Клан зверя (СИ) - Риз Лаванда. Страница 55

Они выскочили одновременно и с разных сторон. Рычащие твари, лугару — чьи звери были безумны! Запрокинув голову, Войт издал свирепый рык, и легко сломав растущее рядом дерево, толщиной с три его кулака, яростно отбросил сначала одного, а затем другого, поразив последнего в живот. … А потом случилось, нечто, не поддающееся описанию, отчего нападавший, оставшийся в живых оборотень, умчался прочь на всех четырёх лапах. Вокруг них стали носиться бесплотные призраки оборотней, пронизывая их жутким холодом от взглядов пустых зениц! Их движения были хаотичны, но в тоже время создавали некий ритуальный хоровод вокруг замершей девушки и её друга оборотня. Мэг чувствовала лишь леденящий, словно умерщвляющий холод и сопутствующую ему тревогу, от непонимания происходящего, а вот Войт, пригнувшись к земле, жалобно стонал, хватаясь за голову, было очевидно, что он испытывал нестерпимую боль, с которой его мощное тело не могло справиться. Мэг порывисто обняла его в попытке защитить и защититься самой от этой проникающей пустоты, от этих следящих за ними хищных прозрачных тел, которые беззвучно раздирали свои пасти.

Обнимая Войта, Мэган зарылась лицом в его густую шерсть на затылке, накрывая его своим теплом, берущим начало из источника другого мира, она окутала его своим существом, отпугивая исчадий мира умерших биением своего человеческого сердца.

Она почувствовала, что призраки убрались восвояси, только тогда, когда Войт, вздрогнув отпускаемый полнолунием, стал принимать обратно человеческий облик.

Вид его был ужасен! Как могло так осунуться лицо всего за несколько часов? Он словно несвоевременно постарел, глаза запали и помутнели от усталости, в них больше не читался такой живой любознательный огонёк, Войт будто бы потух. Мэг молча отдала ему свою накидку, чтобы он смог прикрыть наготу, помогла ему подняться и в тягостном молчании, они отправились обратно к яме. Она уловила, что человеческий разум возвратился к нему, но Войт почему-то упорно не желал прояснить произошедшее с ними событие.

Ральф лежал полуголый, около развалин бывшего селения, зажимая одной рукой кровоточащую рваную рану в боку. Сражение только-только закончилось, и он снова принял человеческий облик лугару. Бои в полнолуние отличались своей особой яростью и кровожадностью, они били своих врагов, одновременно выпивая их кровь. После таких баталий вокруг валялись горы трупов. Теперь оставалось восстановить силы и зализать раны, а потом подсчитать убитых.

Магнус, как всегда возник из неоткуда, как всегда целый и невредимый. Он заботливо принялся обрабатывать рану своего князя, умудрившись при этом прочитать ему свои обычные нотации.

— Сколько ещё должно пролиться твоей крови и крови твоих воинов, что бы ты, наконец, согласился позволить мне заключить сделку с Тиграном?! Все наши последние усилия были направлены на то, чтобы сохранить тебе жизнь и твою власть в провинции, а теперь эта война ломает все наши планы! Проклятье снято, осталось лишь дождаться появления на свет твоего наследника, нужно быть хитрее, немного уступить противнику, зато выиграть в большем! Позволь мне отправиться к Тиграну и уладить всё это без кровопролития?! Я тысячи раз пытался остановить тебя, но ты упрямо отсекаешь мои идеи!

— Как ты договоришься с ним, а? Что ты собираешься ему предложить? — еле сдерживаясь, проговорил Ральф, кривясь от боли и негодования.

— Ты ничего не потеряешь, можешь на меня положиться, я уже придумал выход. Это сущая ерунда, тебе даже не стоит забивать себе этим голову, пусть эта тяжесть останется на мне, добудем ему несколько жертв из внешнего мира и всего то, — заверительно проговорил Магнус.

Мэган ожесточенно умывалась из холодной и грязной лужи, пытаясь смыть с себя следы крови убитой варны. Накатывавшие на неё воспоминания этого момента вызывали у неё приступы отвращения и ужаса от самой себя. Она старалась не думать об этом, чтобы уже совершенно не впасть в отчаянье, которое и так обступило её со всех сторон. Взять хотя бы Войта. Он так до сих пор ничего не сказал, несмотря на то, что прошли целые сутки.

— Так, всё, хватит! — разогнулась она, вытирая лицо подолом своего платья. И это предназначалось не перепачканному лицу, а молчаливому и угрюмому лугару, который понял, что она от него хочет.

— Войт, ты издеваешься надо мной? За что? Я прошу, нет, я требую, чтобы ты поговорил со мной! Это уже не лезет, ни в какие ворота!

— Я считал, что я силён, а на деле оказался обычным слабаком, — вздохнул Войт, глядя в одну точку.

— Не поняла? — оторопела Мэг. — О чём ты мне говоришь? На самом деле ты очень сильный и смелый, ты отбил нападение наших беглых соседей, ты защищал меня! — попыталась она ему возразить.

— Оборотни испугались духов, и я не выдержал их присутствия, скулил и качался по земле как щенок! На самом деле это ты меня от них защищала. Неприкаянные духи оборотней хотели высосать из меня мою душу, но каким-то образом ты им помешала. Я опозорился! — тускло обронил Войт.

— Какие глупости, ушам своим не верю! Я думала, случилось что-то серьезное, а он! Это сейчас ты ноешь как обиженный ребёнок. Ты бы видел себя со стороны, как я на тебя смотрю — живой труп! Ты, как и все лугару страдаешь от своей излишней самоуверенности. Мне можно узнать немного больше об этих неприкаянных духах, может, тогда я пойму причину твоей истерики? — уже возмущенно произнесла Мэг, усаживаясь рядом с ним.

— Это место. … Очень давно, наши первые предки основали здесь великую крепость Узмасс. … Но вот однажды тысячи воинов подхватили заразу бешенства и при свете дня обратились в оборотней, навсегда потеряв человеческий рассудок. Чародеям пришлось запереть снаружи ворота и сжечь город вместе со всеми его жителями. Так пал Узмасс за одну ночь. С тех пор на этой земле образовались чёрные топи, населенные неприкаянными духами сожжённых лугару. Если здесь долго жить — можно сойти с ума, как сходят с ума несчастные, сбежавшие сюда от князя. Иногда, в полнолуние, духи выбирают себе жертву, заманивая к себе его душу. Прошлой ночью мы и встретили этих духов. Видимо, они набросились на меня, за то, что я убил оборотня, он ведь был такой же безумный как они когда-то. Я не могу простить себе, что меня закрывала собой женщина.

— Ты начинаешь мне кое-кого напоминать. Когда вот так говорят, сразу же чувствуешь себя ничтожным существом! — Мэг порывисто поднялась на ноги и спустилась в яму, разочаровано сдвинув брови на переносице, отчего стала похожей на рассерженную мамашу.

Войт поплёлся следом за ней и остановился на краю, тихо произнеся:

— Я злюсь на себя, потому что понимаю, что не могу защитить тебя от всего, что творится в этом мире. Джафрат-Кир сожрёт каждого, кто хоть в чём-то будет слаб. И ещё я ощутил, что мне не откуда брать эти силы.

— Ты слишком все усугубляешь, Войт, и видишь мир в чёрных тонах. Что это вдруг на тебя нашло? Куда подевался мой старый друг? Невозможно защититься от всего и никому это не под силу!

— А как же Ральф? — сощурился Войт.

— И Ральфа это касается тоже! Опасность ведь миновала, зачем зацикливаться над этим? — всё ещё сердилась Мэг, чувствуя, что под разочарованием Войта скрывается другой, более глубокий смысл.

Но вскоре их жизнь заполнилась новыми переживаниями. С Мэган начали происходить разительные перемены. Её самочувствие ухудшалось по мере необычайно быстрого роста её живота. Хоть она и не была сведуща в вопросах медицины, но все же она была уверена, что на семь месяцев беременности у неё был уж очень огромный живот. Появилось слишком много неудобств, которые раздражали её, иногда она даже ревела от отчаянья, все простые вещи теперь давались ей с большим трудом. Мэган чувствовала себя гигантским кораблем, выброшенным на сушу. Теперь настал её черёд страдать от ощущения собственного бессилия.

В такой-то момент и появился чародей, снова выступая из утреннего тумана.

— Я принёс вам радостную весть. Война окончена. Вы должны возвратиться в селение, там вас уже ждёт князь Ральф! — триумфально произнес он, смерив Войта уничтожающим взглядом.