Предсказанная Война (СИ) - Морьевна Марья. Страница 9

Каждый удар копыт о землю отдавался глухим топотом где-то внутри. Деревья и кусты, птицы и зверьки стирались, проносясь мимо со скоростью падающих звёзд, так быстро скакала Красавица, молодая кобыла серой масти и с чёрными-чёрными ушами. Норов у неё был под стать хозяйке, только лишь не говорила. Говорящих коней, в конце концов, держать в конюшне не очень, согласитесь.

Но не успели они добраться до поляны у моря, как вдруг Надя заметила впереди громадный валун. Она дёрнула поводья на себя останавливая лошадь. Красавица всхрапнула, пропахав копытами землю и остановившись. Но тут произошло то, что повергло обеих в шоковое состояние. Валун ожил, заревел, поднялся на четыре мощные лапы, и вскоре к принцессе повернулась медвежья голова. Бесстрастные глазка зверя смотрели чёрным безмыслием, что заставило Надежду задержать дыхание от страха: медведь то был неговорящий. Красавица это тоже почувствовала. Она испуганно заржала, попятилась, и вдруг резко поднялась на дыбы. От испуга у Нади онемели руки, и она выпустила поводья и вылетела из седла. А Красавица убежала в лес.

Принцесса с ужасом замерла, смотря в глаза вновь заревевшему зверю, который кинулся к ней. Она попыталась отползти назад — дрожали руки, взвыла ноющей болью лодыжка. Надя зажмурилась, когда зверь собрался обрушить на неё весь свой вес, когда внезапно откуда-то сбоку прилетела стрела и вонзилась зверю в бок. Медведь снова заревел, но на этот раз от боли, и отступил в бок. А из чащи вылетел на коне всадник. В руке его сверкал меч, который в мгновение ока вонзился в бок хищнику, уже собравшемуся напасть на обидчика. Медведь мёртвый рухнул на траву. Всадник спрыгнул с седла.

— Вы в порядке? — спросил он. Надя, немного пришедшая в себя, отметила, что незнакомец красив, статен и молод. У него была смуглая кожа и тёмные волосы. А глаза… в такой глубине немудрено было утонуть. И улыбка была такой искренней. На мгновение принцессе даже показалось, что ему немного неловко с ней говорить, хотя виду он не показывал.

Надежда приняла его помощь, но, когда она поднялась, стало ясно, что идти она не сможет. Юноша предложил её довезти до…

— Где Вы живёте? — спросил он.

Надя немного покраснела.

— Во дворце. Я… Я дочь короля с королевой.

Вопреки ожиданиям принцессы, что юноша выкажет некий страх и удивление, он даже обрадовался.

— Дочь королевы Марии?

— Да.

— Хорошо, очень хорошо. Нам по пути.

Он помог принцессе взобраться на коня, а сам сел за нею. Надя покраснела ещё гуще, но набравшись смелости, спросила, пересилив смущение:

— А как же Ваше имя, мой таинственный спаситель? Раньше я Вас не видела.

— Немудрено, Ваше Высочество. Я приехал только сегодня в империю, вместе с Вашей матушкой, да и тут же решил осмотреть окрестности, чтобы не сидеть без дела. Да в замок не зашёл. Я — старший сын турмана Адиля, царевич Мурад.

— А я — Надежда.

Глава 9. Муж и отец

Мария плакала долго. У него до сих пор в ушах стояли её рыдания. Но потом она уснула. Баш, перенеся её на кровать, лёг рядом и тут же сам провалился в сон. А сейчас он проснулся. Баш только сейчас заметил, что в комнате очень тихо. Прислушиваясь к тишине в их покоях, король Фингарда начал различать дыхание супруги. Лицо у неё было немного опухшим, глаза покраснели, но, кроме этого, от недавних слёз не осталось ни следа.

История повторилась. Император великолепно помнил, как десять лет назад, когда умерли его родители, он был примерно в том же состоянии. Он потом долго часто срывался, что могло вывести из себя любого другого, и тогда он бы остался наедине со своим горем. У Марии же, которая тогда большую часть времени отдавала трёхлетнему сыну, хватило терпения не отвечать ему криком и возмущением, а пропускать язвительные и обидные слова мимо ушей. И она всё это время находила силы даже после бессонных ночей (Андрей тогда приболел) успокаивать его, наставлять на путь истинный.

Когда Баш, в связи со свалившейся на него ответственностью короля, наконец смог взять себя в руки, сразу после коронации он долго извинялся перед нею за всё то, что наговорил, за испытание терпения и всё остальное.

Сейчас, смотря на жену, король начал понимать, что попросту не дотягивает до её планки. Он в своё время не мог ограничиться слезами. С тех пор, как Мария стала мамой, от неё грубых слов нельзя было дождаться. Хотя, может она ещё ему скажет пару ласковых в компенсацию за прежние времена. Но Баш только улыбнулся при этой мысли.

Королева похоже стала просыпаться. Поморщившись от яркого света из окна, она потёрла глаза и повернулась лицом к мужу. Севастьян положил ладонь на её плечо. Царица, сонно щурясь, открыла глаза. Какое-то время она молчала, смотря ему в глаза, а потом спросила:

— Долго я спала?

Император с улыбкой покачал головою. Он заметил, что в её глазах больше нет сокрушения и скорби. Была только печаль. Царица села, легко поморщившись от головной боли. Она долго не говорила не слова, будто думая, что сказать. Император это понял и последовал примеру Марии, усевшись на постели. Тут она заговорила, и голос её звучал хрипло и как-то безэмоционально, но в нём присутствовало что-то новое, от чего становилось страшно:

— Я Софию во сне видела. Будто бы она стоит на одном краю бездны, а я — на другом. На её стороне свет, сияет солнце, за спиной у неё стены и врата, а за ними — прекрасный сад. В бездне бушует пламя. На моей стороне сплошная тень и тишина, под ногами чёрный песок. София меня зовёт. Говорит: «Иди ко мне. Не бойся. Не упадёшь.» И я пошла. Воздух подо мною был плотный, как камень. Я шла вперёд и ни разу не оступилась. Мне и страшно не было. Когда я дошла, София меня обняла, а потом отступила назад, к вратам… и её… её поглотил свет, когда врата открылись. Свет меня заставил закрыть глаза и… Всё, больше ничего не помню…

Она запустила пальцы в волосы. У Баша в душе зародилось странное чувство ноющего страха. Он испугался, что этот сон имеет значение большее, нежели простая тоска по сестре.

— Что это? — Мария нахмурилась и подошла к окну. Они с Башем находились на втором этаже и как раз там, откуда великолепно прослеживался внутренний двор замка. Императрицу сейчас привлёк стук копыт. Баш не стал подходить — он разговаривал с Александром, который был явно не в духе, а рядом активно поддерживал их разговор самый младший из всех тринадцати детей, принц Карл. Похоже, они снова что-то не поделили.

Бедный Баш, он, по сути, остался один, с тех пор как Наталья уехала на Север ради исследований тамошних жителей, о которых мало кто что-либо знал. Единственное, что о них было известно — рост больше двух метров, и этот факт несказанно интриговал старшую из оставшихся в фингардском замке детей короля Роберта и королевы Яры. Так что, на Баша свалилась ответственность не только за страну, но и за своих младших братьев и сестёр, хотя, по правде, их немалый возраст только усложнял ему задачу (Карлу уже было тридцать лет, что уж говорить про остальных). Но даже спор братьев не помешал Башу заметить, как Мария немного побледнела и бросилась на лестницу, а там — вниз, не дожидаясь мужа.

Этот факт очень помог тем, кого она увидела во дворе. Она стрелой вылетела из дверей дворца и бросилась вниз по лестнице, навстречу въехавшим во внутренний двор замка Мураду и Надежде. Она замерла, завидев, как царевич помог принцессе слезть с седла, тогда как обычно она пренебрегала чьей-либо помощью в этом деле. Когда она коснулась земли, то её левая нога осталась на весу. Голубое платье перепачкано в земле и траве, волосы растрепаны.

Императрица прерывисто вздохнула, быстро подходя к ним, но при этом сохраняя несколько жёсткое выражение лица. Мурад поклонился, насколько это было возможно, когда одно его плечо служило опорой для Надежды. Увидев выражение лица матери, принцесса тут же начала:

— Мам, я могу объяснить…

— А ты уверена, что этот рассказ для моих ушей? — тон императрицы разбил всякое желание её дочери хоть как-то защищаться. Надежда обречённо опустила глаза, тогда как её мать испепеляюще взглянула на Мурада. Тот стойко выдержал этот взгляд. — Итак?