Переинкарнация (СИ) - Сергеева Александра Александровна. Страница 51

Потому что Сли указал мне на очевидные вещи, которые я вовсе не обязана замечать, как какой-то там спецназ. Я даже внимания не обратила на кузенов, что торчали на высоченной башне. Верней, заметить-то я их заметила. Но не дотумкала, что смотрят они именно в небо. Контролируют, так сказать, воздушное пространство, до которого им, вроде, никакого дела: не имелось у них прежде угрозы сверху. Но теперь завелась. И далеко не все в их клоповнике лишены способности анализировать изменения в окружающей военной среде.

 Женщины, несомненно, всегда правы. Но не всегда последовательны в своей правоте – призналась я Сли. Однако вовсе не их вина, что периодически заносит. Им вечно норовит подгадить воображение, с которым природа явно перестаралась. Или кто-то злонамеренно отвлекает их всякой важной дребеденью. Так на то нам и даны мужчины, которые всегда лучше знают, как сделать то, что женщины знают лучше. На то она и межполовая гармония – лишь на ней мир и держится. Главное, уметь ею пользоваться и отдавать должное друг другу.

Я, к примеру, всегда с большим уважением относилась к способности Дерка – да и того же Варкара – исправлять все мои косяки. И в благодарность никогда не увлекалась мозгоклюйством, как бы оно не зудело. Ценю я эту способность и в Тармени – строго указала я Сли, чтоб тот не думал, что не надо. А потому сразу за истерикой стараюсь правильно работать головой на пользу нам обоим.

Супруг сделал вид, будто пропустил мои посттравматические разглагольствования мимо ушей. И на удивление одухотворённо потащил меня обшарить все окрестности крепости. Мы наметили пути наступления-отступления для нелетающих млекопитающих. Впрочем, это у меня кишка тонка, а Тармени очень даже способен левитировать подростка – он целую нартию поднял и не треснул. Что же касается самого Вейтела, то вырасти в этом мире маменькиным сынком ему не светит даже в цитадели Ордена Отражения. Сынуля уже способен на многое, если обе матери не будут цепляться за подол его куртейки. Чего он сам, кстати, никогда не позволит – авторитетно чирикнул осмелевший Сли.

Дальше на юг мы не полетели. Тармени решил, что впрок надрывать пупок неразумно: сегодня и так перевыполнили планы по разведке. На полюбившийся диверсантам остров вернулись тютелька в тютельку: те как раз закончили зарывать клад и вспомнили, на кой чёрт вообще сюда припёрлись.

Повелевающего битвами встретили с таким пиететом и воодушевлением, какие мне и не снились. Видать, его иновселенская недотёпистость гораздо больше отдаёт душком божественности, нежели моё эпизодическое легкомыслие. Зато все увидали, с каким терпением и заботой великий бог относится к своей Кишагнин. Не знаю, что там Сарг себе навоображал, но сарказм, что он за мной застолбил на века, мигом сдох. Подозреваю, что его весы до сих пор покачивались: богиня-не богиня. А теперь чаша богини окончательно ухнула вниз, намертво приклеив ко мне этот ярлык.

Даже свекровушка как-то задумчиво поприпухла, переводя взгляд с одного приведения на другое. Вот ведь, знает всю подноготную, а туда же: смеет сомневаться, что я предоставила ей достоверную информацию о нашей с Тарменюшей природе. Эби снаружи хорохорилась, дескать, знает она этих богов, как облупленных. Но, подленько копнув глубже, я обнаружила, что и эта чего-то мудрит на наш счёт, чему, вроде, и не верит, но сомневается. Один Вейтел воспринимал ситуацию самым естественным образом: если мама богиня, то и замуж может ходить только за бога. Тем более что у отца уже давно нормальная человеческая семья.

До следующего островка мы дотащили диверсантов дуэтом. А потом меня приказом по армии отослали домой. Жутко хотелось вступить в пререкания. Но Сли напомнил мне первое правило уважающей себя жены: не вступай в пререкания с мужем на людях. Не роняй его авторитет тем, что он женился на склочной дуре – скандаль с ним дома.

Я пожелала всем удачи, велела сыну присматривать за дедушкой богом и очнулась в саркофаге. Поужинала. Погоняла барбосов. Поизмывалась над бобиками и… Поняла, что как-то не привыкла возвращаться в пустой дом. За редким исключением меня всегда встречало зримое или затаившееся в лаборатории присутствие любимого. Стало не по себе. Даже возникло крамольное желание вернуться к нему – нужно только предлог почестней и…

Сли напомнил о раскрытой книге, в которой Тармени читает меня, как ему заблагорассудится, и я угомонилась. Притащилась в спальню, свернулась калачиком в стылой супружеской постели и уснула.

Проснулась где-то посреди ночи в кольце родного жёсткого тела. Взвизгнула, как дура, и полезла к нему рассказывать, как хреново мне прозябать тут одной. Пока тараторила, как-то незаметно оказалась развёрнутой в нужном направлении. Затылок покусывало, а бедра наливались намерением немедля залюбить эту сволочь до обоюдного изнеможения.

Тот первый бешеный спонтанный секс обошёлся без прелюдии. Но теперь мы подошли к вопросу более вдумчиво, осторожно изучая партнёра. Как-никак оба достались друг другу девственниками. Всё-таки здорово, когда мужчина чувствует, чего тебе хочется и где оно приятней прочего. Но всего любезней сердцу, когда он всей душой желает это сделать. В этот раз мы были просто великолепны – особенно я. И заснули теперь уже вместе двумя обручальными кольцами: одно в другом.

И завтракали вместе в его лаборатории, где нам накрыли стол для расчленёнки подопытных. Подопытные копошились тут же в той прозрачной камере пыток, что побольше. Тарменюше зудело, и я благосклонно дозволила эксперимент за едой, повернувшись к пыточной спиной. Потом и вовсе залезла к нему в кресло, занявшись утренним грумингом. Короче, славно посидели, пока супруг не заявил, что пора на работу.

Мы спустились в усыпальницу, и я растрогалась до самой глубины души: вместо прежнего подросткового меня ожидал полноценный саркофаг. Один в один, как у Тармени. И стояли они рядом ладной парочкой. На прощание я почесала мужу твёрдое, как барабан, брюхо – поцелуи такими мордами у нас не выходят, хоть ты тресни. Затем он внёс меня в гроб на руках и проследил за процессом иглоукалывания щупами. На острове он оказался спустя минуту после моего явления народу.

Народ на этом последнем – перед скачком на материк – острове отлично отдохнул и заправился. И кое-кто, кажется, под самую горловину бензобака. Во всяком случае, все нартии – кроме Фааф-хара – не сидели, а валялись на камнях, осторожно уложив по сторонам крылья. Их морды лоснились, а животы многозначительно округлились. Лайсаки – с такими же раздутыми пузиками – пригрелись на широкой макушке Гра-ары. Эби со Звездой уединились и о чём-то шушукались, весело пофыркивая.

Мужики всё подготовили для следующего скачка и слонялись вокруг обожравшихся дирижаблей с нетерпеливыми лицами. Сарг с Алесаром гоняли Вейтела мечами, а тот отбивался с таким воодушевлением, словно мечтал о военной карьере взасос. Я точно знала, что это вовсе не так. Но, мальчишка есть мальчишка, и мы с Джен не возражали. Та сидела под боком Гра-ары, грелась и о чём-то спорила с матриархом.

Появление богов нарушило эту идиллию. Все принялись подскакивать с жутко деловым видом. Мигом погрузились в предполётные хлопоты, косясь на нас с Тармени, как на отставших пассажиров. Солнце ещё не оторвало пузо от горизонта, когда драконий клин взял курс на западный материк.

Следующие два дня мы с Тармени поочерёдно вели диверсантов кратчайшим путём над материком к западному берегу. Привал организовали на одном из обещанных супругом островов. Нартии попрыгали в воду, ловя успевших смыться тюленей и не успевших грейлов. А заодно и смыть с себя пыль дальних дорог.

Мужики быстренько организовали бивак. Зарядили варить похлёбку из выброшенного им под ноги небольшого грейла. Мейхалт – как самый образованный в картографии – карябал на песке план компании под диктовку Тармени. Капитан Кар придирчиво вносил поправки и при этом каждый раз так пугался, словно утверждал, что бога нет.

Вейтел приклеился к ним намертво, лишив меня упоительной возможности почирикать с сыном о… всяких пустяках. Моя попытка надуться не произвела на всех четверых никакого впечатления. Пришлось присоединиться к выползающим на берег дамам. Те и под водой, и за едой продолжали свой многолетний спор о воспитании детей.