Макото. Тома первый и второй (СИ) - Шмаков Алексей Семенович. Страница 29

Я даже не понял, когда провалился в некое подобие сна. Мне снилось, как меня куда-то тащат, раздевают. После издеваются над моим и без того разбитым телом, поочерёдно окуная меня то в ужасно горячую, то в обжигающе ледяную воду. После чего меня мазали чем-то отвратительно пахнущим. Избавление от мучений пришло вместе с тёплой жидкостью, что мои мучители влили мне в горло.

Проснулся я в комнате отведённой мне Муатабаром. В окно только начинали заглядывать первые лучи солнца.

Сколько же сейчас времени?

Я почему-то был абсолютно голым. Только неизменная повязка, как всегда была на своём месте. Всё тело было измазано непонятно чем и воняло от меня словно от дохлой крысы. От отвратительного запаха к горлу подступил ком. Я тут же подскочил и побежал в туалет. К моему удивлению, боль от перегрузки прошла. И чувствовал я себя просто прекрасно. Но прекрасное самочувствие не помешало моему желудку избавиться от своего содержимого.

Как только желудок полностью очистился, я сразу же завалился в душевую. Простоял там не меньше часа, с усердием натирая себя жёсткой мочалкой. Кожа от такого издевательства над ней выглядела, словно ошпаренная. Но мне всё ещё казалось, что от меня воняет. За этот час я истратил на себя абсолютно все средства, что можно использовать для мытья, которые были в душевой. Придётся возмещать Муатабару убытки. Вчера я даже забыл забрать свой выигрыш у Абдуллы. Вот из этих денег и отдам.

Сразу после выхода из душевой меня перехватил Муатабар.

— Вот, возьми. — протянул он мне вместе с полотенцем мои же вещи. — Ясмин их выстирала и высушила.

Подождав пока оденусь, Муатабар пригласил меня позавтракать с ним. Даже несмотря на утренние приключения мой желудок, одобрительно заурчал. Я извинился за это перед хозяином, на что тот лишь рассмеялся. Сказав, что после вчерашнего моему организму просто необходимо обильное питание.

— Макото. — начал разговор Муатабар, только после того, как я уже не в силах был прожевать ещё хоть один кусок. — Вчера ты очень сильно обидел меня, как хозяина этого дома. Тебе было плохо и ты не рассказал об этом. В наших краях это считается очень серьёзным оскорблением. Плох тот хозяин, что не может накормить и приютить своего гостя. Но ещё хуже тот, которому гость боится рассказать о своих проблемах. Так говорил ещё мой дед, а до этого ему его дед. — немного помолчав, Муатабар продолжил. — Я понимаю, что ты совершенно незнаком с нашими обычаями и поэтому прощаю тебя.

После этих слов Муатабар подошёл и поцеловал меня в лоб. Я же стоял и не знал, что мне говорить. Было ужасно стыдно. Даже не знаю отчего больше: оттого, что не рассказал о своём состоянии вообще никому, или оттого, что, по сути, чужим для меня людям пришлось провозиться со мной всю ночь.

Внутри меня что-то взорвалось, до этого неизвестные мне чувства вырвались наружу. Слёзы с трудом нашли себе дорогу через повязку и выбрались наружу. В этот момент я был совершенно обескуражен и не понимал, что мне делать. Было, с одной стороны, стыдно, что Муатабар видит мои слёзы, а с другой стороны, мне хотелось, чтобы кто-то увидел эти слёзы.

Муатабар сделал, наверное, единственное, чего сейчас мне хотелось сильнее всего. Он подошёл, обнял меня и произнёс длинную фразу на непонятном для меня языке. Но перевода и не требовалось, главное были интонации с которыми он её произносил. Они успокаивали и вселяли уверенность в самого себя. Всего пара предложений, смысл которых мне был непонятен и я снова вернулся к своему обычному состоянию.

— Когда ты молод, то думаешь, что сможешь вынести на собственных плечах практически всё. И только с годами понимаешь, что это невозможно. Как бы силён и вынослив ты ни был, груз проблем и забот, всегда будет придавливать тебя к земле. Просто попроси близких помочь и сразу станет легче. — уже на северном наречии произнёс Муатабар.

О словах, сказанных мне Муатабаром, я думал всю дорогу, пока мы добирались до стадиона. Абдулла к моему удивлению, сегодня был молчалив, как никогда. За что я был ему благодарен.

Возле входа, как и вчера нас поджидала Дарима. Сегодня она была совершенно одна.

— Здравствуйте, госпожа. — первым поздоровался я и поклонился матроне.

— Здравствуй Макото! Какая я тебе госпожа! Ты можешь называть меня просто — бабушка Дарима. Давай оставим весь этот официоз для напомаженных аристократов, которые считают себя пупом земли. — задорно подмигнула мне бабушка. Она подошла ко мне и взяла под локоть.

Сразу после прикосновения матроны, что-то словно погладило мою ментальную защиту. Которую я установил на свой разум ещё в прошлой жизни. Без этой защиты мне никогда не дали бы звание магистра псионики.

Ощущение было столь мимолётным, что я даже засомневался, было ли что-то на самом деле или просто разыгралась моя фантазия. В любом случае я сильно сомневаюсь, что в этом мире найдётся человек способный пробиться через все слои и блоки моей защиты.

— Пойдём, провожу тебя до места жеребьёвки. — сказала мне бабушка Дарима. — Надеюсь, что и сегодня ты покажешь отличный бой. После твоей вчерашней победы, очень многие влиятельные люди стали интересоваться твоей скромной персоной. На время мне удалось поубавить их пыл, но хочу тебя предупредить, что даже я не могу гарантировать тебе возможность спокойного окончания турнира. Думаю уже после сегодняшних боёв тебе стоит ожидать в гости представителей как минимум пяти очень серьёзных кланов.

— Я не собираюсь вступать в какой-либо клан. — перебил я торопливую речь матроны. И ляпнул даже не подумав. — Я создам свой собственный, чего бы мне это ни стоило.

Бабушка Дарима лишь хмыкнула. Подумав самую малость, она осторожно спросила.

— Из какого ты рода Макото?

— Из почти угасшего. — единственное, что я мог ответить, не выдав правды, но и не соврав. В свободных землях не должны знать, что тут живёт наследник Лопухиных. Мы решили это с Гришей, ещё в тот момент, когда я валялся госпитале Газни. Слишком много врагов за свою жизнь нажил мой отец. Всегда лучше перебдеть, чем после горевать над могилами погибших. Конечно, многие люди знали о связях отца с Чёрной Сотней и могли догадываться, куда мог пропасть единственный выживший член рода. Но одно дело догадываться, а другое точно знать.

Дарима резко остановилась и отпустила мой локоть, заставив меня почти развернуться на месте.

— Макото! Ученик Хироши Сумидзо! Я глава клана Лэгбэ даю слово, что если ты одержишь победу на этом турнире. Клан Лэгбэ поможет тебе в осуществлении задуманного тобой. Можешь рассчитывать на любую помощь с нашей стороны. — после произнесённого из бабушки Даримы словно выдернули стержень. Она сразу ссутулилась и тяжело дыша опёрлась на трость, которая до этого просто болталась у неё в руке. Я поспешил помочь ей. Взявшись за моё плечо, матрона вновь заговорила. — В наше время молодые люди перестали ставить перед собой труднодостижимые цели, путь к которым может затянуться на десятки лет. Максимум, к которому сейчас стремятся мои внуки, это затащить к себе в кровать европейку посмазливее. Я считаю, что просто необходимо помогать таким, как ты Макото. Тем более ты мне чем-то очень глянулся, похож на моего внука в этом возрасте. Да и имеется у меня небольшой должок, перед твоим учителем. — пояснила мне бабушка.

Вашу мать! Да что же за день сегодня такой? Сперва Муатабар теперь вот и Дарима. С чего такое отношение ко мне? Я совсем не понимаю.

— Благодарю госпожа. — снова поклонился я бабушке, за что получил клюкой по спине.

— Сказала же не называть меня так!

— Простите бабушка Дарима. Но по-другому нельзя, вы только что сделали для меня подарок, о котором я даже не смел и мечтать. — отойдя на пару шагов, ещё раз поклонился. В мою сторону полетели ругательства.

Слова бабушки Даримы я обязательно запомню и как только придёт время, воспользуюсь её даром.

Марика