Средневековая история. Интриги королевского двора - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 12
Лиля задумалась. Плохой случай. Весьма и весьма.
Слово, другое… Что такое межнациональная рознь – она представляла. Идиотов и в России хватало.
А вот во что это может вылиться…
Тем временем ее заметил Лейс и поклонился. Эрик отвлекся от распекания подчиненного и тоже подошел.
– Ваше сиятельство. – Поклон, странный взгляд голубых глаз… Странный или страстный?
Не важно! Не думай сейчас об этом!
Лиля посмотрела на мужчин:
– Что делать будем?
– Выпороть обоих, – буркнул Эрик.
Лейс подумал и кивнул.
Лиля покачала головой:
– Выпороть несложно. А вы выяснили, из-за чего ссора началась?
Мужчины посмотрели друг на друга. Потом – удивленно – на Лилю. Кажется, им пока и самого факта драки хватило. Причину пока не выяснили.
Лиля только вздохнула и вкратце объяснила, что межнациональные конфликты – дело плохое в принципе. А потому надо как-то…
Все трое задумались.
– Эрик, ну как у вас команду сплачивают?..
– В бою…
Не подходит.
– Или работой…
Двое мужчин и женщина переглянулись.
Порка отменялась. Провинившихся назначили на уборку конюшни на неделю. Вдвоем. Правда, под негласным присмотром вирманских детей. И предупредили, что за первую же драку оба будут выпороты на той же конюшне. Так что дружная и качественная уборка в их интересах.
Драчуны поняли.
Первый день прошел в атмосфере гордого отчуждения.
На второй адекватность вернулась. И мужчины начали кое-как общаться. А к концу недели совместно напились и чуть ли не побратались.
Лиля вздохнула с облегчением.
Пока рифы удалось обойти. Пока… а что потом?
– Шевалье Тримейн, рад вас видеть…
– Барон Авермаль, мое почтение…
Мужчины раскланялись, и Ганц перешел к делу:
– Достопочтенный, я только что из Иртона.
– О! Как там графиня? Очаровательная женщина, не правда ли?
– Она просила вам кое-что передать – я попросил матросов доставить сюда ящики.
Вирман Торий не любил. Но ради дела мог и потерпеть. Впрочем, при доверенном лице короля он открывать ничего не стал.
– И это все?
– Это – то, что она просила. А теперь… мне нужна ваша тюрьма. А потом и большой корабль. Со мной убийца, работорговцы и отряд наемников.
Торий захлопал глазами:
– От… куда?
– Из Иртона. Убийца покушался на графиню, потом туда пожаловали работорговцы, а под конец – еще и наемники. Опять-таки по душу графини.
– Кошмар какой! Кто осмелился?!
– Есть отдельные существа, – уклончиво ответил Ганц. – Пока еще есть…
Мужчины повозмущались количеством разбойников и негодяев, Торий дал согласие на использование тюрьмы и пообещал как можно скорее снарядить корабль для путешествия в столицу.
Ганц отправился отдыхать. А Торий занялся письмом.
Сначала – письмом.
Лилиан Иртон, как всегда, была вежлива. И до ужаса лаконична.
В письме сообщалось, что это новый вид товара, так что если уважаемый барон сочтет его выгодным, то поставки можно будет и увеличить…
И прилагался список материалов, необходимых для дальнейшей работы. Его Торий решил изучить позднее.
Торий с сомнением посмотрел на сундучок. Не слишком большой. Ну что там можно уместить? Но таки открыл.
И – ахнул.
Сверху лежало розовое облако…
Даже не так.
Чудо цвета зари…
Он не знал, что Лиля распустила на нитки имеющийся у нее розовый шелк. А девушки-швеи под ее чутким руководством связали это.
Точнее – несколько кружевных мантилий. Здесь же были гребни и пояснения, как это носить.
Торий покачал головой.
И позвал супругу.
О чем быстро пожалел, потому что баронесса, мгновенно сообразив, как это носится, воткнула в волосы гребень, накинула на него мантилью и отказалась расставаться с этим чудом.
Торий взвыл, но тут же понял, что потеря части прибыли ему обойдется дешевле, чем война в родном доме.
А еще в сундучке было несколько видов кружевных же воротников.
Торий расправил один. Приложил его к себе. Это будет пользоваться успехом. Да еще каким!
Узкое кружево плести умели, да. Но широкое, к тому же украшенное бусинами, которые каким-то чудом были вплетены в узор… С руками оторвут!
Надо написать графине. И послать еще ниток для этого чуда.
А что в свертках?
После разворачивания свертка Торий лишился еще кусочка прибыли. Потому что с зеркальцем супруга тоже расставаться отказалась.
В приложенном письме было сказано, что зеркала достаточно хрупки. Но, если с ними обращаться осторожно, они прослужат не одно десятилетие.
Торий только головой покачал. Зеркало… из стекла? Да какое! Никогда он себя так четко не видел… лучше, чем в чистой воде или полированной стали. Намного лучше!
Нет, одно зеркальце он точно оставит себе. В счет прибыли.
А что еще есть в сундучке?
В сундучке оказалось несколько десятков чернильниц – из цветного стекла. Запас перьев.
И три простенькие шкатулки.
Торий открыл одну – и ахнул.
Несколько брошей из янтаря. Морской мед золотился в солнечном свете, играя переливами и искрами.
Отдельно лежала только одна брошь. Тоже янтарь. Но – красный. Безумно редкий. Простенькая оправа подчеркивала роскошь камня.
Торий скользнул пальцами по гладкой поверхности.
Достал брошь. Посмотрел на сложную застежку. Перевел взгляд на жену.
– Нет, любимая. Это слишком дорого.
– Но, Торий!..
– Можешь надеть брошь один раз. На ближайшую службу.
– Торий!!!
– Выбирай. Я и так не расплачусь за все твои капризы.
Баронесса всхлипнула и вылетела за дверь.
Торий коснулся полированных камней.
Красиво. Очень красиво. Лилиан Иртон открывалась с новых сторон. Торий ни минуты не жалел о сотрудничестве с ней.
Лучше одна умная женщина, чем десять дураков…
«Ваше величество, с прискорбием должен сообщить, что с его высочеством на охоте произошел несчастный случай.
Все более-менее обошлось. Ричард жив, и, по уверениям врачей, его жизнь находится вне опасности. Но выздоравливать ему еще предстоит. Так что мы вынуждены задержаться в Уэльстере на зиму.
Ричард поступил как герой. Когда во время охоты лошадь принцессы понесла, он бросился за ней и оказал всю возможную помощь ее высочеству.
К сожалению, свита не успела за Ричардом. А охотники спугнули рысь, которая напала на принцессу.
Ричард защитил ее, но сам был ранен. Раны уже заживают.
Гардвейг высоко оценил благородство его высочества и предоставил все необходимое для лечения.
Принцесса также днюет и ночует у постели раненого героя…»
Джес обмакнул перо в чернильницу, стряхнул каплю и решительно вывел дальше:
«Ваше величество, это во многом моя вина. Я не должен был оставлять Рика одного. Не должен был гоняться за оленями.
Я приму любое наказание, которое вы мне назначите.
Не оправдываю себя и не прошу снисхождения. Если бы Рик умер, мне осталось бы только броситься на свой меч.
Остаюсь искренне преданный вам,
Джерисон, граф Иртон».
А теперь посыпать песком, дождаться, пока высохнет, запечатать и отправить.
Глава посольства, герцог Фалион, наверняка напишет что-то свое. Уже написал. И Джес не собирался с ним ругаться. Что-что, а трепку он заслужил. Дома ему не хватает… оленей! Сам себя повел как последняя свинья, нет бы подумать и ни на шаг от друга не отходить…
Вообще, он терпеть не мог Фалиона. Старый заносчивый мерзавец, иначе и не скажешь. И почему Эдоард назначил его формальным главой посольства?
Хотя… тут был вопрос политики. Земли Фалиона находились как раз на границе с Уэльстером, так что герцог осознавал – по нему первому ударит любая ссора. И надо быть вдвойне, втройне осторожным.
Ну и… старинная семья, почтенный возраст… да и не дурак.
Мерзавец, но не дурак.
Джес невольно поморщился.
М-да, если бы все дело было за Фалионом, он бы Адель в посольство не пристроил. А так…