Бог Войны (ЛП) - Корнуэлл Бернард. Страница 36

Он показывал золото, с гордостью демонстрировал обретенное богатство, даже пошел с шестью воинами в деревенскую таверну, надев тяжелое золотое ожерелье на шею, и заплатил за эль и еду куском золота.

— Гутфрит должен явиться сегодня, — сказал мне Эгиль. — Ублюдок уже наверняка знает, что здесь золото.

Мы вдвоем лежали на траве, наблюдая за медленно светлеющим восточным горизонтом.

Я увидел силуэт всадника, мелькнувший на фоне волчье-серого рассветного сумрака. Должно быть, один из наших. Я поручил сыну командовать следящими за дорогой в Эофервик разведчиками. Они должны наблюдать с холмов, и если явится Гутфрит, быстро убраться оттуда.

— Будем надеяться, что они оба придут, — мстительно сказал я.

Меня до сих пор раздражало, что Этельстан назначил Элдреда лордом Беббанбурга. Как ни приятно будет убить Гутфрита, зарубить Элдреда было бы еще приятнее.

Я ждал Гутфрита еще вчера, и каждый час все сильнее наполнял меня тревогой. Финан щеголял в золоте, но любой должен был задаться вопросом, почему он сразу не отправил его на север, в Беббанбург. Финан рассказал деревенским, что ждет меня, дескать, нужно еще пятьдесят воинов, чтобы обеспечить безопасную перевозку золота в Беббанбург, а он хочет перекопать еще два кургана, но поверит ли Гутфрит такой неправдоподобной истории?

Позади нас на склон вскарабкался Ситрик из Дунхолма и с ухмылкой и коротким приветственным кивком рухнул на траву рядом со мной. Я знал его еще ребенком. Внебрачный сын Кьяртана Жестокого, одного из моих злейших врагов, Ситрик не обладал ни одним из пороков своего отца и вошел в число моих самых верных воинов. Узколицый, темнобородый, со шрамом от ножа под глазом, он мог похвастаться лишь четырьмя зубами.

— Я помню времена, когда ты был красавцем, — поприветствовал я его.

— Я хотя бы был, в отличие от некоторых. — Он кивнул на восток, где только что вспыхнуло восходящее солнце. — Там дым.

— Где?

Ситрик прищурился.

— Далеко, в долине, господин.

— Может, это туман, — заметил Эгиль. Я видел бледное пятно в тени долины Тесы, но не мог разобрать, дым это или туман.

— Это дым, и там нет никакого жилья.

Ситрик говорил уверенно. Его люди постоянно патрулировали эту часть моих земель, и он хорошо ее знал.

— Углежоги? — предположил Эгиль.

— Вчера вечером их там не было, господин, — сказал Ситрик. — И вряд ли они соорудили яму за ночь. Нет, это люди Гутфрита. Ублюдки встали там лагерем.

— И предупреждают нас о своем приближении? — с сомнением спросил я.

— Безмозглый народ, господин. Гутфрит — король, а кем себя считает этот западносаксонский сопляк — одному Богу известно, но короли и лорды не выносят ночного холода. — Он ухмыльнулся скрытому оскорблению. — А там все еще темно, солнце над долиной пока не встало. Вот увидишь, через несколько минут дым исчезнет.

Я смотрел и ждал. Ситрик оказался прав. Дым или туман истончился и исчез, когда стала пропадать тень в долине у реки. Я тронул рукоять Вздоха змея и помолился, чтобы к нам шли оба — и Гутфрит, и Элдред. Я сомневался, что они доверяют друг другу, а значит, должны явиться оба, чтобы поделить золото поровну. Но сколько людей они возьмут? Я собрал почти две сотни, но сейчас, пока поднимающееся солнце выжигало с земли росу, начал волноваться, что этого недостаточно. Чтобы исполнить свой дьявольский план, мне нужно ошеломить любого, кто придет в Долину дьявола.

Я был уверен, что они пойдут через холмы. Гутфрит должен был узнать, что из форта видно всю долину Тесы, и значит, если он выберет римскую дорогу, его увидят задолго до того, как он достигнет горной долины. Значит, ему нужно идти через холмы, надеясь застать врасплох людей Финана. А они по-прежнему копали рвы, тесали сосновые бревна и рыли курганы.

Ближе к полудню к нам прискакал первый дозорный моего сына. Это был Осви, мы пару раз видели, как он делает большой крюк к северу, чтобы его силуэт не показался на горизонте. Становилось теплее, и его лошадь была вся в мыле, когда он соскользнул с седла.

— Сто сорок три, господин, — сказал он. — Идут через холмы, как ты и говорил.

— И далеко?

— В часе от нас. Но они хитрые, господин. Идут медленно и тоже отправили дозорных.

— Тебя не видели?

Он фыркнул.

— Мы следили за ними, а они и духу нашего не чуяли. Твой сын повел остальных на север, чтобы их не обнаружили, но приедет сразу, как сумеет. Не хочет всё пропустить.

Мы находились на западном гребне холмов, охватывавших Долину дьявола. Слева, на севере, они вздымались выше, склоны становились круче, в то время как восточный хребет напротив нас предлагал легкий спуск к курганам. Я всматривался в него в поисках знака, что вражеские разведчики уже там, но ничего не видел. Да и не ожидал увидеть. Любой на их месте поступил бы так же, как мы — залег как можно ниже.

— Возьми свежую лошадь, скачи и предупреди Финана, — приказал я Осви. — Не торопись! Медленно. — Если за долиной наблюдают, торопящийся всадник их всполошит, а степенно въезжающий в долину не возбудит подозрений.

День становился всё теплее. Я был в кольчуге, но без шлема, чтобы его блики не увидели на дальнем гребне. Я взял один из отцовских шлемов, широкие нащечники открывали только глаза. Мой щит, ждавший внизу с Алдвином, был замазан дегтем. Черный щит, как у людей Оуайна из Страт-Клоты, а Оуайн сейчас союзник Константина. Все наши щиты были черными, а на трех боевых знаменах красная рука держала крест — символ Домналла, первого воина Константина. Если Этельстан узнает, что я убил Элдреда, не говоря уже о Гутфрите, то приведет огромное войско в Беббанбург задолго до сбора урожая. Поэтому вину нужно свалить на кого-то другого.

— Там кто-то есть, — сообщил Эгиль.

Посмотрев на дальний хребет, я ничего не увидел — мешала трава, в которой мы лежали.

— Двое, — добавил Эгиль.

— Вижу, — подтвердил Ситрик.

Осви добрался до Финана, с которым сейчас оставалось всего тридцать человек, других забрал я. На Финане, как и на остальных, не было ни кольчуги, ни шлема, только короткий сакс вместо Похитителя душ, его меча. Его щит, кольчуга, меч и копье находились на холме позади меня, как и золото. Когда Гутфрит нападет, Финан притворится, что бежит, поскачет со своими людьми на вершину нашего холма, где возьмет свое оружие и кольчугу. Их щиты, как и мой, тоже вымазаны дегтем, чтобы, вступив в бой, они тоже казались воинами из-за северной границы.

— Вон там! — Ситрик кивнул на север, и я увидел вражеского разведчика, прокладывающего путь вокруг высоких холмов. Он шел пешком, осторожно держась подальше от гребня, чтобы его не было видно из долины. Я выругался. Если он пройдет еще полмили, то увидит моих людей, но у лощины, где ручей стекал с холмов, разведчик остановился. Он смотрел на нас, и я оставался неподвижным. Враг долго чего-то ждал, затем, должно быть, решил, что ему незачем карабкаться по крутому оврагу с быстрым течением, потому что повернул назад, и я потерял его из виду.

Около полудня высокие перистые облака наполовину скрыли солнце. Ветра почти не было. Где-то далеко на западе блеяли овцы. Люди Финана седлали лошадей, некоторые воины от жары сняли рубахи, двое выносили узлы из хижин и укладывали их в кожаные сумы двух вьючных лошадей. Они несли камни, но наблюдателям могло показаться, что там золото. Я хотел, чтобы люди Гутфрита думали, будто Финан уезжает, и единственный шанс захватить сокровище — немедленно атаковать. Я натянул шлем, вдохнув запах застарелого пота на кожаной подкладке, опустил и завязал нащечники.

— Они там, — прошептал Ситрик, хотя его невозможно было услышать с дальнего хребта в полумиле отсюда. Я присмотрелся и, кажется, увидел людей, лежавших на вершине, но воздух дрожал от жаркого марева, и я не был уверен. — Я видел копье, господин, — сказал Ситрик.

— Два, — подтвердил Эгиль.

Я соскользнул назад и повернулся к своим всадникам, потевшим в кольчугах и шлемах. Вокруг лошадей жужжали мухи.