Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич Sagari. Страница 21

— “Хороший”? — не удержался Владимир.

— Не будьте занудой! — посоветовала Агата и ушла, улыбаясь.

Владимир записал, вкратце, свои впечатления от “глюков”, и попробовал, насколько возможно, припомнить лицо той “зазеркальной женщины”. Где-то я её видел, подумал он. Знакомое лицо. Но так и не вспомнил.

Когда он присоединился к Агате — она ждала его, что-то записывая на листе бумаги — то заметил на столе ворох бумажных обрывков. На его глазах Агата закончила писать и протянула ему лист.

— Порвите на части, ладно?

Владимир успел заметить текст. Ровно такая же “индульгенция”, с поправкой на дату и время. Ну, если сейчас начнётся…

Не началось. Бумага так и осталась в виде обрывков. Агата улыбнулась, кивнула и указала на чашки кофе.

— Пейте, пока не остыло. Вы видели, да? Здесь не срастаются. А дома срастаются.

Владимиру стало не по себе — место людное, и кое-кто поглядывал в их сторону — возможно, из-за клочьев бумаги.

— Экспериментируете?

— Ну да. Всё лучше, чем умом трогаться. Мы ведь оба видели, на записи это остаётся — значит, реальность. Значит, можно докопаться, почему так происходит.

Сигнал — сообщение на новый телефон Агаты. Та чуть не подскочила — достала телефон и молча показала сообщение Владимиру. Отправитель: Ника, получатель: Агафья. “Ганечка, мне дали второй ранг! Спасибо тебе огромное!” — и пять символов сердечек.

Агата молча достала второй телефон и набрала номер.

— Ника? Всё в порядке? Нет, получила тут сообщение от твоего имени. Не отправляла? Понятно, извини — наверное, кто-то номером ошибся. Да нет, глупость какая-то, не бери в голову. Шеф меня не искал? Да, я всё время на связи. Что? Правда?! Поздравляю, ты умничка. Всё, спасибо, не скучай там!

— Вы с ней вправду так разговариваете? — поинтересовался Владимир. — “Умничка”, всё такое?

— А с ней по-другому не выходит, — пояснила Агата. — С ней в столовую ходить невозможно, меня потом трясёт. “Ой, мне вон то мяско, и салатик, и хлебушка два кусочка, и супчик…” Сплошные уменьшительные. Это какой должен быть навозик в головушке, чтобы так всю дорогу говорить!

Они оба посмеялись, и Агата посерьёзнела.

— Будете смеяться, но нашей Нике повышение дали! Убиться об стену! Её потому диспетчером и держали, что она вечно всё путает и забывает. Юрист она хороший, когда за ум берётся — всё делает путём. Только вот берётся редко. Что это с ней случилось?

— Той Нике повышение, и этой тоже, — покивал Владимир. — Занятное совпадение.

— Если совпадение, — согласилась Агата. — Всё, идёмте ещё куда-нибудь. Вы как, фигуру бережёте? Хотите каких-нибудь пирожных? Я вот жутко хочу.

— Пока не берегу, — признал Владимир, критически посмотрев на свой живот. Брюхом его ещё не назвать, но что-то делать уже пора. — Думаю, от одного раза хуже не станет. Есть идеи?

— Ага, я ещё одно классное заведение знаю. Гулять — так гулять.

* * *

Невзирая на понедельник, в заведении (под многообещающей вывеской “Мечта”) полно народу. Оно и понятно — лето, отпуска. Но свободный столик всё же нашли. Как только спровадили официантку с заказом, Агата добыла из куртки ещё несколько листов бумаги и принялась за дело — записывала новые “индульгенции”.

— У вас там прямо склад! — поразился Владимир. — Второй раз за неделю вижу женщину без сумочки. Всё в куртке помещается?

Агата зубасто улыбнулась и кивнула, возвращаясь к работе.

— Жутко удобная, — пояснила она. — Кажется очень тёплой, но в ней нормально. И карманов полно, и не знаю, как это сказать — в общем, она какая-то ортопедическая, что ли. Всё тело как будто массирует. Я проверяла — в одной майке такого нет, только в куртке. Я уже привыкла — даже вечером всё ещё бодрая.

Владимир только головой покачал. Треск бумаги особого внимания не привлёк, а вот распадающиеся в пыль обрывки… Агата вздрогнула, улыбнулась и только потом оглянулась.

— Класс! — сообщила она громким шёпотом. — Сейчас ещё одну сделаю — проверите, ладно?

Проверили. Срастаются — когда разрывает Владимир, и превращаются в пыль — когда Агата. И никто в кафе не заметил?

— А здесь работает, — подумала вслух Агата, почесав затылок. — Почему? Я пока засниму всё вокруг — потом на снимки погляжу, вдруг что замечу.

И принялась снимать — по возможности незаметно для окружающих. Понятно, что неохота связываться с охраной, даже если по закону придраться не к чему. Агата сделала последний снимок, вздрогнула, и уставилась взглядом в зеркальную стену — смотрела куда-то мимо Владимира.

— Посмотрите, — предложила она, не отводя взгляда. — Туда же, куда и я. Только без резких движений.

Владимир повиновался. Осторожно повернул голову. В отражении видно, что поодаль от их столика — шагах в десяти — стоит та же, или такая же черноволосая женщина во всём красном. С обычной, человеческой головой. Владимир осторожно оглянулся — по эту сторону зеркала там никого нет. Он снова посмотрел в отражение.

Похоже, женщина заметила, что на неё смотрят — кивнула, встретившись взглядом поочерёдно с Агатой и Владимиром. На её плече висела чёрная сумка — похожая на ту, что носит Владимир. Вовсе не дамская. Женщина добыла из неё белую прямоугольную пластину и маркер — и что-то написала на пластине. Повернула надписью к зрителям.

— “Не делайте так больше!” — прочитала Агата вслух, поражённая. — Минуту. — Она вновь достала фотоаппарат и сделала снимок отражения. — Чего не делать-то?!

Женщина, похоже, их слышала. Она спрятала табличку и маркер в сумку, достала оттуда лист бумаги и порвала его в мелкие клочки, глядя в глаза Агаты. После чего молча повернулась и пошла из кафе.

— Может, домой пойдём? — предложил Владимир, едва вернул самообладание. Не очень нравилось выражение лица Агаты.

— Вот ещё! — Агата пришла в себя. — Я сюда пришла за вкусным, и просто так не уйду.

Следующие полчаса прошли во вполне обычных и приятных разговорах ни о чём. Ни Агата, ни Владимир не смотрели больше в зеркала — не сговариваясь.

* * *

За ужином — готовили его вместе — вновь говорили о всяких пустяках. А потом смотрели кино — одну из старых французских комедий с де Фюнесом. Агата, отсмеявшись после заключительных титров, потрепала Владимира по голове и поднялась на ноги.

— Пора баиньки, — заметила она. — Чур, я первая в ванну!

Первая так первая. Вернувшись из ванной, Владимир подумал, глядя на экран компьютера… нет, лучше не садиться. Снова втянется в работу, как пить дать. Интересно, брать ли следующий отгул? Да и зачем обязательно отгул — разрешили же работать дистанционно. Оценку с утра сделать, там уже немного, а там по обстоятельствам. Хотя не выйдет работать дистанционно — капризный заказчик захотел обсуждать подробности дизайна с глазу на глаз с исполнителем.

Агата появилась в комнате — на этот раз в халате. Взглядом спросила — можно? Владимир кивнул — сам уже сидел на диване, осталось только лечь и укрыться одеялом.

Агата погасила свет и, шагнув к Владимиру, уселась ему на колени, лицом к лицу. Привлекла Владимира к себе и медленно прикоснулась губами к его губам. Когда ясность мышления отчасти вернулась, Владимир потянулся ладонью к её щеке и замер — на все предыдущие такие попытки Агата молча отстранялась. Агата кивнула — можно. Он погладил её по щеке, ощущая, что ясность мышления вот-вот покинет вновь, и надолго. Агата прикрыла глаза, держа Владимира за плечи. Владимир погладил её по щеке, затем по шее, Агата уже дёрнула плечом, попытавшись сбросить халат — не получилось с первой попытки…

Агата вздрогнула и открыла глаза. Сбросила с себя ладонь Владимира — и, молча вскочив на ноги, убежала вон из комнаты.

Владимир посидел так ещё пару минут, приходя в себя, затем накинул халат и пошёл на кухню. Ну и денёк…

Агата сидела там, Владимир узнал выражение её лица — как тогда, в кафе, при первой их встрече. Безжизненное, восковое лицо, никаких чувств на нём — кукольная серьёзность. В кухне пахло дождём — и верно, тяжёлые капли били по оконному стеклу, и порывы прохладного воздуха обдавали крупицами водяной пыли. Слёзы стекали по щекам Агаты. Она заметила, что Владимир смотрит на неё, и молча вытерла щёки.