Не бесите Павлика (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 19

Это не дровосек! Это лось какой-то! Лосище! Бежит вперед своими семимильными шагами, и я следом за ним, едва поспеваю, практически теряя сапоги на ходу. Вся в мыле, взлохмаченная, только от веток успеваю уворачиваться, которые после него в лицо норовят хлеснуть. А самое обидное, у меня в корзине три кривых подберезовика, а у него — уже до середины пузатых боровичков.

— Ты там как? — осведомился он, не оборачиваясь, продолжая свой забег.

У Павла даже дыхание не сбилось. Для него это просто увеселительная прогулка по хорошо знакомому лесу. Идет, глазами по сторонам шныряет, то и дело останавливаясь, чтобы срезать грибы, которые я даже не заметила. Еще и мне успевал отдавать распоряжения: посмотри под кустом, смотри не наступи, что ж ты мимо проходишь. Так бы и треснула по голове корзинкой, но нельзя. Сама на грибы напросилась, так что смысл стонать и жаловаться?

— Нор…мально, — споткнулась о подло притаившуюся в траве кочку, и едва не пропахала носом глубокую борозду.

И тут же улыбнулась, когда он подозрительно обернулся, услышав шум.

— Точно нормально?

— Точно, — мне очень не хотелось показаться избалованной городской профурсеткой, которая начинает ныть и стонать при первых же трудностях, поэтому улыбнулась еще шире, чувствуя, что еще немного и щеки от усердия треснут, — просто супер!

Сдула со носа паутину, хлопнула по ляжке, в тщетной попытке убить надоедливого комара и снова улыбнулась. Наверное, видок у меня был весьма придурковатый, потому что он все так же пристально на меня смотрел, словно видел насквозь и мысли читал. Пришлось уступить, поддаться животному магнетизму бородатого гиганта и покорно признаться:

— Все действительно нормально, но если бы ты бежал чуть медленнее, то я была бы тебе премного благодарна.

— Вроде не бегу.

— Бежишь, — для пущей убедительности кивнула, — я бы даже сказала, летишь как стрела.

— Ладно, — проворчал он, — попробую идти помедленнее.

— Вы так великодушны, сударь.

Сударь усмехнулся, почесал густо заросший подбородок, потом пятерней взлохматил и без того лохматые волосы и милостиво ответил:

— Все для вас, сударыня.

На этом и порешили. Он так же шел впереди, пытаясь сдержать свои порывы арабского скакуна, а я следом, только теперь у меня появилось время ползать под елками, копаться в траве, разгребать блинной полкой, подозрительные кучки листьев, под которыми вполне могли прятаться белые.

Белые прятались. Подосиновики тоже. Только старые, побитые жизнью червивые подберёзовики обреченно ждали моего приближения. Я жадно поглядывала на корзинку дровосека. Как ему удается? Он их приманивает как-то? Знает волшебные слова? Хоть бы научил что ли, а то меня зависть загрызет.

За то время, что мы бродили по лесу, небосвод потерял рассветные краски, а солнце успело подняться над вершинами деревьев. Сколько времени мой провожатый еще планировал бродить по лесу, я не знала, но очень надеялась, что нам удастся вернуться домой до наступления жары.

— Стоять! — внезапно скомандовал Павел, и когда я поглощённая своими мыслями почапала дальше, просто схватил за шиворот и потянул назад, не позволив ступить и шага.

— Ты чего?

— Смотри, — руками развел, — красота-то какая!

Я сначала не поняла, на что он показывает. Поляна, как поляна: травка низкая, плотная, вокруг елки да осины.

— Какая?

— Да смотри же, — указал на гриб, стоящий недалеко от нас. Еще пара неосторожных шагов, и я бы его просто раздавила.

Чуть сдвинув взгляд, я увидела еще один гриб. Потом еще. И еще. И еще. И наконец я поняла, о какой красоте говорил Павел — все поляна была усыпана белыми, с яркими почти оранжевыми шляпками. Все ровненькие, крепкие, как на подбор. Стоят и манят: заберите нас, заберите.

Мы с Пашей переглянулись, кивнули друг другу и ринулись в бой.

Каких-то десять минут и моя корзинка была полна. Павел продолжал ползать на коленях, бережно срезая грибы, а мне уже некуда было их складывать, поэтому решила воспользоваться моментом, и пока мы никуда не бежим, просто посидеть, отдохнуть. Ноги от такого марш-броска болели, да еще чужие сапоги с непривычки пятку намяли. Поэтому, когда опустилась на кочку, вытянула вперед свои бедные, измученные конечности и блаженно вздохнула.

Дровосек даже не обернулся в мою сторону, только едва слышно усмехнулся себе в бороду и продолжил сбор. Жадный какой. Ведь ни грибочка не оставит, все соберет, под чистую.

Я не против. Пусть собирает. Чем дольше он копается, тем больше мне перепадет сладких минут отдыха. Взглядом обвела поляну, полюбовалась на свою заполненную до краев корзину, на мужчину, самозабвенно ползающего по траве.

Хорошо-то как! Комарье бы еще разогнать, чтобы не доставало — вообще бы сказка была, а не жизнь.

Лесник проползал еще минут десять, после чего любовно поправил верхние красивые грибы, чтобы не выкатились из корзины, и улыбнулся как мальчишка. Большой бородатый мальчишка. Потом убрал складной ножик в карман и обернулся ко мне, уже открыв рот, чтобы что-то сказать, но замер, так и не проронив ни звука.

Его взгляд меня насторожил. Испуганно оглянулась через плечо, ожидая увидеть у себя за спиной как минимум медведя, или рысь, или еще какого-нибудь кровожадного зверя.

Никого. Пустая поляна.

— Юль, — Павел медленно поднялся с колен, напряженно всматриваясь в мою физиономию, — у тебя все хорошо?

— Да, — снова хлопнула себя по боку, отгоняя проклятущих комаров. Откуда их столько здесь? Со всего леса что ли слетелись, чтобы кровушки моей сладенькой попить? — почему ты спрашиваешь?

Он только указал пальцем куда в область моих коленок.

— Что? — Языку жестов бородатых дровосеков меня не обучали, поэтому я не поняла, что он от меня хочет.

— Ты сидишь, — произнес капитан Очевидность трагическим голосом, а потом скорбно добавил, — на муравейнике.

И вот тут я поняла, что ни черта это не комары слетелись, чтобы мной полакомиться. Это муравьи! Они нагло ползали по мне целыми табунами и самозабвенно кусали во все места, труднодоступные и не очень.

Что ни говори, а умеет Юлька впечатление произвести. Просто талант от природы.

Вроде пять минут назад ходила рядом, и все было нормально, но стоило отвлечься, и все, шоу началось.

Когда обернулся к ней, даже дар речи потерял.

Сидит, морщится, по ляжкам себя хлопает, комаров разгоняя. А ничего что под задницей муравейник в полметра высотой???

Скрывать от нее горькую правду жизни не было смысла, поэтому сообщил:

— Ты сидишь на муравейнике.

Что тут началось!

Сначала не поверила. Медленно опустила взгляд. Увидела копошащихся под ней и на ней муравьев. Заорала. Вскочила, по ходу пнув свою корзину, так что все грибы разлетелись по сторонам, и начала бегать кругами.

Бегать и орать. Тщетно пытаясь смахнуть с себя насекомых.

Я то ли от растерянности, то ли с перепугу начал носиться следом за ней, и бормотать какую-то хрень, типа «без паники, все будет хорошо». Она меня не слушала, продолжала вопить и размахивать руками.

— Стой! — вцепился ей в локоть и дернул на себя, так что она впечаталась носом мне в грудь.

— Они везде! — у Юльки был полубезумный вид. Бледная, с выпученными глазами, она дрожала и подскакивала на месте.

— Я помогу отряхнуться, — развернул ее и начал быстро скидывать со спины рыжих муравьев. — не дергайся.

Бедняга замерла, как каменный столб и едва дышала.

— Проклятье, Юля! Как ты умудряешься это делать? Как можно было усесться на муравейник???

— Я устала. Мне захотелось посидеть, и я просто не поняла, на что села.

— Не поняла она, — проворчал под нос, – они действительно везде!

Едва успел выловить муравья пытавшегося забраться ей за шиворот.

— Даже под одеждой.