Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич Sagari. Страница 8

Откуда у неё всё это? И надпись на её медальоне — “Obscurato nihil”. Первое слово смутно знакомо — многие школьники слышали про камеру-обскуру, предка фотоаппаратов. Жаль, что основной рабочий компьютер там, в спальне, где сейчас Агафья. Но есть ноутбук, походный инструмент. И он почти всегда тут, в гостиной — вот и пригодится.

Владимир включил настольную лампу и осторожно положил под неё телефон Агафьи. Экран его немедленно осветился. Помимо прежних надписей в правом верхнем углу появилось изображение пальчиковой батарейки и надпись “Идёт зарядка”. Позвольте, каким образом? Он что, свет лампы в энергию преобразовывает? Владимир выключил и настольную лампу, и верхний свет — режим зарядки никуда не делся. Но вот стоило отодвинуть телефон дальше, чем на метр от ближайшего провода электропроводки, и режим зарядки отключался.

То есть эта штука берёт энергию непосредственно из провода, на расстоянии, безо всяких разъёмов и кабелей. Очень мило. Ладно, пусть заряжается.

Обувь и одежда Агафьи “не как у людей” — странная, а уж про телефон и говорить нечего. А ещё у неё есть медальон, который Владимир каким-то образом “починил”, просто взяв его в руку. Покачав головой, Владимир включил ноутбук и дождался окончания загрузки. Поищем подробности.

Перевести надпись на медальоне оказалось самой простой задачей: “ничего не скрывай”, или “пусть ничего не скрывает”, как-то так. Любопытно, любопытно… А про обувь такую, и про телефон и вовсе нет намёков — Владимир сделал снимки и того, и другого. Пусто, ноль совпадений. Интернет, который знает всё, о подобном не слышал. Откуда тогда Агафья? И почему там, на остановке, она спросила “где я”? И почему не было нужной улицы, а к полицейскому она обратилась “господин стражник”?

Вопросы, вопросы… Владимир понял, что мозг вот-вот задымится, и пошёл охлаждать его подручными средствами — поставил чайник.

Небо на востоке постепенно светлело. Знать бы, чем помочь Агафье. Она явно не ориентируется в том, что происходит вокруг — не узнала город. А в автомобиле не сразу смогла пристегнуться — вряд ли притворялась, ей не до того было. “Не буду спрашивать напрямую”, подумал Владимир. Тоньше надо, осторожнее.

Он едва успел налить воды в заварник, как услышал шаги. И запоздало понял, что так и ходит в халате — не самый приличный вид одежды. Оглянулся — точно, она. Агафья, уже одетая и довольно улыбающаяся. Но откуда она взяла серую кофту? Ведь была чёрная!

— Доброе утро! — приветствовала его Агафья. — Плохо спали, Владимир?

— Днём отосплюсь, — махнул рукой Владимир. — Доброе утро. Хорошо выглядите, Ганя. Вы всегда так рано встаёте?

— На новом месте раньше обычного, — согласилась Агафья. — Вам помочь? Я видела в леднике молоко и яйца — хотите, омлет сделаю?

Странно она назвала холодильник. И когда успела заметить молоко и яйца? Вроде только один взгляд вчера бросила. Если не предположить, что ночью прокралась на кухню и изучила содержимое.

— Сделайте, — согласился Владимир. — Я пока одену что-нибудь поприличнее. Просто из любопытства — что ещё у меня в холодильнике?

Агафья улыбнулась и… перечислила. Двадцать один пункт, получите и распишитесь. Владимир чуть снова не сел там же, где стоял.

— Сливочное масло уже не очень свежее, — добавила Агафья. — То, которое на верхней полке, в дальнем углу. Можно приступать?

— Да, конечно, — согласился Владимир и освободил кухню от своего присутствия. А когда прибрался в гостиной — убрал постельное бельё в шкаф — то вспомнил про телефон Агафьи. На нём уже не горела индикация зарядки. Чёрт, вообще-то в гостиной далеко до порядка — и как вчера не заметил, прежде чем приглашать туда Агафью? А календарь над диваном, с иллюстрацией Багрового Ока из “Властелина Колец” так и вовсе лютый трэш. Владимир снял календарь и убрал его в тот же шкаф. Затем убрал остальной беспорядок, в первом приближении. Оглянулся — вроде стало цивильнее, не такой страх и ужас, как пять минут назад.

В дверной косяк постучали.

— У меня всё готово! — позвала Агафья.

— Ваш телефон, — протянул Владимир её собственность, войдя на кухню. — Вы его в гостиной оставили.

— Ой, а я уже испугалась, что потеряла! — обрадовалась Агафья. — Вы его зарядили! Спасибо!

Едой пахло не просто вкусно — умопомрачительно вкусно. Вроде бы омлет и омлет, одно из самых простых блюд — а такого Владимир ещё не ел. Словно в дорогой ресторан зашёл!

— Потрясающе, — признал Владимир, когда с завтраком закончили. — У меня такого не получалось никогда. Научите?

— Если захотите, — согласилась Агафья. — У вас дома так спокойно… Вы простите меня за вчерашнее, я никогда ещё так не пугалась, даже на испытаниях!

Так. Пока не будем уточнять, что за испытания приняты там у них, в Инквизиции.

— Не извиняйтесь. Вы не сделали ничего недостойного. — Владимир не сразу нашёлся, что сказать. — Если знаете, чем могу помочь — скажите.

— Я сама должна справиться, — возразила Агафья. — Вы и так очень помогли. — Она посмотрела ему в глаза, затем глянула в окно. — Солнце восходит, — заметила Агафья, поднимаясь на ноги. — Пора.

Пора? Что именно пора? Агафья кивнула ему и направилась в спальню — Владимир пошёл следом. Заметил, что Агафья успела собрать постельное бельё — всё лежит аккуратной стопкой. Агафья оглянулась — видимо, убедиться, что Владимир тоже здесь — улыбнулась ему и… опустилась на колено, глядя в сторону восходящего Солнца.

Затем сложила руки на груди, крест-накрест, и прикрыла глаза.

— Obscuro nihil, — услышал поражённый Владимир. — Aperta claraque sum, janua clavisque sum, in lucem cum veritate sum…

Что-то происходило с органами чувств — в уши словно воткнули по охапке ваты, в глазах всё стало двоиться, да и ноги плохо держали. Владимир нетвёрдым шагом направился к ближайшему стулу — который у монитора. Неловко сел, едва не упав, и осознал, что видит теперь узор из светящихся и вращающихся спиралей, кругов, других контуров — на стенах и потолке. И ещё показалось, что очертания преклонившей колено Агафьи светятся.

Неясно, как долго он просидел — слабость прошла внезапно, нахлынули энергия и бодрость, и слух словно включили — Владимир услышал заключительные слова Агафьи: — Fiat lux aeterna, fiat veritas aeterna, esto perpetua.

Агафья склонилась, коснувшись лбом пола. Замерла так на пару секунд. Владимир поднялся на ноги, ощущая всё ту же бодрость и ясность духа. И непонятную, неведомо откуда явившуюся беспричинную радость. Агафья выпрямилась, поднялась на ноги и поклонилась Солнцу. Затем обернулась — на лице её сияла радость — и, бросившись к Владимиру, взяла его за руки.

— Я всё поняла! — не отводила она взгляда от его глаз. — Спасибо вам! Отвезите меня в Управу, хорошо?

— Хорошо, Ганя. — Голос не сразу повиновался. — С удовольствием.

На стенах уже не было видно ни спиралей, ни чего-то ещё. По правде говоря, комната теперь выглядела обыденной и немного скучной.

И снова Владимир не заметил, каким именно образом она обулась. Вроде просто шагнула в сторону ботинок — и вот уже они на её ногах.

* * *

Агафья уже не выглядела потерянной — жестом попросила Владимира впустить её через турникет. Затем они добрались до того самого закутка — и там Агафья отпустила его руку и прикрыла ладонями глаза.

— Нет, не беспокойтесь, — пояснила она. — Просто мне нужна минутка.

Минутка продлилась секунд десять. Агафья внезапно сорвалась с места и умчалась — туда, куда обычно уходила, в сторону выхода к адвокатской конторе. И почти сразу же вернулась.

— Спасибо вам! — взяла она Владимира за руки. И снова серьёзный-серьёзный вид.

— За что, Ганя?

— За то, что помогли пройти испытание! Я обязательно приду, как мы уговорились. Буду приходить. Вы ведь придёте?

— Обязательно, — пообещал Владимир, который переставал понимать, что происходит.

— Спасибо! — Она вновь поцеловала его — на этот раз почти по-настоящему — и умчалась за поворот. Владимир, долей секунды спустя, бросился следом. Успел увидеть, пока Агафья закрывала за собой дверь, часть коридора — и людей, которые шли по нему, в обе стороны. Что за… ведь сегодня выходной! Владимир бросился к двери и открыл её.