают, демонстрируя нам свои стати, и демонстрировать им есть чего – подобраны с учётом наших предпочтений. Тоже в основном дравидского типа, хотя индо-арийской примеси больше, но фигуры и мордашки – то, что надо практически у всех, а уж стрёмных на наш вкус – ни одной. Остаётся только гадать, только ли в деловой смекалке у хозяек гостиничного бизнеса тут дело или им ещё и указание сверху дано из тех, которые хоть и формулируются как рекомендация, но горе тому, кто дерзнёт ей не последовать. Не удивлюсь, если так и окажется – это же Восток.

Цены постоя оказались выше, чем в Тамманаве, раза в полтора – сказывалась и близость к столице. Ну, относительная, с учётом транспортной связности. Так-то по карте если циркулем мерить, так оно примерно то на то выйдет, но из Тамманавы туда по суше топать, а грузы на запряжённой быками арбе везти, если ты не правительственный гонец и не важный чинуша, которому верховой конь или колесница положены. Да и с ними никто ведь не отменял ни рельефа местности, ни петляния дорог, ни их реального состояния, от идеала обычно весьма далёкого. А из Талахори – вверх по реке на лодке по равнине, так что и течение реки не особо сильное, и лодку с гребцами найдётся где сменить, и муссон летний попутных румбов. Хоть и отдалённые, но ещё окрестности столицы, скажем так. С мясом особенно тяжело из-за этих грёбаных индуистско-буддийских заморочек. Полный же синхальский контроль, с которым хрен забалуешь. В Тамманаве и джунгли ведь рядом, и ведды регулярно снабжают дичью. И если не приглядываться и не принюхиваться очень уж дотошно, то мясо – не дефицит. Не только мы сами, но и многие наши люди не раз уже замечали, что и на вид, и на вкус подававшееся им на стол мясо напоминало мясо лемуров мадагаскарских, которые такие же древесные приматы, как и эта священная для индуистов макака. Но это там прокатывало, на фронтире синхальской цивилизации, а здесь твёрдый индуистский порядок, и шаг влево, шаг вправо – ага, считаются попыткой побега. Так что и выбор из-за этого резко сужен, а те сорта, которые доступны – дороже. Из того, что на смешных товарных ценах сэкономили, не так уж и мало постойные издержки сожрут, но если доставим грузы успешно – экспедиция окупится многократно. Не тот случай, чтобы в мелочах своих людей ужимать.