Мой горячий Север (СИ) - Лав Агата. Страница 31

Маргарита  отмахивается,  посчитав слова  Анны глупостью, и  срывает с крючка прихватку,  чтобы проверить духовку. Я быстренько  представляюсь ей, чтобы не задерживать,  и смотрю, как Анна проходит к чайнику. 

—  Чай?

—  Зеленый,  если можно.

Анна  указывает  мне на выход  в соседнюю комнату,  где устроена столовая,  посреди которой стоит длинный  овальный стол из темного дерева.  На нем вскоре оказываются чашки с  чаем и глубокие тарелки с козинаками  и другими вкусностями, названия которых  я не знаю.

Через  высокие  окна бьет  яркий солнечный  свет, он буквально  заливает комнату и делает  ее по-настоящему уютной. За  окном же видно внутренний двор,  где плетется в разные стороны виноград,  а дорожна из серого камня ведет к беседке.

—  Я рада,  что вы… Хотя  нам же лучше на  ты?

—  Конечно,  — я киваю  Анне.

—  Отлично,  — она тоже  кивает с улыбкой.  — Марк позвонил мне  и сказал, что ты приедешь.  Черт, я так обрадовалась!

—  Потому  что я девушка  Севера? Марк сказал,  что ты замучаешь меня  вопросами о нем?

—  Так  и сказал?

—  Слово  в слово.  Еще назвал  Севера двухметровым  совершенством.

Анна  не сдерживает  эмоции и смеется,  заражая беззаботным весельем  и меня.

—  Похоже  на моего  мужа, — Анна  поглаживает спинку  стула, приглашая меня,  а сама проходит к следующему.  — Боюсь, Марк успел много чего  наговорить. Я знаю, какое первое впечатление  он оставляет.

—  Ну он…  запоминается.

—  Это  точно!  — Анна сглаживает  мою заминку и продолжает  очаровывать ласковым нравом.  — Я в первую встречу хотела  выцарапать ему глаза. Очень запоминающийся  мужчина, другими словами.

Анна  с совершенно  счастливой улыбкой  поворачивается к окну.  Я смотрю на нее и не могу  отделаться от мысли, что от нее  тепла исходит больше, чем от солнца.  Я давно не видела столь умиротворенных  и спокойных людей. Но как это возможно?  Она совсем не беспокоится за Марка? За то,  что сейчас происходит в другой стране?

—  Юля?  — Анна  замечает мой  внимательный взгляд  и приподнимает брови.  — Что-то не так?

—  Я просто  удивлена, что  тут так спокойно.  Даже меня начинает потихоньку  отпускать, хотя я весь полет крутила  плохие мысли.

—  Это  надоедает,  — Анна произносит  голосом закаленного ветерана.  — Я раньше много нервничала, по  каждому пустяку, а как появились дети,  так поняла, что себя нужно беречь. Для детей  в первую очередь, им нужна сильная и здоровая мама,  а это невозможно, если не спать по ночам. Да и скверными  мыслями можно накликать…

Она  переходит  на шепот и  замолкает, провалившись  в воспоминания. Я же вдруг  отчетливо чувствую, сколько всего  прошла хрупкая девушка по имени Анна  и как должно быть дорого заплатила, чтобы  свить семейное гнездышко с таким мужчиной, как  Марк. Я отчаянно надеюсь, что с меня судьба не  попросит столь много. Я уже не смогу отказаться от  Севера, я перемахнула развилку и даже не помню, когда  мелькнула последняя стрелка в старую жизнь, я не хочу назад.  И только прошу, чтобы завтра не было жестоким. Пусть тяжелым или  нервным, но не жестоким.

—  Я была  уверена, что  Север погиб у  меня на руках, —  произносит Анна после  паузы.

—  Боже…

—  Его  подстрелили  на моих глазах.  И он начал оседать,  я подхватила его и попробовала  зажать рану, — Анна судорожно перехватывает  пальцы в замок и ведет плечами.

Как  быстро  поменялась  наша беседа. 

—  Я не  смогла удержать  его, Север очень  тяжелый… И мы вместе  рухнули на пол. Я помню,  что он засыпал, помню, что  меня тоже вело. Я потеряла сознание  или просто-напросто вытеснила ужасные воспоминания,  но я толком не помню, что происходило дальше. Я пришла  в себя уже рядом с людьми Марка. В безопасности. Но они  не знали, где Север и что с ним стало.

—  Ужасно,  Анна. Даже  на словах ужасно.

—  Марк  его тогда  похоронил. В  душе. Решил, что  брата больше нет и  что он виноват в его  смерти. Я до сих пор не  понимаю, как Север провернул  всю эту схему, но рада, что он  оказался настолько умен.

Анна  вспоминает  о чае и берется  за тонкую ручку.

—  Не будем  больше о грустном,  да? — она усмехается  и, кажется, сама с трудом  верит, что это возможно. — Девочки  сейчас спят, но потом хочу показать.  Похвастаться то есть, — она обворожительно  смеется. — Ты любишь детей?

—  А кто  их не любит?

—  Странные  люди, — смеется  Анна, пожимая плечами.  — Хотя я долго не задумывалась  о детях, жила сегодняшним днем, а  сейчас даже дико вспоминать, что верила,  что моя семья будет состоять из одного Марка.  И что самое смешное, у меня теперь две копии Марка.  Малышки пошли строго в отца, его порода перебила все мои  старания.

—  Они  двойняшки?

—  Да,  сразу  две красавицы,  Яна и Елена. Муж  говорил о сыне без  остановки, пока я была  на раннем сроке. Но вот  так… Он их обожает. Теперь  не докажешь, что хотел сына и  только. Говорит, не было такого.

—  Нужно  было записывать  на диктофон.

—  За Севером  не нужно записывать,  вот честный человек! —  Анна подмигивает мне как  старой приятельнице. — Ему  совесть досталась и за себя,  и за Марка. 

Анна  вдруг отставляет  чашку и встает с  места. Она подходит  ко мне и кладет теплую  ладонь на мое плечо, мягко  поглаживая.

—  Всё  будет  хорошо,  — произносит  она тише, а я  запоздало понимаю,  что она прочитала внутренне  напряжение по моему лицу, которое  проявилось, стоило вновь коснуться Севера  в разговоре. — Они скоро вернутся к нам.  Вот увидишь, — Анна уверенно кивает. — Ты мне  лучше расскажи, какой он сейчас. Что угодно, любую  мелочь или случай, я бы послушала с удовольствием.

—  Я даже  не знаю что…

—  Как  вы познакомились?

—  О, Боже,  — я непроизвольно  закатываю глаза. — Он  разбил Порше, чтобы позлить  меня.

—  Да?  Думаю,  он хотел  впечатлить,  а не позлить.

Глава 24

Я остаюсь в доме Марка и Анны. Мне показывают комнату на втором этаже, которая становится моей спальней и в которой приятно пахнет восковыми свечками с ванильными нотками. Анна признается, что свечки — ее слабость, что она собрала уже целую коллекцию из Zara Home и заодно собрала целую коллекцию насмешек мужа.

Марк любит подшучивать над ней. На безопасные темы.

Я прохожу к большому балкону и вижу полоску морского берега вдалеке. Она почти теряется за перепадами высоты, по которым карабкаются извилистые дорожки и частные дома, натыканные то тут, то там. Но вид сумасшедший, а аромат вовсе кружит голову. Южная природа, обласканная щедрым солнцем, имеет свой неповторимый аромат. Я люблю его всем сердцем и признаюсь себе, что проведу немало вечеров на уютном балкончике.

Особенно с Севером. Я дождусь его, а потом мы откроем бутылку сухого красного и останемся здесь. Чтобы дышать морским воздухом, говорить о глупостях, улыбаться с подтекстом и считать шажки минутной стрелки, которые будут подводить к ночным часам и другим развлечениям. Ночью в голову бьет другой градус и алкоголь тут совершенно ни при чем.

Ласки и поцелуи Севера так крепки, что я даже сейчас чувствую, как мысли уплывают в дымку удовольствия. Мне уже не хватает его, не прошли даже сутки, но в груди неприятно скребет и мне хочется, чтобы побыстрее стемнело, а потом рассвело. Пусть пробегут дни, которые нужны Марку, чтобы вытащить брата из карцера… Боже, что я говорю?!

Какой еще карцер?!

Я возвращаюсь в комнату и сажусь в кресло, подбирая под себя ноги. Я покинула Анну, сказав, что хочу принять душ и немного отдохнуть, но идти в душевую кабину сил нет. Я кручу в ладони сотовый телефон, который дал мне водитель Степан, и зачем-то открываю список контактов. Степан не ошибся и записаны всего два номера — его и Марка. Наверное, сюда еще можно добавить телефон Анны.

Кого еще?

Северу я пока не могу звонить, а остальным просто не могу. Люди из моей прошлой жизни остались за разделительной чертой.