Переносная дверь - Холт Том. Страница 5

– Хорошо, – сказал Пол. – И... м-м-м... спасибо, что взяли меня.

Это только вызвало новый смешок мистера Тэннера.

– Ничего сложного тут нет. Делайте, как сказано, не путайтесь ни у кого под ногами, и мы прекрасно поладим. Хорошо. – Подняв трубку телефона, он пробормотал в нее что-то неразборчивое. Потом повернулся к Полу: – Моя секретарь отведет вас в кабинет, где вы будете работать. Нельзя, чтобы вы снова потерялись, а то мы так до Троицы вас не найдем. Еще вопросы есть?

– В общем, нет.

– Ну, кое-что я вам все равно скажу. Мистера Сусловица можете называть Каз, а мистера Червеубивца – Дитрих или, если вам так захочется, – Рик, хотя полагаю, что не захочется. Но Хамфри Уэлс – всегда мистер Уэлс, Тео Ваншпее – профессор Ваншпее или профессор, Джуди Кастельбьянко – всегда графиня, и никак иначе, если вам дорога жизнь. И разумеется, мистер Уэлс-старший Дж. В., это без вопросов. Я откликаюсь на все что угодно, кроме Фидо, хотя должен сказать, что панибратства не жалую. На мой взгляд, оно превращает офис в одну большую говорильню в утреннем ток-шоу. Бенни Шамэуя в кассе можете звать, как, черт побери, пожелаете, он вообще вас не заметит, если только вы не предъявите подписанную розовую квитанцию в трех экземплярах. Как вы будете называть секретарш, дело ваше и вашей совести. Ага, вот и Кристина, она покажет вам дорогу. На ближайшие полгода она ваш непосредственный начальник, но не бойтесь, она, если и кусается, то обычно не до крови.

Мгновение спустя дверь открылась, и вошла энергичного вида женщина средних лет. Поскольку для мистера Тэннера он, по всей видимости, перестал существовать, Пол тихонько пробормотал: «Спасибо», – и последовал за будущей начальницей.

– Итак, – сказала она, как только за ними закрылась дверь, – вы Пол Карпентер. Меня зовут Кристина.

– Приятно познакомиться, – смущенно отозвался Пол.

– О, так все говорят, – весело откликнулась она и следующие пять минут, пока он плелся за ней по одним коридорам, по другим коридорам, вверх-вниз по лестницам, за угол по коридору и (если он не ошибся) дважды через одну и ту же лестничную площадку, она залп за залпом обстреливала его информацией, ни разу не оглянувшись.

– Ваше обозначение будет ПАК. В обычных условиях было бы ПК, но одна ПК у нас уже есть, Паулина Карч в бухгалтерии, а поскольку второго имени у вас нет, в середину мы вставили "А". Туалеты на третьем этаже – только для партнеров, за исключением чрезвычайных ситуаций. Никогда не выключайте никаких компьютеров, иначе нам придется вызвать Бейзинстока, а никто вам за это спасибо не скажет. Перерыв на кофе – с одиннадцати до четверти двенадцатого, на ленч – с часу до двух, входная дверь запирается, поэтому, если будете выходить, ничего не забудьте. Марсель и Трейси будут для вас печатать, если у них не окажется других дел, а если письма или бумаги, которые подготовите сами, будете отправлять на лазерный принтер на втором этаже, бумагу там заедает, поэтому над ним надо стоять. Ключи от кладовой на рецепции, и бога ради, не забудьте, что они у вас, и не унесите с собой домой. Скрепки и резинки в зеленом стенном шкафу на третьем этаже, блокноты, карандаши и перьевые ручки – на закрытом складе, но за них надо расписываться. За авторучками придете ко мне. Чтобы позвонить в город, наберите "9", и если будете пользоваться длинным степлером, позаботьтесь положить его туда, откуда взяли. Мистер Уэлс кофе пьет с двумя кусочками сахара, чай – с одним, профессор Ваншпее никогда не доливает молока, у него непереносимость к лактозе. Кабинет у вас маленький, один на двоих еще с одним новым клерком, раньше там была вторая комната для собеседований, но сырость там хроническая, поэтому сомневаюсь, что вы подолгу будете там находиться. Все ясно?

– Да, – кивнул Пол.

Из вышесказанного он ничего не запомнил и был стопроцентно уверен, что по ходу дела ничего не заучит, во всяком случае, без больших мучений и позора. В общем и целом, решил он, честное слово, жаль, что его не допустили переворачивать гамбургеры в закусочной. Но одно до него все же дошло.

– Какой второй новый клерк? – спросил он.

– Что? Ах да, Софи. Милая девушка, она вам понравится. Вот тут шкаф для щеток, мы в нем храним все подшивки «Файнэншнл тайме». Там же блокнот, в котором распишитесь, если вам понадобится какую-то взять.

Это ему напомнило: он, честное слово, собирался на какой-нибудь стадии кого-нибудь спросить, а чем, собственно, занимается «Дж. В. Уэлс и К°», но пока случай все никак не представлялся. Он подумал, не задать ли этот вопрос Кристине, но решил, что лучше не надо.

– Ну вот, мы и пришли, – внезапно объявила Кристина, прерывая подробное описание системы нумерации архивных папок. – Ваш новый дом вдали от дома.

Толкнув дверь, она ворвалась внутрь. Пол же застыл на пороге и стоял совершенно неподвижно, словно стиральная машина, которой отрубили ток.

Причиной такой бурной реакции была не сама комната: обычное почти квадратное помещение, ограниченное четырьмя выкрашенными белой эмульсионной краской стенами, довольно пыльным натяжным потолком и покрытым очень старым ковролином полом, в середине стоял деревянный стол, рядом два простых стула, у стены – обшарпанный зеленый архивный шкаф. Огорошило его как раз то, что было на одном из стульев.

– Это Софи, – продолжала Кристина, по всей видимости, не заметив, что Пол изображает соляной столп на пороге. – Ей удалось попасть сюда вовремя, – добавила она. – Вы оба подождите пока здесь, через пару минут кто-нибудь придет и скажет, что вам делать. В первую среду каждого месяца у нас учебная пожарная тревога, на двери будет объявление, куда в таком случае идти.

Полу удалось вовремя убраться с ее дороги, когда она вылетела из комнаты. Дверная ручка ударила ему по пояснице, но он это едва заметил.

– Вы, – проговорила худая девушка. «Скажи же что-нибудь», – велел себе Пол.

– Да, – ответил он.

«Есть два выхода из положения, – решил Пол. – Я могу и дальше стоять тут, как стартрековский Энт в криогене, или я могу сесть». Он остался на месте.

– Вы все еще в пальто, – сказала худая девушка.

– Правда? Ах да.

Он стащил с себя пальто, которое вдруг почему-то превратилось в сложную конструкцию. Одна пуговица оторвалась, упала, отскочила от носка его ботинка и закатилась под стол. Уронив пальто на пол, он нагнулся и попытался повесить на спинку стула. Пальто соскользнуло. Пол оставил его лежать.

– Значит, вы получили место? – спросил он.

– Да.

– И я тоже. – «Ладно, – пообещал он самому себе. – Сейчас я заткнусь».

Повисло долгое хрупкое молчание. У Пола начала затекать левая нога. Он задался было вопросом, а что в самом деле ему мешает (за исключением иголочных и булавочных уколов, конечно) выйти из здания и никогда больше не заходить в этот район Лондона. Да, конечно, он подписал контракт, но станут ли они трудиться, подавая на него в суд? Скорее всего нет.

– Вы виделись с мистером Тэннером? – спросил он. «Да, знаю, – сказал он самому себе. – Я обещал. Но еще десять минут этого жуткого молчания, и мозги у меня закипят и выльются через уши».

Худышка кивнула:

– Ужасный человек.

– Он вам не сказал, чем они, собственно, тут занимаются? На сей раз она покачала головой:

– Вы его спросили?

– Нет.

– А следовало бы.

– Полагаю, рано или поздно мы это узнаем. Она нахмурилась:

– Надеюсь, что нет. Иначе мы будем выглядеть очень глупо.

Иголки и булавки перекинулись на правую ногу. Для равновесия он оперся рукой о стол и попытался не шевелиться.

Она сидела, чуть подавшись вперед на стуле, сложив на коленях крошечные ручки. Чем-то она напомнила Полу картину, которую он однажды видел: там был изображен человек, двадцать лет проведший в американской камере смертников. Где-то в отдалении звонил телефон. Все звонил и звонил, но никто не брал трубку.

– Большое у них тут помещение, – сказал Пол.

– Хм.

– Тот поляк обещал прислать мне карту. Очень на это надеюсь. Я вконец заблудился, только пытаясь найти кабинет Тэннера.