Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей. Страница 23

– Где расположился обоз на ночь? – cпросил я у содержателя, пожилого мужчины, рыжие волосы которого были разделены на прямой пробор.

– Вон там, под навесом.

– Ночью какие-нибудь повозки сюда заезжали?

– Заехал один мужик из Александровки, и посейчас здесь торчит. Запил!..

– Говорите, ничего примечательного тут не случилось?

– Ни Боже мой! По ночам мне не спится, то по двору пройдусь, то в окошко гляну. А здесь вдруг целый обоз с ценным грузом! Всю ночь как на иголках, глаз с повозок не спускал!

– Когда обозники выехали с постоялого двора?

– Раненько, часов в шесть. Испили чайку, и в путь-дорогу! Я трижды перекрестился!.. А хищение все ж таки произошло. И где теперь эти ящики с помещичьим добром, Бог весть?!

Переночевав в одной из комнат, я позавтракал и отправился в Петродар. При въезде в город остановился на постоялом дворе, где тоже задал надлежащие вопросы. Да, ответили мне, останавливался обоз из трех повозок возле постоялого двора. Заходил оценщик с двумя милиционерами, попросили гвоздь взамен потерявшейся чеки, выпили чаю, ну, и поехали дальше. Больше – ничего.

Мне оставалось только сесть в пролетку и ехать к зданию милиции. Привязав гнедого к коновязи и благодарно похлопав его по шее, я поднялся в кабинет Угро. Светловский был на месте, составляя какую-то докладную записку.

– Привет, Данила! – Он встал и пожал мне руку. – Ну, показывай, что там у тебя?

Я достал из портфеля исписанные листы и положил ему на стол. Он бегло ознакомился с показаниями, хмыкая и потирая подбородок.

– Так, нам остается расспросить милиционеров из обоза… Батейкина, Снегирева и Кругликова.

В течение часа все трое обозников были нами допрошены. Выяснилось, что повозкой, в которой лежали самые ценные вещи, управлял Кругликов, Снегирев весь путь ехал следом, Батейкин же был в обозе замыкающим. Колесо слетело именно с его телеги, а обоз сторожил, пока другие ходили на постоялый двор за новой чекой, Кругликов. Что-то в последнем, низкорослом жилистом парне, показалось знакомым. А, вот что, я так и не разобрал.

– Что скажешь? – спросил меня начальник после допроса.

– Хищение вполне могло произойти на александровском постоялом дворе, хоть содержатель и уверяет, что глаз с обоза не спускал. А вдруг он мне соврал? Вдруг сам был участником преступления?.. Теперь эта остановка у въезда в город из-за пропавшей чеки. Подозрения, само собой, падают на Батейкина. Телега его ехала последней, он спокойно мог спрыгнуть с нее и вынуть из оси чеку. Теперь Кругликов… Когда он остался охранять имущество, к обозу, видимо, подъехала подвода с подставными ящиками, которые благополучно заняли место ящиков с ценностями… Кругликов мог добровольно участвовать в преступной схеме, но не исключено и то, что его заставили смириться с хищением под дулом пистолетов. Так или иначе, ловкачи провернули дело быстро. Никто не видел, как они перегрузили подводы… Товарищ Светловский, что из себя представляют эти милиционеры?

Начальник встал из-за стола, закурил папиросу и стал мерить кабинет шагами.

– Батейкин честный парень из трудовой семьи, его характеризуют с самой положительной стороны. С Кругликовым сложнее, до революции баловался мелким воровством. Потом покаялся, с прошлым, вроде бы, завязал… Полагаешь, к обозу пристала подвода с подставными ящиками?.. Возможно, все так и было, но это, к сожалению, лишь догадки… Преступление совершено с целью наживы, не иначе. Поэтому, перво-наперво, надо проконтролировать базар, вдруг на нем всплывут похищенные картины, золотые часы, статуэтки. А за Батейкиным и Кругликовым Маркин непременно организует слежку. Я иду к нему с докладом, ты же отправляйся домой. Отдохни, а вечером – в столовую. Узколицый Алекс вчера не соизволил появиться, но, возможно, я сплоховал, не смог распознать его по приметам.

Выйдя наружу и постояв в раздумье у перекрестка, решил нанести визит Кузовлеву. Не далее как вчера бывший сыщик из дворян помог нам разгадать серьезную загадку, а вдруг снабдит нужной информацией и в этом случае?

Бывший сыщик искренно обрадовался моему приходу, вежливо усадил за стол и приготовил горячий чай.

– Что там с вашим мальчиком-заложником, Данила? – первым делом спросил он, угощая меня кусочком сливового пирога.

– Вам спасибо, Харитон Петрович! В том самом амбаре мы и обнаружили мальчика!

– Рад, весьма рад, что помог выручить его из беды.

– А я опять к вам за советом…

– Хм-м, насчет похищенных ценностей Заградского?

– Вы уже знаете?

– Город полнится слухами, молодой человек.

– Я расследую хищение, Харитон Петрович. Побывал в имении Заградского, снял показания на двух постоялых дворах, вместе с начальником Угро опросил милиционеров-обозников. Подмена ящиков с ценностями произошла, скорее всего, у въезда в город. Было в вашей практике что-либо подобное? Что теперь будут делать мошенники с похищенным добром?

Дворянин пригубил чая, поразмыслил немного.

– В прежние годы в городе было несколько скупщиков дорогого антиквариата. Не гнушались они прибирать к рукам и заведомо краденое. Сейчас их здесь уже нет…

– Жаль, – опечалился я.

– Хотя погодите, одного, некоего Святослава Нелидовского, я вчера встретил в подворотне на углу Стрелецкой и бывшей Церковной в шестьдесят третьем квартале. Выглядит теперь по-другому: худой, бородка клинышком, усы, короткие волосы, пенсне. Шмыгнул мимо меня, сделал вид, что не узнал… Поговаривали, что в пору погромов имений летом и осенью 1917 года, он по дешевке скупил массу старинных вещей. Тогда ведь каждый день в город сыпались телеграммы: просим прислать двадцать солдат в имение Головнина, которое грабят жители соседних сел; в ночь на такое-то число разгромлено имение Шатилова; грабят имение Пономарева, погромщики – жители Козловского уезда. И так далее. Часть награбленного, благодаря усилиям военных, вернули владельцам, а сколько ценностей было утрачено навсегда?.. Как, каким образом сбывал все это добро Нелидовский, не совсем понятно. В здешней округе пропавшие ценности не всплывали. Не исключено, что у него имелись связи со столичными перекупщиками.

Я допил чай, поблагодарил Кузовлева и отправился к себе домой, чтобы малость вздремнуть. А потом, как и намечалось, пошел в столовую. Ел в ней макароны с подливкой, пил пиво, слушал проникновенные романсы, но Алекса так и не дождался.

Вечером гулял с Лидией по «Невскому проспекту». Она была весела, непосредственна, много рассказывала о Смольном институте и Петербурге. Упомянула также о том, что Тальский вчера получил от нее вежливое уведомление о невозможности дальнейших встреч.

Глава 11

Утром я немного проспал, досматривая сны. В них я видел и мать, и отца, и брата. Все выглядело так, как будто со мной ничего не приключилось. Мать c утра по-доброму щуняла меня за поздний приход, отец планировал совместную поездку на рыбалку, брат цедил кофе, по привычке пялился в экран смартфона и не обращал на меня никакого внимания.

Вскочив с постели, я протер кулаком глаза, натянул на себя галифе с гимнастеркой и рванул на планерку. Сдерживая дыхание, вошел в кабинет, пожал руки сотрудникам и сел на свое место.

– Так, – начал Светловский, оторвавшись от бумаг и окинув всех взглядом. – Вижу, все в сборе. Радует, то, что нет новостей о самочинках и новых деяниях «затейников». Но нет и свежих сведений о бандитских притонах, малинах… Мы как слепые котята, тычемся мордой во все стороны, куда бредем, сами не знаем. Осведомители молчат, ни хрена не знают! Новых нужно заводить, что б отдача мало-мальская была… Ладно, хотелось бы сначала узнать о положении дел на станции… Рассказывай, Константин Терентьич!

– Рассказывать особо нечего, – сказал Гудилин. – Мошенники притаились, если и сбывают товары, то надежным людям, наверняка. Куда уж мы не ходили, где только не задавали наводящие вопросы, но ничего путного не добились.

– Понятно. Спиридон Прокофьевич, какие у тебя новости?