Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 50

Чуть не рассмеялась нервно, измученно. Еще как увидит, и совсем скоро!

— Ты пьян? — с насмешкой спросил Бэйрут, опускаясь в соседнее кресло.

— Нет, — сквозь стакан с янтарной жидкостью смотрел на огонь, полыхающий в камине.

— На трезвого не очень похож.

— Я трезв, — рассеяно ответил Вэлл, не прекращая своего занятия.

— Почему домой не идешь?

В ответ лишь плечами пожал. Как объяснить, что дома совсем невыносимо становится, что каждую секунду махнуть рукой на все: на свой долг перед народом, на традиции. На все!

— Что стряслось?

— Ни-че-го. Все хорошо.

— Как скажешь, — привалился спиной к мягкой спинке, устраиваясь поудобнее. — Зачем вызывал?

Вэллиан ответил не сразу, продолжая задумчиво смотреть на огонь:

— Я сказал Дэниэль, про вашу свадьбу.

— Ну и как? Восторгу не было предела?

— Типа того, — кивнул поморщившись, вспомнив глаза светлые, полные слез и разочарования.

Бэйрут некоторое время молчал постукивая пальцами по ручке кресла, а потом резко произнес:

— Ты уверен, что это необходимо?

— Уверен. Ты же знаешь, она сможет родить тебе сильных сыновей. Она не разбавит твою кровь, — в душе протест поднимался от мысли о том, что сыновья у ее будут от другого мужчины. Что с другим будет, а ему останется только с стороне стоять и не вмешиваться.

— Я не об этом. Не о сыновьях, что она несомненно сможет мне родить.

— А о чем?

— Ты ведь любишь ее, — не спрашивал, утверждал, — я это понял сразу, как вернулся, как увидел тебя.

— Люблю — не стал отпираться. Да и незачем.

— Тогда зачем все это? Зачем хочешь отдать ее мне? Счастья от этого не будет никому.

— Сам знаешь. Иначе нельзя.

— Почему???

— Моей парой может быть только драконица, что сумеет наравне со мной к небу подниматься, и от нашего союза драконы истинные родятся.

— И что?

— Это мой долг, как владыки кобальтовых.

— Не много ли ты на себя взвалил? Всю свою жизнь ты отдаешь своему народу. Он благоденствует благодаря тебе, твоим стараниям. Да, кобальтовые заперты в человеческих телах, большая часть не может обращаться, но жизнь… она ведь не только в этом заключается. Ты всем им отдаешь, не оставляя ничего себе. А теперь готов отказаться и от Дэниэль, от ваших чувств.

— Закон есть закон.

— Закон — это ты! Расторгни соглашение с семьей Динерры, возьми в жены Дэни и никто слова тебе не скажет! Никто не осудит! Все будут рады, что ты наконец половину свою обрел.

— Ты же знаешь, что я так не сделаю. Есть обязательства, от которых не отступишься.

— А, вдруг Дэни тоже сможет родить истинного дракона, такого как ты? Раньше же такое происходило.

— Не сравнивай. Раньше все по другому было. Дракон мог подарить крылья той, что слышит Песнь: а сейчас на это не хватит сил, ни у нее, ни у меня. Кобальтовых способных подняться в небо, почти не осталось, и я не вправе идти на поводу своих желаний.

Покачав головой, Бэйрут снова откинулся на спинку кресла:

— Извини, но ты дурак. Благородный, конечно, но дурак.

Вэлл лишь хмыкнул. Доля истины в словах друга была.

— Я не буду пытаться тебя переубедить, просто знай одно. Сейчас мы с Дэниэль чужие друг другу. Если ты переменишь свое решение, и останешься с ней, я не раздумывая отойду в сторону и счастья вам пожелаю. Но если проведем обряд, и она станет моей женой, то все. Забудь о ней. Не отдам, ни при каких условиях. И дом у нас будет полная чаша, и сыновья о которых ты говоришь. И жить будем душа в душу, может и полюбим когда-нибудь друг друга. А ты за всем этим лишь издалека наблюдать будешь. И закон, которым ты так дорожишь, полностью на моей стороне. Готов к такому? Выдержки хватит?

Рык из груди вырвался. Потому что дракон внутри лютовал от такого расклада, бесновался, желая стереть соперника с лица земли.

— Вот и я об этом! — Бэйрут поднялся на ноги и направился к выходу. Поравнявшись в Вэллианом, сжал плечо в ободряющем жесте. — Думай Вэлл, думай. Решай, что важнее для тебя.

***

Думал он много. Взвешивал за и против, склоняясь то к одному решению, то к другому. Иногда готов был бросить все и идти к ней, потому что с ума сходил от желания быть рядом, а потом вспоминал о долге перед народом своим и останавливался, чувствуя как руки опускаются. Не мог переступить через обязанности свои. Кобальтовых осталось так мало! Если не поддерживать численность всеми доступными способами, то вымрут, растеряв остатки драконьей крови!

Но и без Дэни не мог. Ночами не спал, думая о ней. Пытался приучить себя к мысли, что с другим будем, что права у него не останется даже на мимолетное прикосновение.

Вспоминал, как улыбалась светло, как глаза сияли, когда вместе были. И сердце в груди сжималось, мешая дышать.

Все в прошлом осталось. Другой Дэниэль стала. Не смотрела больше в его сторону, не разговаривала. Стоило ему появиться поблизости, как замыкалась, опускала глаза в пол и уходила тихо, стараясь не оставаться рядом с ним наедине.

А он зверел, бесновался от этого, но ничего не мог исправить. Потому что сделал свой выбор.

Он должен был поступить так, как того требовал закон, а иначе все не имеет смысла, иначе перестанет уважать самого себя.

Несколько раз пытался с ней поговорить. Ни о чем, просто так, чтобы почувствовать тепло, которое исходило от нее, и которого теперь так отчаянно не хватало. Дэниэль отвечала односложно: да, нет, не знаю, хорошо. Хотелось встряхнуть ее, но не смел даже прикоснуться, боясь что эмоции из-под контроля вырвутся. Больше всего задыхался, оттого что в глаза не смотрела. Даже когда напротив стоял к ней обращаясь, взгляд не поднимала выше груди. А так хотелось, чтобы как прежде смотрела, и в глазах лучилась любовь, которую теперь скрывала, отталкивала всеми силами.

Слышал однажды, как Бэйрут приходил, чтобы обсудить с ней церемонию. Сидел в своем кабинете, превратившись в слух. Слушал, дурея от ревности черной, от невозможности что-то изменить, от осознания, что это его собственный выбор.

Зверь внутри него был готов сорваться с места, разорвать в клочья соперника, схватить Дэни и унести ее далеко в горы, туда где никто, кроме него, найти не сможет.

Она была спокойна, вежлива, собрана. В голосе даже пару раз проскочила улыбка, когда Бэйрут с присущим ему задором отвесил шутку. В этот момент глаза кровью налились, кулаки сами собой сжались от желания убивать.

Что же дальше будет? Если уже сейчас, когда между ними еще нет ничего, его так крутит, выворачивает наизнанку? Как он сможет сдерживаться потом, когда мужем и женой станут? Когда будет знать, что каждую ночь она ложится с другим.

От мыслей этих выть хотелось, на стену бросаться от бессилия.

***

Неделя до помолвки пролетела незаметно, обернувшись изощренным адом, пытками жестокими.

По традициям, если девушка осталась без семьи, вести ее камню ритуальному должен был главный мужчина клана.

И как? Как он мог за руку отвести ее к другому? Взвилось все внутри против такого решения.

И реакция Дэни на все происходящее вызывала в нем гнев еле сдерживаемый. Думал: что воспротивиться, всеми силами будет церемонию откладывать, срывать. Скандалов ждал, обвинений, выяснений отношений. Что угодно, но только не это равнодушное согласие, с которым она восприняла новость о замужестве. Отстраненная, сдержанная, ни словом, ни взглядом недовольства не показывала. От этого дракон, что внутри сидел, в ярость приходил неописуемую. Его-то самого рвало на части от происходящего, а она просто смирилась.

И вроде все правильно. Все так, как он хотел, но черт побери, от этого не легче.

И вот вечер настал, когда помолвка должна была свершиться. По обычаям отвезти он ее должен был к месту, где ритуал пройдет. Еще одна пытка, проверка на стойкость.